Яна Алексеева - ОХОТЯЩАЯСЯ В НОЧИ
Черное на черном… невозможно отличить, но я увидела, как его зрачки резко расширились, потом окативший с ног до головы холод вынес из головы последние мысли, а в висках заломило.
— А соседка у тебя непростая, — вдруг прошептал мне на ухо Пьющий кровь, кинул пронзительный взгляд куда-то сквозь стену, и приказал, — собирайся.
— Но…
— Живо!!
Я злобно зашипела. Слов не было.
Но мы пошли… сквозь город. Он, шагнув из квартиры прямо на улицу, быстро тащил меня, крепко держа за запястье, сливаясь с ночью, шагая из одного осколка Тьмы в другой. В искаженном мире мелькали отражения домов и дорог, чьи тени служили ему тропой и сокращали путь. До логова…
У каждого уважающего себя хищника должно быть логово. Им оказался, ха, номер люкс нашей единственной приличной гостиницы, чей облезлый фасад давно не соответствовал названию «Лазурная». Гостиница «Светская» была переименована в пылу перестройки, и располагалась в самом центре города, рядом с мэрией, главным управлением внутренних дел и кладбищем.
Волчица бурно протестовала против нахождения в полутемном помещении, пропахшем странными, забивающими обоняние благовониями. Но выбора не было,… да и… кто у нас тут хозяин? Я!!
До сего момента этот тип весьма сурово обрывал мои попытки что-нибудь сказать или спросить, едва не выдергивая при том руку. Так что к концу недолгого пути я пребывала в состоянии, близком к взрыву, и не преминула бы сделать попытку выбить из него ответы, не смотря на существенную опасность этого процесса.
— Ну а теперь… — начала я, потирая руку, но, мельком оглядевшись, сбила воинственный настрой и хихикнула, — а где же гроб??!
Аромат напряжения, клубами витавший в воздухе начал рассеиваться, и я поняла, что Пьющий кровь расслабился, откровенно забавляясь ситуацией.
Что смешного?
— Много ты об этом знаешь! — фыркнул он, — садись…
Я присела на стоящий посреди комнаты стул, а этот… наглый тип… сел напротив. В мягкое, удобное кресло. Где справедливость? Я гордо выпрямила спину, заложила ногу за ногу и сцепила руки на колене.
— Ну что же, не могли бы вы объяснить, что все это значит? — под конец фразы в моем голосе появились необычные, гулкие тона.
Будто не слыша меня, он сказал:
— Впервые встречаю такую ситуацию, — задумчиво продолжил свою мысль темный, обратив невыразительное лицо к занавешенному окну, — единственный на весь город охотник- полукровка… да еще необученный.
— Да, мы такие, — приосанилась я.
— И что с тобой делать?… — неодобрительно глядя на меня, задал риторический вопрос этот тип. Судя по всему, он-то знал, что будет со мной делать. А вот понравится ли это мне? Сомневаюсь…
— Будем работать с тем, что есть… — он встал, пронзительно взглянув в мою сторону, — расслабься, позволь своему разуму отвлечься, мыслям — течь вольно… я, Павел, из рода Пьющих кровь, Одинокий охотник… взываю к тебе, тьма…
Его голос убаюкивал, обволакивая разум, погружая в пелену, кружащуюся перед глазами призрачным водоворотом… мы падаем, падаем вниз вместе с волчицей…
И что с тобой делать, необученная ты наша? Расчетливо прищурившись, Павел смотрел на обмякшую в трансе девушку. Необученная, сырая, давно пребывающая на грани… между безумием и… безумием.
Из нее только крючок и получится… разделение, что ли провести? Неграмотность в простейших вопросах может такую шутку сыграть… что небо заплачет. Он коснулся кончиками пальцев висков Охотницы, немного удивляясь ее мечтательной улыбке, и поставил на ней личную метку, незримую не для кого, кроме семьи. Которой давно нет… привычно отбросив ненужные мысли, сосредоточился, формируя пакет необходимой информации. Проникнув в странное, раздвоенное сознание, он удивился… одна половинка, неистребимо человеческая, осторожно отпрянула в глубину, уворачиваясь от мысленного посыла, а волчица, торжествующе взвыв и злобно скалясь, кинулась на щиты.
Чокнутая…
Так вот почему полукровки долго не живут…
А родовая память Охотницы содержала множество знаний, но для второй ипостаси они оказались почти не доступны… только на уровне инстинктов и догадок… и закодированы ключом Высших. Странно…
Но, все же схватив ловко ускользающий фантомный силуэт Серой, он втиснул в ее сознание все, что приготовил… не зря ли?
Посмотрим…
— Проснись, — из марева кошмара меня вырвало мягкое прикосновение к щеке.
— Что!! — резко вскочив, я тряхнула головой, пытаясь изгнать чужое присутствие, — ууу… мать… Зачем?
А он стоял рядом, такой высокий, спокойный, довольный… Ненавижу!! И противно. Чужое присутствие в голове… брр!
— Сядь и сосредоточься, — заявил он, — я кое-что вложил в твой… хм, разум, просмотри. Нет времени на объяснения… чуть позже я скажу, что потребуется лично от тебя.
Я обескуражено рухнула обратно на стул, а Павел куда-то вышел.
Так… внезапно поняв, что откуда-то из глубин разума в ответ на мои сумбурные размышления начали всплывать чужие мысли, я погрузилась в вихрь новой информации.
Захватывающе…
Но лучше бы мне остаться в счастливом неведении о происходящем, по крайней мере, в последние отпущенные дни. И не сидела бы я сейчас в мрачных раздумьях, а… носилась по городу, высунув язык, обуреваемая охотничьим инстинктом и недоумением. Н-да… непонятно, что хуже!!
Как, однако, несправедлив этот лучший из миров!
Но как бы там ни было, вампир загрузил меня далеко не обнадеживающими сведениями по самую макушку, заодно изрядно пополнив словарный запас старомодными ругательствами.
Итак…
Кроме раздражающего своим количеством человечества, в этом мире существуют и другие рода. Немногочисленные, но могущественные… условно делящиеся на светлые и темные, по любимому времени суток и предпочтениям в Силе.
Ну не удивили!
Я — полукровка темная из рода Охотящихся-в-ночи, «ходячая шизофрения», в качестве папочки фигурирует почему-то неизвестный Высший… это как интересно?
Есть еще Пьющие кровь, Танцующие-в-лунном-свете, Знающие, Слушающие мир, Одержимые… и прочие… много их, короче говоря.
Роды делятся на кланы, кланы — на семьи, главы которых поддерживают внутри своих образований диктаторские порядки. Семьи между собой не дружат, но и открытой вражды не проявляют, предпочитая сражаться за сферы влияния исподтишка.
Кланы и рода порой воюют едва ли не в открытую. Светлые с темными, Поющие с Пьющими кровь, Танцующие с Одержимыми. Громы и молнии, потопы и засухи, катастрофы и убийства — вот их инструмент.
