Олаф Бьорн Локнит - Конан и повелитель молний
1273 – 1282 – самые разные приключения.
1282 – Хауран, двор королевы Тарамис.
1282 – 1284 – путешествие к Закатному океану.
1284 – второе пребывание на Закатном океане – королевский корсар Зингары, история с Чабелой, Корона Кобры и все сопутствующее.
1285 – путешествие в Пограничье.
1286 – 1287 – следопыт в Пиктских Пущах.
1288 – захват власти в Аквилонии.
1289 – война с Офиром и Кофом.
1294 – война с Немедией.
1315 – в возрасте 66 лет Конан покидает пределы мира людей.
Все даты, разумеется, даны по исходным данным Роберта Говарда, исчислявшего года Хайбории «от времени основания Аквилонии». С истинностью перечисленных выше событий никто спорить не собирается. Но вот что происходило между этими датами и что происходило на самом деле – не известно никому. В «Полуночной грозе«я более пристально рассмотрел события рассказа Говарда «Феникс на мече», и вышло, что помпезная «официальная версия» Заговора Четырех шита белыми нитками. Повторюсь: Говард дал лишь общую схему событий, которую разные писатели по-разному истолковывают. Многие авторы долгие годы занимаются тем, что попросту переписывают историю Хайбории.
…Так вот, господа читатели, все было совсем не так!
Со времен «Полуночной грозы», написанной несколько лет назад, я (разумеется, придерживаясь общих «правил игры») создаю свою версию развития событий жизни Конана. Это можно было заметить.
Добавлю, что я основываю свои романы далеко не на пустом месте. Древняя мифология необъятна, имя Конана там встречается довольно часто, а посему я объединяю все имеющиеся у меня данные в новый цикл историй о Конане, которые будут рассказываться от имени уже небезызвестного вам Халька, барона Юсдаля из Гандерланда, который, вообще-то, и написал «Полуночную грозу», позволив мне только донести рукопись до широкого читателя.
То, к чему мы все привыкли, уйдет на второй план, появится что-то новое, некоторые классические герои Говарда будут вести себя совсем по-другому (а может быть, и вообще не появятся…) Главное – чтобы мои романы не были скучными. Для этого я приложу все свои силы.
Словом, поздней весной 1264 года в Шадизаре появился рослый мальчишка-варвар, проделавший длинный путь от Халоги Гиперборейской до самого беспокойного города Заморийского протектората…
Олаф Локнит.
Окленд, Новая Зеландия, 1999 год.
ПОВЕЛИТЕЛЬ МОЛНИЙ
Текст сей рукописи приписывается сочинителю Гаю Петрониусу Тарантийскому (подлинное имя – барон Халък фон Юсдаль (1263—1342); в 1288—1305 годах по основанию Аквилонии занимал должность хранителя государственных архивов при короле Конане 1 Киммерийце).
Первоначальный, более краткий, вариант повести обнаружен на страницах небезызвестной «Синей, или Незаконной хроники Аквилонского королевства» (том третий, условно именуемый «Неоконченные предания», записи начала 1290 года).
Подлинник расширенной и дополненной рукописи датируется 1291 годом и является собственностью Тарантийской королевской библиотеки. Неоднократно высказывалось предположение, что использованный сюжет имеет под собой реальную основу – воспоминания короля Конана о годах молодости, хотя большинство историков и литераторов склонны относить произведения «Гая Петрониуса» к разряду апокрифических сказаний, изрядно искажающих подлинные события в угоду непритязательным вкусам читающей публики, и рассматривать их в качестве псевдоисторических фантазий.
Ибо трудно всерьез поверить в то, чтобы Светлые и Темные божества в наше время соизволили снизойти на нашу многогрешную землю и лично вмешаться в мелкие междоусобные дела смертных!..
Пролог
Сокровищница
Общеизвестно, что хранилища драгоценностей должны располагаться под землей – чем глубже, тем лучше. Их запирают на всевозможные хитроумные замки, для верности снабженные паутиной заклинаний, выставляют у входов разнообразную стражу, всячески скрывают месторасположение… Однако всякий владелец мало-мальской суммы денно и нощно будет трястись над ее сбережением, выдумывая новые и новые способы борьбы с охотниками до чужого добра.
Владелец этой сокровищницы, похоже, задался целью нарушить любые мыслимые и немыслимые каноны.
Она вообще не запиралась, в высокие узкие окна свободно залетал ветер, безмятежно разгуливая по анфиладам, отделанным черно-синеватым мрамором с золотыми прожилками. Цепочка залов начиналась где-то в бесконечности и заканчивалась приблизительно в тех же краях.
Одно помещение сменялось другим, кованые бронзовые двери стояли нараспашку, и любой желающий мог совершить крайне познавательную прогулку, знакомясь с собранными здесь предметами.
Разнообразная коллекция заслуживала самого пристального внимания. Тут хранилось все, что способно представить себе воспаленное воображение вора, завоевателя или торговца древностями.
Деньги, отчеканенные во времена, когда землей правили не люди, тогда больше напоминавшие животных, а совсем иные существа.
Золотые, серебряные, бронзовые, латунные, платиновые, круглые, квадратные, шестиугольные, с отверстиями посередине, с профилями давно сгинувших королей и гербами исчезнувших стран, монеты заполняли сундуки красного дерева и просто валялись на полу, точно их небрежно раскидали, а затем поленились сложить обратно.
Оружие. Залежи драгоценных камней – граненых и необработанных. Кольца, броши, фибулы, подвески, браслеты, цепочки, диадемы. Шкатулки с крохотными флакончиками, полными разноцветно переливающихся жидкостей. Посреди одной из зал громоздится чучело вороного коня, на нем восседает скелет, принадлежавший некогда человеку огромного роста.
Лошадь и всадник с ног до головы закованы в глухие доспехи вороненой стали с золотой насечкой. По острым железным изломам безостановочно скользят красные, белые и лиловые искры. Жезлы, украшенные изображениями невиданных созданий. Кубки, вазы, чаши из металла, дерева и кости. Пестрые витые раковины. Кусочки тепло мерцающего янтаря. Статуи – мрамор, бронза, алебастр. Развешанные по стенам щиты причудливых форм, в трещинах и следах нанесенных ударов.
И ни единой живой души. Только холодный ветерок, сосредоточенная торжественность и время – медленная прозрачная река.
Распластавшись вдоль стены, человек пристально обозревал скрывавшееся за распахнутыми дверями помещение. Убедившись, что опасности вроде не предвидится, коротко махнул рукой.
