Светлана Нергина - По закону перелетных птиц
В длинном, сером и холодном, словно пищевод давно умершего дракона, коридоре стояла Вьита, дисцития на год старше Лерги. Исказившееся в нечеловеческой гримасе лицо девушки криво отражалось в торопливо осыпающемся серебряными брызгами на пол зеркале. По руке тоненькой извилистой линией текла кровь, капая с пальцев.
– Ненавижу!
– Кого? – деловито вмешался Глерг, любивший во всем точность.
Еще несколько дисцитиев, высунувшиеся на звон, торопливо закрыли двери. Связываться с Вьитой себе дороже. Таких профессиональных страдалиц еще свет не видывал. Она умела найти повод для слез и мучений в чем угодно. Найти, любовно оглядеть со всех сторон, раздуть до невообразимых размеров и страдать в свое удовольствие!
– Всех!!! – истерично выкрикнула девушка, резко оборачиваясь и с удовлетворением оглядывая своего единственного благодарного слушателя.
Но слушателю такое пристальное внимание не польстило, и он поспешил отговориться неотложными делами, торопливо захлопывая дверь комнаты и заговаривая ее на семи переменных.
– Что за революция в яслях? – недовольно поинтересовалась Лерга, без особой радости обнаружив, что, кроме нее, разбираться с Вьитой некому.
– Ты ничего не понимаешь! – оскорбленно отозвалась дисцития, с отрепетированной патетичностью отворачиваясь.
– Почему?
– Ты еще многого не знаешь в этой жизни!
– Зато я знаю нужное, – с какой-то спокойной уверенностью, истоков которой она и сама не понимала, отозвалась Лерга. – Зачем мне остальное?
Вьита обернулась и посмотрела на нее не то уважительно, не то удивленно. А потом, словно сломавшись, судорожно ухватилась рукой за стену и тоскливо простонала:
– Он меня обманывает.
Лерга иронично вскинула черные полукрылья бровей. Кто такой очередной «он», она и понятия не имела. У Вьиты они менялись еженедельно: дольше выдерживать склочный характер девушки не мог никто.
– Ну и что?
– Как – что? Ты что, не слышала? Он меня об-ма-ны-ва-ет!!!
– Тоже мне, беда! – фыркнула дисцития. – Мужчины обманывают чаще, женщины – лучше. Не вижу проблемы. Если обманывает – значит, еще хоть во что-то ставит. Если бы плевал – говорил бы правду, не задумываясь о последствиях.
Вьита заинтересованно подняла голову. В этом ракурсе она еще не смотрела на проблему.
– Ты правда так думаешь?
– Я? Я думаю, что хватит сидеть на каменном полу в коридоре, – решительно сказала Лерга, поднимая коллегу с пола и взглядом распахивая дверь своей комнаты. – Если, конечно, у тебя нет заветной мечты подхватить воспаление всего на свете!
Вьита не сопротивляясь позволила отбуксировать себя в кресло, перевязать кровоточащую руку и даже послушно сделала глоток из насильно впихнутой в ладонь чашки с зельем. Поморщилась, с профессиональным любопытством сделала еще один и отставила чашку.
– Что это?
Лерга лениво скользнула взглядом по рубиновому оттенку напитка.
– Ринница. Лугоцветная.
– Разве она лекарственная? – удивилась Вьита.
– Все травы лекарственные, – отмахнулась дисцития. – Если только правильно подобрать под них болезнь.
Вьита фыркнула, но пить не стала. Помолчала. Глухо шелестел ветер, врываясь в приоткрытое окно.
– Знаешь, это больно, когда тебя обманывают.
– Догадываюсь, – лаконично согласилась Лерга.
– А когда обманывает любимый человек – вдвойне больно.
– Это еще не повод разбивать руки в кровь о зеркала. – Осторожный прищур.
– А что делать?
Лерга пожала плечами. Кто не может выйти замуж – женит других. Кто ни разу не влюблялся – слывет куда большим знатоком сердечных метаний, чем десять раз разочаровавшийся в очередной великой и теперь-то уж точно настоящей любви. Советовать легко, поди-ка последуй этим советам…
– Не терять голову. Кто знает, вдруг жизнь еще захочет тебя по ней погладить? Да и потом, каждого человека в жизни ждет одна большая любовь. Только большинство почему-то предпочитают разменивать ее на множество мелких.
Вьита подняла на нее глаза. Непривычно серьезные и бездонно-грустные.
– А если это и была та единственная большая?
– Тогда не отпускай.
– Как?
– Ну… Например, прекрати обращать на него внимание.
Вьита саркастически хмыкнула:
– Ну-ну, чудесная парочка! Он меня обманывает, а я не обращаю на него внимания! Пари держу, нас ждет великое будущее!
– Не исключено, – серьезно кивнула Лерга. – Жизнь обожает парадоксы и противоречия. Она сама по сути своей – один великий и неразрешимый парадокс. Ведь чем меньше ты обращаешь на него внимания, тем больше он – на тебя.
Вьита задумчиво скользнула взглядом по Лерге, по столу, по валяющемуся на полу перу и медленно, словно пробуя каждое слово на вкус, проговорила:
– Странная ты какая-то стала. Еще с лета, с этого ведьмовского фестиваля…
– Ну уж какая есть!
– Ладно, я пойду. – Вьита медленно выбралась из мягких объятий кресла. – Еще зеркало собрать надо.
Дверь с едва слышным скрипом закрылась. Лерга сидела неподвижно и невидящим взглядом смотрела на стол. Только что она приобрела если не друга, то союзника точно. И главное, какой ценой? Чашкой зелья да тремя фразами. Правда, вовремя сказанными фразами…
– Если у человека есть шанс стать твоим другом, никогда не позволяй ему превратиться во врага! – говорила Ристания.
– Почему? – недоуменно переспросила тогда Лерга.
– Потому что это недальновидно. Своих врагов надо знать лучше, чем саму себя, и держать к себе ближе, чем лучших друзей. Если же у тебя врагов целый полк, то это становится потенциально проблематичным.
– Дальновидно, недальновидно, – ворчала дисцития. – Я же не машина, чтобы просчитывать все варианты сразу!
– А это и не расчет. Просто интуиция пополам с наблюдательностью.
– Зачем они мне?! Если клинок острый и рука верная, то количество врагов – это уже дело десятое!
Ристания весело и искренне расхохоталась, здорово обидев этим Лергу.
– Вот уж топорный подход к делу! Лерга, ты же девушка! Разве можно быть такой прямолинейной? Просто человек-перпендикуляр какой-то!
– А что? – обиженно отозвалась дисцития.
– А то. – Ристания с трудом подавила смех. – Скажи мне. сколько вас сейчас учится на курсе?
– Десять.
– Десять… Да, немного. Ну, предположим, до окончания отсеются еще двое. Восемь. Сколько лет существует Обитель?
Лерга с сомнением пожевала губами:
– Ну… Три века… Пять?
– Пусть хоть и три. По восемь магов в год – это две с половиной тысячи всего. Даже учитывая, что половина из них уже мертвы, товар все равно не штучный.
