Элизабет Хэйдон - Элегия погибшей звезды
Обзор книги Элизабет Хэйдон - Элегия погибшей звезды
Элизабет ХЭЙДОН
ЭЛЕГИЯ ПОГИБШЕЙ ЗВЕЗДЫ
ОДА
В ручей одинокий глядим,
Его откровения слышим,
Без цели моря бороздим;
Для этого мира чужие,
От блеклого света луны
Уходим, но преображаем
Всегда его все-таки мы.
Под чудные вечные песни
Мы строим свои города,
И рвется из сказочки тесной
Империи слава тогда.
Да, может мечтатель, ликуя,
Короны добиться в бою,
Но Трое под песню иную
Растопчут ее и добьют.
Века пролежим и эпохи
Мы с тем, что на свете прошло,
Ниневию строим на вдохе
И в шутку — большой Вавилон;
Затем их разрушим и скажем,
Что смена веков суждена:
Мечта, умиравшая даже,
Опять возродиться должна.
Семь даров Создателя,
Семь цветов света,
Семь морей в большом мире,
Семь дней в неделе,
Семь месяцев земли под паром,
Семь исхоженных континентов сплетают
Семь веков истории
В глазах Бога.
ПЕСНЬ НЕБЕСНЫХ ПРЯХ
Ох, Небо, наш отец.
Мы трудимся без отдыха,
Устали наши спины,
Для вас одних мы создаем прекрасные дары.
Ах, если бы и вы сплели для нас наряд!
Пусть будет ткань из солнечного света,
Пусть вечер разошьет ее сиреневым узором,
Пусть бахромою станет летний дождь,
А радуга — каймою многоцветной.
Ах, если б вы сплели для нас такой наряд!
Тогда и нам не стыдно будет выйти на прогулку
Туда, где птицы песни звонкие поют,
Туда, где травы буйно зеленеют.
Ох, наша мать Земля.
Ох, Небо, наш отец.
НЕБЕСНАЯ ТКАЧИХА
(элегия)
Который ткет небесная ткачиха
Бестрепетно, умело, неустанно,
Каков бы ни был странный
Его узор. Она сплетает вместе
Три нити, чьи названия известны:
Будущее, Настоящее и Прошлое.
Будущее, Настоящее — это нити утка.
Они, едва возникнув, исчезают,
Но сколько радости цвета их добавляют,
Ложась на нить основы —
Прошлое. Оно Историю навек запечатлевает.
Все, что под солнцем происходит,
Свое здесь отражение находит.
Рождение, смерть, победа, поражение —
Все память Времени навеки сохранит,
Всему Судьба свое укажет место.
Небесная ткачиха держит эти нити
В своих руках, в веревку их сплетая,
Но как ее использовать, решаем
Судьба и мы: как трос спасательный,
Как сеть — или как петлю.
ПРОБУЖДЕНИЕ
1
Илорк
Когда горный пик Гургус взорвался, земля содрогнулась до самого основания.
Степи, начинавшиеся в целой лиге от места катастрофы, были на многие мили усеяны обломками, огромные валуны обрушились у подножия гор, чуть дальше расстилались поля камней поменьше, и все это покрывал мельчайший песок. Тут и там, точно раздробленная радуга, валялись осколки цветного стекла, еще совсем недавно украшавшего окна, которые венчали полую внутри вершину пика. Они сверкали в лучах ослепительного солнца, расцвечивая пыль неправдоподобно яркими красками.
Под ногами маленького отряда фирболгов, находившегося под землей, прокатилась волна, хотя Гургус был в нескольких милях к востоку. Затем все стихло, и пыль осела на пол туннеля. Крарн выдохнул, а его подчиненные стряхнули оцепенение и вернулись к своим обязанностям. Они знали, что старший сержант заживо сдерет с них шкуру, если такая малость, как небольшое землетрясение, помешает им выполнить свой долг.
Несколько дней спустя солдаты неохотно выбрались под безоблачное небо, закончив обход туннеля, который им было поручено патрулировать.
Крарн остановился около развалин Места Великой Встречи, где с незапамятных времен проводились советы. Но сейчас здесь воцарился черный пепел, и считалось, что водятся призраки. Его приветствовал лишь глухой вой ветра. У подножия скалистых гор, тянувшихся до самых степей и дальше до огромной Кревенсфилдской равнины, давно никто не селился.
Солдаты быстро обошли вверенную им территорию и молча окружили Крарна. Он уже собрался отдать приказ возвращаться в туннели, и вдруг волосы у него на затылке встали дыбом.
Сначала земля едва заметно содрогнулась, и Крарн не обратил бы на это внимания, если бы не заметил, как всколыхнулась трава и взметнулся в воздух песок — словно неожиданно налетел легкий ветерок. Однако он знал, что ветер тут ни при чем, что это вздрогнула сама земля.
Взмахом руки приказав своим парням растянуться в линию, Крарн принялся оглядываться по сторонам, пытаясь обнаружить еще какие-нибудь признаки надвигающихся неприятностей. Но уже через пару мгновений все снова успокоилось, и предчувствие близкой опасности у фирболга прошло. И только ветер печально вздыхал, разгуливая среди травы.
— Ничего страшного, это после землетрясения, — пробормотал он себе под нос.
Покачав головой, он повел свой отряд назад, в туннели.
И упустил возможность предупредить о том, что надвигается катастрофа.
Шли дни, и толчки становились все сильнее.
Поверхность Места Великой Встречи, которую жаркое летнее солнце превратило в прокаленный камень, пошла мелкими трещинами и стала похожа на разбитое зеркало.
Затем тонкие струйки вонючего дыма поползли из-под земли и окутали крошечные трещины.
Днем их почти невозможно было разглядеть, — если бы случайно кто-нибудь оказался поблизости, — а вот ночью дым смешивался с горячими испарениями, поднимавшимися от земли, и, подхваченный ветром, уносился в небо, затянутое низко нависшими тучами.
И наконец произошло извержение.
По земле, которая вдруг стала похожа на бушующее море, прокатились огромные волны, быстро набиравшие мощь и увеличивавшиеся в размерах, каменистая поверхность зашевелилась, начала подниматься, могучие силы рвались на свободу.
А потом земля лопнула.
Оглушительный грохот вырвался из подземного плена и помчался прочь от Илорка — на север.
Он упрямо, уверенно двигался в сторону покрытых льдами земель Хинтерволда.
Вдоль всей восточной границы гор и даже на равнинах запада можно было почувствовать, как пробуждалась земля, и движение это оказалось настолько сильным, что его отзвуки докатились до самых отдаленных уголков — деревья вырывало с корнем, в скалах возникали громадные трещины и пропасти, а дети за много миль от места катастрофы просыпались, дрожа от страха.
Матери прижимали их к груди и, пытаясь успокоить, говорили на самых разных языках: «Ничего страшного, малыш. Иногда случается, что земля начинает дрожать, но она скоро успокоится, вот увидишь. Смотри, все уже в порядке. Тебе нечего бояться».
