Антон Медведев - Орден Люцифера
— Помнишь, я говорил тебе, что могу нарисовать картину, которую сразу же купят? — спросил гость, продолжая внимательно смотреть на Илью. — Может, попробуем?
До этого момента Илья считал нового друга слегка чудаковатым бизнесменом, хорошим парнем. Теперь во взгляде Виктора он ощутил странную силу. Даже подумал о том, что именно такие и нравятся женщинам: сильные, уверенные в себе. В прошлый раз он этого не заметил.
— Ты серьезно? — Илья недоверчиво смотрел на гостя. — Это не так просто, как ты думаешь. Ты ведь раньше не учился живописи?
— Нет, — покачал головой Виктор. — Мне это просто не нужно.
— Ну хорошо, — пожал плечами Илья. — Попробуй. У меня как раз есть чистый холст.
— Не надо холста, — отмахнулся Виктор. — Можно, я дорисую эту псину? Надеюсь, тебе ее не жалко?
— Не жалко, — честно ответил Илья. Этот лопоухий пес был немым свидетелем его беспомощности, а потому раздражал.
— Вот и чудненько... — Виктор скинул пиджак, закатал рукава у рубашки.
— Подсказать что? — спросил Илья.
— Нет. Просто не мешай.
Илья слегка нахмурился — уж очень грубо это прозвучало. Но ничего не сказал. Отойдя к окну, сел в кресло и стал наблюдать, надеясь, что у Виктора ничего не получится. Он даже был в этом уверен — это тебе не ресторан содержать...
Тем временем Виктор встал у холста и несколько минут стоял перед ним, задумчиво глядя на высунувшего язык симпатичного пса. Затем взял палитру, уверенной рукой выдавил на нее из тюбика черной краски. Выбрал кисть и приступил к работе.
Его мазки были очень грубыми, размашистыми. За несколько минут от веселого пса не осталось и следа — Илья видел лишь что-то черное, уродливое. Грубые рваные линии, хаотичное нагромождение пятен. Виктор работал очень быстро, то и дело выдавливая на палитру новые краски, в основном темные. Постепенно его рисунок начал приобретать какие-то черты: Илья с удивлением понял, что Виктор тоже рисует собаку. Но совсем другую — это был огромный черный пес. Едва осознав, что именно будет изображено на картине, Илья понял и ошибку Виктора — тот сделал пса очень большим для такого полотна. Можно было подсказать, но он промолчал.
Шло время. Виктор все так же самозабвенно работал, и Илья начал нервничать. То, что получалось у гостя, выглядело не так уж и плохо. Даже размеры собаки оказались вполне уместными — теперь он понял задумку Виктора. Это было не просто изображение: картина представляла собой некое окно, сквозь которое пес пытался пролезть. А точнее, выбраться на волю. Яростный взгляд, оскаленные клыки — было в этой собаке что-то дьявольское. И каждой минутой она становилась все реальнее. Прежние грубые мазки ушли в небытие, собака была уже не просто живой — она вызывала страх. Теперь Илья видел, что там, за картиной, царит лунная ночь. Самой луны видно не было, но ее свет серебрил собачью шкуру и подсвечивал угадывавшиеся на заднем плане руины какого-то замка.
На всю картину — от первого мазка до последнего штриха — у Виктора ушло около двух часов. Его спина взмокла от пота, но оно того стоило. Отложив наконец кисти и краски, Виктор устало вздохнул и отошел на пару шагов назад. Несколько минут с едва заметной улыбкой смотрел на картину, потом взглянул на Илью.
— Ну и как? — спросил он. — По-моему, получилось.
— Да... — вынужден был признать Илья, поднимаясь с кресла и не без содрогания глядя на картину. — Правда, в детской ее не повесишь.
— В детской? — усмехнулся Виктор. — Ну почему же... — Он взял тряпку и вытер руки. — Можно и в детской. Уверен, они подружатся.
— Кто?
— Дети и пес. Правда, если однажды они предадут его, им не поздоровится. Эти твари не прощают измены.
Илья невольно поежился.
— Ты говоришь об этом псе, как о реальной собаке, — произнес он, разглядывая картину и думая о том, каким образом Виктору удалось передать этот взгляд: казалось, собака смотрела прямо на него. Глаза в глаза. Взгляд был удивительно живым.
— Она действительно реальна, — ответил Виктор. Его голос звучал совершенно серьезно, без тени фальши. — В этом разница между нами: ты рисуешь свои фантазии или копируешь что-то из этого мира — то, в чем нет силы. Твои картины пусты. Но я — не художник. Я не могу ничего придумать. Этот пес на самом деле существует. Все, что я сделал, — это помог ему проявиться.
— И где же он существует? — поинтересовался Илья, подумав о том, что у нового знакомого явно не все в порядке с головой. Впрочем, все мы со странностями. Отошел чуть в сторону — и вздрогнул. Пес следил за ним взглядом.
— Не в нашем мире, — ответил Виктор. — Но очень близко.
Илья прошел в другой угол комнаты — пес продолжал следить за ним. Это казалось невероятным. Подойдя прямо к картине, Илья посмотрел псу в глаза, думая о том, что ему непременно надо разгадать этот секрет. Понять, как Виктору удалось это сделать, какую технику он применил.... Нечто подобное до этого он видел только на иконах.
— Симпатичный, правда? — спросил Виктор, встав рядом.
— Да, — тихо отозвался Илья. — Симпатичный...
— Он твой. А мне пора... — Виктор взял со стула пиджак.
— То есть как — мой? — не понял Илья. — Пусть высохнет, а потом забери его. Это же твоя работа.
— Работа моя. А пес твой. И помни, что я сказал: эти твари не прощают предательства.
Было во всем этом что-то ненормальное. Илья не мог воспринимать слова Виктора иначе как шутку, и. тем не менее, тот говорил совершенно серьезно.
— Послезавтра у меня день рождения, — сказал Виктор уже у двери. — Приглашаю. Подарка не надо.
— Хорошо, — согласился Илья. — Приду. В ресторане будешь справлять?
— Дома. Я часикам к семи вечера пришлю за тобой машину, хорошо?
— Хорошо. Народу много будет?
— Юля и Вика будут там...
Илья смущенно улыбнулся.
— Как девчонки — понравились? — поинтересовался Виктор, обуваясь.
— Да, — признался Илья, чувствуя, что краснеет. — Спасибо.
— Брось. Мы же с тобой друзья. В общем, до пятницы. — Виктор пожал Илье руку и вышел за дверь.
Закрыв дверь, Илья прошел на кухню, выпил стакан воды. Потом снова вернулся в мастерскую и остановился у картины.
Она притягивала взгляд. Казалось, свирепый пес вот-вот выпрыгнет из рамы, его злые глаза смотрели в самую душу. Да, в детской такую картину не повесишь — уж больно страшная. Но покупатель на нее непременно найдется.
Илья перевел взгляд на свою работу со стогами — и поразился контрасту. По сравнению с этим псом его картина выглядела полным убожеством. Но как Виктору это удалось? Техника письма довольно грубая, даже примитивная. А собака как живая...
Больше в этот день он не работал — на душе было удивительно гадко. Наверное, впервые в жизни Илья признался себе в том, что у него никогда ничего не получится. И никакие временные успехи не смогут изменить главного — отсутствия таланта. Несколько раз за вечер он подходил к картине Виктора и всякий раз ощущал зависть. Ну почему, почему бог наградил талантом этого человека, а не его?
Ночью он спал очень плохо. Часто просыпался, ворочался с боку на бок. Снов Илья не запомнил, и только утром, когда он уже чистил зубы, в сознании всплыл образ зеленых собачьих глаз. Замер с зубной щеткой во рту, пытаясь вспомнить, где он их видел. На картине? Очень похоже, и все же не там...
Он видел их во сне — осознание этого пришло уже во время завтрака. В памяти всплыла вся картина: он стоял на дороге рядом с заброшенным старинным замком. В небе светила полная луна, а по дороге от замка к нему спокойно и величаво шла огромная черная собака с горящими зелеными глазами...
Весь день Илья сосредоточенно работал — пытался довести до ума один из своих старых сюжетов. Ничего необычного: река, крутой обрывистый берег. Чайки. Лодка с одиноким рыбаком. Вроде бы что-то начало получаться, однако картина становилась все более мрачной. Вместо белоснежных облаков на картине теперь появились свинцовые тучи, тихая спокойная река превратилась в бурный поток. Деревья на другом берегу реки гнулись от ветра. Лодку с рыбаком пришлось утопить — точнее, просто закрасить. Она мешала — какой идиот станет рыбачить в такую погоду? Чайки, прежде спокойно парившие над рекой, теперь яростно метались в тугих воздушных струях.
Тем не менее, картина Илье нравилась. Нет, ей еще было очень далеко до шедевра. Но что-то в ней уже появилось. То призрачное, неуловимое, что отличает настоящую картину от поделки ремесленника. Может, он рано расписался в отсутствии таланта?
Вечером Илья с удовольствием посмотрел телевизор, затем, вполне удовлетворенный прошедшим днем, лег спать.
Этой ночью ему снова приснилась собака. Как и в прошлый раз, она шла со стороны замка, ее зеленые глаза светились в лунном свете. Сначала Илья хотел убежать, но что-то подсказывало ему, что собака не причинит ему зла. Вот она подошла совсем близко, остановилась и взглянула на него. Ее взгляд обладал силой: Илья почувствовал, как его затрясло, и тут же проснулся. Вскинулся на кровати, около минуты сидел, приходя в себя. Затем встал и прошлепал босиком на кухню, где несколько минут курил, сидя на табуретке и думая о собаке. Конечно, в том, что она ему снится, нет ничего странного. Уж слишком необычная картина. Запоминающаяся.
