Четвертое крыло (ЛП) - Яррос Ребекка

"Не позволяй страху просочиться в твой голос", — огрызается Лука из-за спины Рианнон. "Если драконы сочтут тебя трусихой, завтра от тебя останется только имя".

"Она говорит, — рассказывает Ридок, — вызывая еще больший страх".

"Заткнись", — отвечает Лука. "Ты знаешь, что это правда".

"Просто изобрази уверенность, и я уверена, что у тебя все будет хорошо". Я наклоняюсь вперед, чтобы наши товарищи по отряду позади нас не слышали меня, когда Третье крыло начинает маршировать к воротам.

"Спасибо", — шепчет в ответ Трина.

Сузившийся взгляд Даина наконец-то останавливается на мне, но, по крайней мере, он не называет меня лжецом. Хотя в его глазах достаточно обвинений, чтобы меня можно было судить и осудить за это.

"Нервничаешь, Ри?" спрашиваю я, зная, что нас сейчас будут звать дальше.

"За тебя?" — спрашивает она. "Вовсе нет. Мы справимся".

"О, я имела в виду завтрашний тест по истории", — поддразниваю я. "Сегодня ничего не происходит, чтобы паниковать".

"Теперь, когда ты об этом заговорила, весь договор с Арифом может стать моей смертью". Она усмехается.

"Ааа, соглашение между Наваррой и Кровлей о взаимно разделяемом воздушном пространстве для драконов и грифонов над узкой полосой Эсбенских гор, между Сумертоном и Дрейтусом", — вспоминаю я, кивая.

"У тебя ужасная память". Она улыбается.

Но моя память не поможет мне взобраться на Перчатку.

"Четвертое крыло!" Ксаден зовет откуда-то издалека. Мне даже не нужно смотреть, чтобы понять, что это он отдал приказ, а не его исполнительный офицер. "Выдвигаемся!"

Мы уходим, Секция Пламени, затем Коготь и, наконец, Хвост.

У ворот возникает небольшая заминка, но потом мы проходим, входим в освещенный магами туннель, по которому мы каждое утро добираемся до Жезла. Тени покрывают края каменистого пола на нашем пути.

Каковы пределы силы Ксадена? Может ли он с помощью теней перебить здесь все отряды? Нужен ли ему после этого отдых или подзарядка? Есть ли у такой огромной силы какие-то сдержки или противовесы?

Даин отступает назад и становится между мной и Рианнон. "Передумай". Это едва слышный шепот.

"Нет." Я говорю гораздо увереннее, чем чувствую.

"Передумай. Твой. Разум." Его рука находит мою, скрытую нашим плотным строем, когда мы спускаемся по проходу. "Пожалуйста".

"Я не могу". Я качаю головой. "Не больше, чем если бы ты бросил Кэт и сам побежал к писцам".

"Это другое". Его рука сжимает мою, и я чувствую напряжение в его пальцах, в его руке. "Я всадник".

"Ну, может, и я тоже", — шепчу я, когда впереди появляется свет. Я не верила в это раньше, когда не могла уехать, потому что моя мать не разрешала мне, но теперь у меня есть выбор. И я выбираю остаться.

"Не будь…" Он прерывает себя и роняет мою руку. "Я не хочу хоронить тебя, Ви".

"Это неизбежно, что одному из нас придется похоронить другого". Это не мрачно, просто факт.

"Ты знаешь, что я имею в виду".

Свет вырастает в арку высотой в десять футов, ведущую нас к основанию Перчатки.

"Пожалуйста, не делай этого", — умоляет Даин, на этот раз не утруждая себя понижением голоса, когда мы выходим на пестрый солнечный свет.

Вид, как всегда, потрясающий. Мы все еще высоко на горе, в тысячах футов над долиной, и зелень, кажется, бесконечно простирается на юг, с беспорядочными скоплениями приземистых деревьев среди красочных склонов полевых цветов. Мой взгляд обращается к "Перчатке", высеченной на лице скалы, и я не могу удержаться, чтобы не проследить за каждым препятствием, поднимаясь все выше и выше, пока не упираюсь взглядом в вершину хребта, который, согласно изученным мною картам, ведет в каньон — летное поле. Я прикусываю губу, глядя на разрыв в линии деревьев.

Обычно на летное поле допускаются только всадники — за исключением Презентации.

"Не знаю, смогу ли я смотреть", — говорит Даин, возвращая мое внимание к его сильному лицу. Его идеально подстриженная борода подчеркивает полные губы, сжатые в хмурую гримасу.

"Тогда закрой глаза". У меня есть план — дерьмовый, но попробовать стоит.

"Что изменилось между Парапетом и сейчас?" снова спрашивает Даин, в его глазах — множество эмоций, которые я не в силах истолковать. Ну, кроме страха. Это не нуждается в интерпретации.

"Я".

…

Час спустя мои ноги перелетают через крутящиеся столбы лестницы, и я спрыгиваю на безопасную гравийную дорожку. Третий подъем завершен. Осталось еще два. И я не прикоснулась ни к одной веревке.

Клянусь, я чувствую, как Даин смотрит с нижней части трассы, где Тайнан и Лука еще не начали свое восхождение, но я не смотрю вниз. Нет времени на то, что, как он думает, будет последним взглядом, и я не могу позволить себе задержку, чтобы утешить его, когда впереди еще два препятствия.

А значит, есть один, который я даже не успела отработать — почти вертикальный пандус в конце.

"Ты сможешь!" кричит Рианнон сверху, когда я добираюсь до дымохода.

"Или ты можешь сделать нам всем одолжение и упасть!" — кричит другой голос. Джек, без сомнения. По крайней мере, это был только наш отряд на тренировках, но теперь каждый первокурсник может наблюдать за происходящим либо с основания трассы, либо с края обрыва наверху.

Я смотрю вверх на полую колонну, на которую должна взобраться, а затем отхожу на несколько футов назад по тропинке.

"Что ты делаешь?" кричит Рианнон, когда я хватаю одну из веревок и тащу ее горизонтально по поверхности скалы, отправляя камешки в свободное падение.

Она чертовски тяжелая и вызывает протест, но мне удается зацепить нижнюю часть за дымовую трубу. Натянув веревку как можно туже, я ставлю одну ногу на край шахты и подтягиваю веревку, а затем возношу молитву к Зихналу, чтобы все получилось.

"Она может это сделать?" — огрызается кто-то.

Я делаю это сейчас.

Затем я поднимаю другую ногу и начинаю взбираться по дымоходу, используя только правую сторону, ступая по камню и опираясь на веревку, рука за руку. Примерно на полпути вверх веревка соскальзывает, когда она задевает большой валун, но я быстро подхватываю слабину и продолжаю подъем. Сердце стучит в ушах, но меня убивают руки. Такое ощущение, что пламя пожирает мои ладони, и я стискиваю зубы, чтобы не закричать.

Вот она. Вершина.

Веревка едва обрезает угол конструкции, и я использую то, что осталось от моей верхней части тела, чтобы подтянуться, вскарабкиваясь на руки и колени на тропу.

"Да, черт возьми!" кричит Ридок, улюлюкая с вершины. "Это наша девочка!"

"Вставай!" кричит Рианнон. "Еще один!"

Моя грудь вздымается, легкие болят, но я поднимаюсь на ноги. Я на последнем подъеме, последнем пути к летному полю, и передо мной стоит рампа из дерева, которая выступает на десять футов от стены утеса, затем загибается вверх, как внутренняя часть чаши, а самая высокая точка находится на одном уровне с вершиной утеса на десять футов выше.

Препятствие предназначено для проверки способности курсанта взобраться на переднюю лапу дракона и достичь его седла. А я слишком мала ростом.

Но слова Ксадена о том, что правильный путь не единственный, снова и снова звучали в моей голове всю ночь. К тому времени, когда взошло солнце и прогнало тьму, у меня уже был план.

Остается надеяться, что я смогу его осуществить.

Я вытащила свой самый большой кинжал из дома и вытерла пот на лбу тыльной стороной грязной ладони. Затем я забываю о мучительной боли в руках, о пульсации в плечах и о том, что колено неправильно приземлилось после столбов. Я блокирую всю боль, запираю ее за стеной, как делала всю свою жизнь, и сосредотачиваюсь на рампе, как будто от ее прохождения зависит моя жизнь.