Элизабет Хэйдон - Элегия погибшей звезды
Солдаты давно не гостили дома и маялись от скуки, поскольку делать им здесь было особенно нечего, если не считать бесконечных учений и унылого ожидания нападения, которого в ближайшее время совершенно не предвиделось, поэтому они с радостью приветствовали цирк. Естественно, в палатки со шлюхами выстроились огромные очереди, но и всевозможные чудовища тоже пользовались популярностью.
Фарона показывали вместе с мертвыми уродами, с которыми он делил фургон: двухголовым ребенком, мужчиной с крыльями и десятком других диковинок, плавающих в растворе соли. К этому времени он впал в такое уныние, что солдаты даже не замечали, что он единственное здесь живое существо, — они проходили мимо, разговаривая друг с другом, совсем как в музее, а затем спешили к другим палаткам, где их ждали восхитительные встречи с опасностями, пусть и не совсем настоящими.
Когда представление закончилось и служители начали готовиться к отъезду, хозяин цирка сердито ворвался в фургон Фарона и, с силой стукнув рукой по стеклу, проворчал:
— Просыпайся, мерзкая рыбина! — В сердцах он оттолкнул перепуганную Утконожку Салли, которая сидела на табуреточке около чана с водой и шила. — Я заплатил за тебя большие деньги, сто золотых крон и еще две! Спас от придурков рыбаков. И почему я это сделал? — Он снова с силой стукнул по чану, тот закачался, и на пол пролилась вода. — Потому что ты шипел и плевался и наводил на всех ужас, вот почему! И как же ты меня отблагодарил? Плаваешь в воде, точно тухлая рыбина. Чем ты отличаешься от наших мертвецов, которых все считают обычной фальшивкой?
— Оставь Фарончика в покое! — возмущенно крикнула Салли.
Хозяин цирка резко развернулся и с такой злобой ударил Салли, что та, как подкошенная, рухнула на пол.
Фарон, который забился было в дальний угол чана, пытаясь спастись от ярости хозяина цирка, вдруг засвистел и зашипел и принялся колотить по стеклу своими бесполезными мягкими конечностями.
— Ага! — вскричал хозяин, и в его темных глазах появилось понимание. — Тебе нужно как следует разозлиться, верно?
Он повернулся и с силой врезал Салли ногой по голове, она тут же потеряла сознание, а хозяин цирка с улыбкой наблюдал, как Фарон, сжав зубы и бросая на него ненавидящие взгляды, снова начал бросаться на стенку чана. Прижавшись всем телом к толстому стеклу, он пытался выбраться наружу, беспомощно царапая брезент у себя над головой.
Хозяин балагана вытаращил от удивления глаза.
Из складок на животе диковинного существа выглядывало нечто странное, чего он не замечал раньше. Разноцветные плавники, или что-то вроде того, прятались в обвислой коже мальчика-рыбы, и один из их явно собирался выпасть. Так и случилось через пару мгновений, потому что мальчик-рыба, подняв руки, продолжал дико колотить по брезентовой крыше над своим чаном. Неправильной формы голубой овал с неровными краями, размером с ладонь взрослого мужчины, испуская сияние, медленно опустился на дно, в самую середину какой-то кучи грязи.
Фарон перестал бушевать, заметив на лице хозяина балагана удивление, и проследил за его взглядом, который остановился на дне чана. Паника тут же сменила ярость, Фарон нырнул в грязную воду и, схватив голубой диск, быстро вернул его на место, в складки у себя на животе. А потом хмуро посмотрел на хозяина цирка.
Тот уже заорал, призывая своих громил, и принялся закатывать рукава.
— Отдай это мне, — велел он тихим угрожающим голосом.
Фарон покачал головой и отполз в дальний угол. Тогда хозяин балагана схватил чан за края и начал его раскачивать.
— Я сказал, дай это мне, урод. Иначе я вытащу тебя из воды, швырну на песок Сорболда, и ты, предварительно помучавшись, быстро превратишься в сушеную падаль.
Фарон шипел и плевался в ответ.
Громко топая, в фургон влетели служители. С ловкостью, приобретенной за долгие годы общения с упрямыми чудовищами и опасными зверями, они схватили Фарона и, не обращая внимания на нечеловеческие вопли, прижали его к задней стенке чана. Затем хозяин, одежда которого насквозь пропиталась вонючей водой, выхватил голубой диск из складки на животе своего пленника и принялся разглядывать его в свете фонаря.
Сокровище, за которое с таким остервенением сражался Фарон, и в самом деле оказалось овалом, слегка неровным по краям. Если держать его ровно, он был серым, голубым же становился, когда его поворачивали к свету, но уже в следующее мгновение на его поверхности начинала резвиться разноцветная радуга. На одной стороне овала было выгравировано изображение глаза, окруженного чем-то вроде облаков. Хозяин балагана, осторожно поворачивая свою находку в руках, заметил, что на другой стороне тоже имеется такое же изображение, только глаз практически полностью закрывают облака.
Он посмотрел на дрожащего Фарона, которого продолжали удерживать служители, тот сердито верещал, и его черная кровь медленно стекала из складок на животе и расползалась по воде.
— Какая красивая штучка, правда же? — задумчиво пробормотал он и поднял диск, чтобы подразнить Фарона. — По крайней мере, теперь я знаю, как заставить тебя выполнять свои обязанности, мальчик-рыба. — Он кивнул служителям. — Отпустите его.
Громилы выпустили Фарона, позволив ему соскользнуть в полупустой чан, и вышли из фургона. За ними последовал мокрый, но очень довольный хозяин балагана.
Фарон продолжал подвывать, то печально, то злобно, пока Утконожка Салли наконец не пришла в себя. Она прижала руку к разбитому лбу, путаясь в мокрых юбках и пошатываясь, добрела до чана и принялась бормотать ласковые слова, пока Фарон не начал жалобно всхлипывать.
— Ну-ну, мой Фарончик, не переживай, миленький. Это жизнь. — Она нежно погладила его костяшками пальцев по мягкой голове. — Наша житуха в цирке.
14
Котелок, Илорк
От изучения старого пыльного тома Акмеда оторвало известие о том, что прилетела почтовая птица.
Грунтор в последнее время привык сидеть или стоять, молча разглядывая военные карты и изучая доклады, которые поступали от Глаз с дальних аванпостов — сторожевых башен, расположенных на самых окраинах королевства, за Проклятой Пустошью и голубыми лесами центрального Илорка, в самом сердце Зубов. Болезнь поразила кланы Когтя и Потрошителей, но не затронула Глаза, поэтому большая часть информации поступала к нему от вождей, старавшихся заручиться его расположением в отсутствие конкуренции. Новости, приходившие от них, были совсем неутешительными.
На каменных стенах пещеры, вырубленной в горе, в которой располагался главный Зал Советов, плясали причудливые тени, их отбрасывало пламя, пылавшее в огромном очаге, расположенном в одном из углов, тишину в комнате нарушал лишь раздававшийся время от времени треск сырых поленьев. Когда служащий птичника открыл дверь, скрип петель наполнил все помещения. Грунтор поднял голову и увидел, что король болгов раздраженно смотрит на гонца.
