Макс Армай - Звезда и жернов
— Привет, вертяка! — дружелюбно усмехнулся Рин, при виде своего младшего брата. Вертякой в их краях называли чрезвычайно забавного и совершенно неугомонного жука, светло-кремового, в нескольких разноцветных пятнах, словно бы испачканного в чернилах разного цвета. Он был довольно крупным — в пол его указательного пальца — и ни секунды не стоял на одном месте — всё время бегал туда-сюда, постоянно меняя при этом направление.
— Привет, павлин! — ответил тот. — Вон, на столе, молоко для тебя и булка.
После чего пнул его коленкой под зад, весело рассмеялся и юркнул под стол. Но Рин не поддался на это, столь очевидное предложение поиграть, а уселся на стул и стал торопливо поглощать завтрак.
— Ты опять в замок? — полюбопытствовал Лик, высунув голову из-под стола прямо у него между колен.
— Угу, — промычал Рин, запивая молоком сдобу.
— А меня с собой возьмёшь?.. Ведь ты обещал! — потребовал Лик карабкаясь к нему на колени.
Действительно, в первую же неделю своей службы в новой должности, которая, по началу, была совершенно необременительной, по причине отсутствия герцога и его двора, Рин пообещал взять с собой в замок братишку и всё ему там показать. Но вскоре герцог вернулся, и работы стало даже слишком много, ибо герцог любил гостей, а потому и пиры задавал один за другим. И с той поры Рин целыми днями, как привязанный, ходил следом за господином Ндади, внимательно выслушивая все, что тот ему говорил и показывал, безуспешно пытаясь всё это запомнить. С непривычки голова у него шла кругом и он очень уставал.
— Не… Сегодня никак не могу… Вот уедет герцог, тогда — пожалуйста!
— Ну и ладно! — Лик сердито надулся, но уже через секунду на его лице вновь блуждала хитрющая улыбка. — А кто вчера приехал к герцогу?
— Вчера? — Рин на мгновенье задумался. — Ади Тонкраф с супругой и свитой, ади Вара Великолепный… ади Роррен Аду Старший со своей сестрицею Ландой и племянником…
— Ади Тонкраф — это тот самый, что у короля казной и налогами заведует? — прервал его Лик.
Рин запнулся и замолчал. Вот ведь — маленький, а всё лучше него знает! И хитрый какой! Не стал, например, спрашивать его об ади Варе, что, мол, не тот ли это самый Вара Великолепный, который наголову разбил в последней войне кахтов? Знает ведь, что о войнах и сражениях Рин и поболе его рассказать может! Однако надо как-то выкручиваться.
— Да, тот самый! — важно кивнул, наконец, Рин и тут же продолжил. — Ещё были ади Ранек Удори Зелёные Глаза, ади…
— А вот и нет! Казной и налогами у короля заведует ади Ртинури Кунги! — и с этими словами Лик вновь соскользнул на пол.
Чёртова козявка! Ведь и правда! Опять его обманул, словно младенца! Рин попытался схватить Лика за ухо, но того уже и след простыл — лишь откуда-то из-под стола доносилось довольное хихиканье.
— Ну ладно, я тебя потом поймаю! Будешь тогда знать, как старшего брата дурачить! — беззлобно пригрозил Рин и, допив молоко, торопливо вышел из кухни.
Едва оказавшись в трактире, Рин сразу увидел за столиком возле входной двери Адэка. Тот потягивал пиво из большой кружки и о чём-то беседовал с его мамой. Рина тот час кольнула жгучая зависть: Адэк был почти на пять лет его старше, а потому мог пить пиво когда и сколько ему захочется. Кроме них, здесь были только косматый купец кониец со своим проводником неизвестно из каких земель, да торговец из Чёрных Мхов, местечка на самом севере страны, в двух днях пути отсюда, привёзшего на продажу в город свои нехитрые товары: овечьи шкуры и шкуры даров, стволы таргового дерева для столяров и, конечно же, соль, которую издавна добывали в тех краях. Кониец с проводником не спеша трапезничали, а торговец из Мхов, просто коротал время. Он ещё два дня назад готов был двинуться в обратный путь и лишь ждал, когда кузнец поменяет железные полосы на колёсах его телег. Тот управился бы с этим ещё в лукош, но должен был прерваться на выполнение какого-то срочного заказа, поступившего в цех кузнецов от герцога.
— Как же ты долго, Рин! — попеняла ему мама, едва он подошёл к ним… — Можно подумать, что ты там целого каплуна ел!
— Эх… если бы! — мечтательно вздохнул Рин.
Некоторое время, она с каким-то сомнением всматривалась в его лицо, а затем махнула рукой. — Ну ладно, идите! — Но тут же удержала его за ремень. — Подожди-ка, неряха! — и одёрнула на нём камзол.
— До свидания, Адэк! — кивнула она затем.
— До свидания, госпожа нди Буни! — вежливо поклонился Адэк и подтолкнул Рина к выходу.
— Адэк, зачем тебя за мной прислали? — сразу же пристал с расспросами Рин, едва они вышли из гостиницы.
— Тона заболел… Утром, вроде бы, был здоров, а едва герцог позавтракал, вдруг занемог, и теперь лишь лежит, да стонет. Рикунд же, вскоре после того, как ты вчера ушёл, так наорал на кого-то из слуг, за то, что он разбил кувшин пешарского вина, что сорвал голос. И по всему выходит, что из старших трапезничих кроме тебя никого не осталось. Вот господин Ндади и послал за тобой.
Ноги у Адэка были длиннющими, и Рин едва поспевал за ним. Причём сегодня это почему-то давалось ему особенно трудно: сапоги казались тяжеленными, и он уже изрядно запыхался. Может, и он тоже заболел? Как и Тона? Однако, мысль о том, что он, впервые, будет сам, лично, прислуживать герцогу за трапезой, заставила его тут же отмахнуться от подобного предположения. Нельзя упускать такой случай! Да и даром что ли Ндади столько его мучил, то изображая из себя герцога, то приставая с всякими мудрёными вопросами, от которых у него голова просто раскалывалась. Рин, конечно, и раньше догадывался, что для придворной работы требуется знать уйму самых разных вещей, но ему никогда даже и в голову не приходило, насколько много! Например, почему при трапезе своего господина повар должен стоять справа от него, а не слева? Или, почему, перед подачей жаркого господин должен трижды испить красное вино — не больше, и не меньше? Как выбирают главного хранителя замка? Назначает ли его господин, или эту должность наследует первый помощник хранителя? Или же его выбирают голосованием всей челяди, после торжественной службы, в ближайший благост? В платье какого цвета должен быть облачён старший конюх, подводя коня своему господину перед охотой, в которой участвуют более знатные особы, чем последний? Рин невольно почесал шею, вспоминая обо всех бесчисленных подзатыльниках, выпавших на её долю.
День уже приближался к полудню, и становилось всё жарче. Но, несмотря на духоту, жизнь в городе шла, как обычно, не уступая летнему зною ни на фиртль: то тут, то там мелькали разносчики, в лиловых мешковатых куртках с зелёными рукавами, громогласно предлагавшие всякую всячину — от просто охлаждённой воды с лимоном, до дешёвых, аляповатых украшений. Катили на рынок свои тачки сутуловатые горшечники, в коричневых фартуках и высоких, конических шапках, а под окнами домов визжали металлом по камню весёлые точильщики, никогда не лезшие за словом в карман. Иногда торопливым шагом мимо проходили посыльные, озабоченно спешащие по каким-либо хозяйским поручениям, или попадались солдаты из городского гарнизона, утомлённые и раздражённые из-за жары. А ещё, можно было встретить городских хозяек, наряженных в красно-жёлтые полосатые платья с длиннейшим шлейфом, важно шествующих в сопровождении своих слуг, монахов в своих нескладных бледно-зелёных одеяниях, весёлых церковных служек, пришлых из окрестных селений крестьян в поярковых шляпах, и много-много кого ещё. Лишь нищие лениво попрятались по тенистым углам, и нигде, кроме как у собора Рин их не заметил.
