Дмитрий Емец - Тайная магия Депресняка
– Угум. Артефакт заинтересовался… С таким же успехом можно сказать, что мороженое в киоске заинтересовалось случайным прохожим и стало кокетничать с ним, чтобы его поскорее сожрали, – насмешливо сказал Меф.
Даф серьезно посмотрела на него:
– Пример дурацкий, но на самом деле все так и есть… Для наследника мрака ты слишком часто опровергаешь очевидные вещи. Так ты идешь искать кота? Рано или поздно Депресняк, конечно, вымотается и завалится спать в какое-нибудь известное ему место, но кто знает, когда это будет? Сейчас? Через три дня? Не исключено, что к тому времени город станет филиалом Северного полюса.
Меф кивнул и встал из-за стола.
– Погоди, я соберусь! – сказал он Даф.
Дафна терпеливо наблюдала, как Меф поддевает под куртку легкую кольчугу. Когда же он взял метательные ножи, она не удержалась и спросила:
– Я чего-то не пойму. Мы идем играть в войнушку?
– Надеюсь, что нет. Но все же флейту тебе лучше не забывать, – ответил Меф.
Сегодня ночью ему приснился тревожный сон, будто черная когтистая лапа взламывает асфальт, тянется к Даф, хватает ее и утаскивает, а он, Меф, ничего не может сделать. Даф зорко и быстро посмотрела на Мефа и перестала задавать лишние вопросы. Недаром в Эдеме шутят, что девушка, задающая лишние вопросы, бесполезна, как шкаф, повернутый дверцами к стене.
Они вышли из резиденции. Снег валил уже не так густо: похоже, небесные дворники, сбрасывающие его лопатами с туч, ушли на перекур. На самом деле причина была в том, что Депресняк перестал летать над городом и где-то ненадолго присел отдохнуть. Даф, однако, по опыту знала, что долго кот не просидит. Если бы только понять, где он! Она попыталась нашарить сознание кота, но канал связи был слишком широким, и на ее мысленный призыв немедленно откликнулись сознания доброго миллиона котов, проживающих в Москве. Кроме того, отозвались коты из Подмосковья, а также котята, которых можно было в расчет не принимать, равно как и безумного соболя из Московского зоопарка, примазавшегося к котам на том основании, что его когда-то выкормила кошка.
«Тупиковый путь!» – подумала Даф разочарованно, поспешно разрывая связь с многочисленными дивизиями кошачьих.
Пока Дафна разбиралась с кошками, Меф уверенно вел ее по протоптанным в снегу дорогам. Москвичи, вполне освоившиеся с ситуацией, умело прокапывали снежную равнину, как кроты. Какой же русский не любит быстрой езды и боится снега! Еще немного, и люди додумаются прикрыть прорытые проходы сверху, и станут перемещаться по снежным тоннелям, уверенно растущим вширь.
Шагов через сто Меф остановился и, делая вид, что зашнуровывает ботинок, скосил глаза на одну из крыш. Между трубами мелькнула и скрылась серая тень. Интуиция подсказала Мефу, что это отнюдь не дух заблудившегося трубочиста.
– Не оглядывайся: мне кажется, за нами следят! – сказал Мефодий Дафне.
– А мне не кажется. За нами действительно следят, – кивнула Даф.
– Так ты об этом знала? – удивился Буслаев.
Даф скатала снежок и с удовольствием куснула его, как яблоко. Страж света может позволить себе не думать о такой пошлой прозе жизни, как простуда.
– Ну я этого не исключала. Да только что толку знать то, чего не можешь изменить? – сказала она.
– Не прятать же голову в песок!
– Это ты напрасно. Песочек – штучка теплая и приятная. Вот только дышать через него неудобно… – с иронией заметила Даф, доставая флейту. – Ну где там этот шпик?
– Труба крайнего дома.
– Того пятиэтажного, что по правую сторону? – уточнила Даф, не оборачиваясь.
– Да.
Даф подняла флейту к губам. Маголодии Меф не услышал, но снег вокруг них внезапно взлохматился, точно они оказались в центре бурана. Когда же снег улегся, Меф увидел, что труба, за которой пряталась тень, невредима, зато с дома напротив слизнуло разом все три трубы. Серая тень, вполне невредимая, на миг показалась, нырнула куда-то и пропала.
– Нилб! Дафна, ты путаешь право и лево! – сказал Меф.
Даф обиделась.
– А ты путаешь пятиэтажные дома с шестиэтажными! Купи себе счетные палочки!.. И вообще, мы стояли с тобой лицом в разные стороны! Можно же было догадаться, что справа от меня – это слева от тебя? – огрызнулась она.
– Ладно, проехали! Будем надеяться: тот друг на крыше понял намек, – сказал Меф.
– Убедился, что ты был неправ? Убедился? – напирала Даф, которой, как светлому стражу, хотелось докопаться до истины.
– В философские диспуты после обеда не вступаю! – миролюбиво сказал Буслаев.
Меф по опыту своему знал: чем пустячнее повод, тем бесконечнее спор. Снисходительность – главное оружие мужчины в его беспощадной и вечной борьбе с женщиной, которая по определению всегда права.
Они искали кота до вечера и, отчаявшись найти, по предложению Мефа вновь засели в кафе.
– Так мы его никогда не найдем! – сказала Даф. Врожденное чувство ответственности мешало ей расслабиться.
– Не факт! Может, как раз и найдем, – заметил Меф.
– Почему?
– Ну вообрази: он мечется по городу, и мы мечемся. Много суеты и минимум шансов пересечься. Не умнее ли сидеть и ждать, пока он просто свалится тебе на голову? Причем ждать в хорошем и вкусном месте? – заметил Меф.
Дафна не нашла что возразить и заказала себе приличный кусок сливочного торта.
Глава 8
Ах ты, суккубочка!
«Стрелки разделяются на три класса: бывают между ними ахалы, пукалы и шлепалы. Ахалы только ахают, когда вскакивает дичь; пукалы стреляют и не попадают; шлепалы стреляют и попадают. Из пукалы может еще выйти шлепал; из ахалы – никогда».
Л.И. Татаринов[11]Меф постучал в дверь кабинета и, услышав не то чтобы приглашение, но нечто вроде благожелательного рычания, вошел. Непривычно близко придвинувшись к столу (обычно он предпочитал расстояние закинутых на стол ног), Арей разглядывал в лупу нечто, лежащее перед ним. Чуть в стороне, у локтя, на столе помещался его дарх, похожий на извилистую сосульку.
Затычка из красного дерева была выдернута, а сам дарх открыт. Из дарха лились нежные мелодичные звуки, похожие на далекий печальный колокольный звон. Зрачки Мефа расширились. В жизни мрака нет момента опаснее. Увидеть дарх стража открытым – это словно попасть в клетку голодного льва. Страж – даже настроенный дружелюбно – может зарубить вас только потому, что вы вошли к нему в момент, когда он прячет в дарх очередной эйдос или, точно Скупой Рыцарь, обозревает свои сокровища.
Понимающе покосившись на Мефа, Арей ухмыльнулся и вставил в горловину дарха затычку. Дарх скользнул под расстегнутую рубашку и исчез в темно-рыжей шерсти, покрывавшей грудь мечника. Меф немного успокоился.
