Антон Медведев - Орден Люцифера
— Не знаю, — смущенно улыбнулся Илья. — Здесь мы выходим на вопрос о смысле жизни, а на нем уже столько копий сломано...
— Да, — кивнул Виктор. — Согласен... — Он замолчал, глядя, как вошедшие официанты расставляют на столе тарелки с едой. Все было на редкость изысканно и аппетитно — Илья смотрел и чувствовал, как у него начинают течь слюнки. Последним появился пузатый запотевший графин с водкой: не дожидаясь ухода официантов, Виктор тут же вынул из графина стеклянную пробку и наполнил красивые граненые стопки.
— Ну, за знайомство! — Он поднял стопку.
— За знакомство! — поддержал его Илья.
Огненная жидкость сразу провалилась в желудок, растекшись в нем горячей лужицей. Илья торопливо закусил соленым груздем — это было восхитительно.
— Чудесно! — выдохнул он, думая о том, как резко все в его жизни повернулось к лучшему. Четверть часа назад он брел по улице, разбитый и опустошенный, а теперь сидит в этом уютном кабинете за поистине царским столом.
— А я о чем говорю! — хохотнул Виктор. — Вот это и есть настоящая жизнь. Люди просто разучились наслаждаться ею. Они работают, чтобы работать, а не для того, чтобы жить. Икорку, икорку намазывай — вчера только из Астрахани привезли.
— Спасибо. — Илья осторожно поддел кончиком ножа комочек черной икры и положил себе на хлеб.
— Да ты ложкой ее, ложкой. Не обижай меня! — наигранно рассердился Виктор.
— А я так и сделаю, — отозвался Илья, взял ложку и от души зачерпнул икры. — Ножом неудобно.
— Вот теперь уважаю, — удовлетворенно сказал хозяин и снова потянулся к графину.
После второй стопки Илье стало совсем хорошо. Чудесный вечер в компании с замечательным человеком.
— Нет, ну смотри, — убеждал его Виктор. — Вот ты художник. Ты видишь мир не так, как мы, простые смертные. После тебя в этом мире останется хоть что-то. Ты творец, а значит, должен стоять на вершине всей этой человеческой пирамиды. Ведь это логично: творцы должны стоять выше потребителей.
— Должны, но не стоят, — отогретые водкой слова сами слетали у Ильи с языка. — В этом обществе все наоборот. И этого никак не изменишь.
— Не скажи, — покачал пальцем Виктор. — Все зависит только от тебя: ты просто должен взять то, что принадлежит тебе по праву. Просто взять, понимаешь?
— Так как же я возьму, если мои картины никто не покупает? Если люди их не ценят? Ну вот ты купил — оценил, спасибо тебе за это. Но таких, как ты, — единицы. А остальным нужен китч, халтура. Вон, недавно картину видел: три цветных квадратика на синем фоне. А ля Малевич. И ничего, купили. Недели не провисела.
— Ты просто не понимаешь, — снова покачал из стороны в сторону пальцем Виктор. — Дело не в том, что ты рисуешь. А в том, что ты вкладываешь в свою картину. И так не только с картинами, но и вообще со всем в этом мире. Я, например, занимаюсь ресторанами только потому, что люблю хорошо поесть. У меня их только в этом городе три штуки. Но при желании я с не меньшим успехом мог бы заниматься чем угодно. Например, рисовать картины. И они бы пользовались успехом.
— Извини, но это вряд ли, — не согласился Илья. — Написать картину не так уж и просто — надо многое уметь.
— Умение — дело наживное. Важна энергия, которую ты вкладываешь в то, что делаешь. Важно то, что стоит за твоей спиной. За твоей спиной сейчас пустота, ты сам по себе. Поэтому и картины твои пустые, в них нет силы. А люди, Илья, всегда тянутся к силе. Понимаешь?
— Не очень... — нахмурился Илья.
— Да и бог с ним, — Виктор вновь потянулся к графину. — Потом об этом поговорим. Давай лучше о бабах поболтаем. Ты каких больше любишь: — блондинок или брюнеток?
— А черт их знает, — пожал плечами Илья, беря стопку с водкой. — Мне все нравятся.
— Вот это уже по-нашему! В этом мире все очень просто: бери столько, сколько можешь взять. Не возьмешь ты, возьмет кто-то другой. Вот и вся правда жизни. Ну, за женщин!
Остаток вечера Илья помнил достаточно смутно. Помнил, как появились в кабинете красивые девушки, Юля и Вика. Было хорошо и весело. Вика звонко смеялась, запрокидывая голову и демонстрируя прелестную шею. Юля вела себя более сдержанно, однако в ее темных глазах Илья то и дело улавливал огонь желания.
Затем он оказался на улице в сопровождении девушек. Здесь же был и Виктор. Откуда-то подкатил роскошный черный «мерседес», Илья вместе с Юлей и Викой сел на заднее сиденье. На переднее поставили ящик с выпивкой и закуской. Виктор с ними не поехал: заглянув в открытую дверь, он пожелал Илье приятно провести время, а девушкам с напускной строгостью велел не уронить честь фирмы.
Проснулся Илья уже утром, в одиночестве. Девушки ушли, оставив на столе записку: «Ты оч. милый». Внизу были два телефонных номера: рядом с одним стояло имя Юля, с другим — Вика. Чуть ниже, уже карандашом, было приписано: «Для тебя — бесплатно. Звони в любое время. Вика».
Голова почти не болела — вероятно, потому, что водка была хорошая. Ящик с едой и выпивкой так и стоял на столе, вчера было не до еды. Илья вспомнил, что, как только он привел девчонок домой, те сразу потащили его к кровати. Учитывая то, что он довольно много выпил, раздевали они его сами. О проведенном с Юлей и Викой времени он вспоминал не без удовольствия — раньше ему никогда не приходилось развлекаться сразу с двумя девушками, да еще такими красивыми. Немного удивило его только то, что девчонки ничуть не стеснялись друг друга. Наоборот, вся эта ситуация их только заводила. Вспоминая, что они вытворяли, Илья смущенно улыбался. Честь фирмы они действительно не уронили. Впрочем, как и он.
Поев и побрившись, Илья в половине одиннадцатого отправился в художественный салон. Немного волновался: действительно ли Виктор купил его картину? И если купил, то выплатят ли ему сразу деньги?
К его удивлению, все прошло великолепно. Выйдя из магазина, Илья еще раз пересчитал новые хрустящие банкноты и удовлетворенно вздохнул — жизнь налаживалась.
Конечно, сразу со всеми долгами пока было не рассчитаться. Илья заплатил за квартиру, вернул две тысячи Максиму, пообещав остальное отдать в следующий раз.
Вернувшись домой, он с удовольствием пообедал, не забыв пропустить рюмочку под соленый огурчик. После этого почувствовал себя совсем хорошо, даже работа уже не внушала прежнего отвращения. Илья с надеждой думал о том, что все наладится.
Увы, следующая неделя не принесла ожидаемых улучшений. Деньги стремительно таяли, работа не шла. Илья был близок к отчаянию. Он даже отыскал в журнале фотографию симпатичного пса и стал копировать ее на холст. Ему было стыдно за то, что он делает, однако необходимость заработка брала верх над чувствами. Ничего, все будет хорошо. Фотография старая, к тому же на картине он сделает другой фон. И пятна на шкуре пса можно расположить по-другому. Никто ничего не заметит. А этого песика кто-нибудь охотно купит своему любимому чаду — для детской.
Он уже закончил грубую проработку деталей, когда в дверь позвонили. Торопливо спрятав фотографию, пошел открывать, гадая, кто бы это мог быть.
Это оказался Виктор: в дорогом костюме, гладко выбритый, весь какой-то сияющий.
— Привет! — с улыбкой сказал он. — Твой адрес дала Вика. Можно зайти?
— Да какие разговоры! — улыбнулся в ответ Илья. — Заходи. И привет, рад тебя видеть. Да не разувайся...
— Я не привык в обуви. — Виктор аккуратно снял туфли. — Это в Америке по коврам в обуви ходят. А мы люди культурные, интеллигентные.
— Тогда надень, — Илья вынул из тумбочки тапочки и протянул их Виктору. — Кстати, спасибо за тот вечер. Было чудесно.
— Ну, еще бы, — глаза Виктора насмешливо блеснули. — Покажешь, над чем работаешь?
— Да, конечно, — согласился Илья, хотя предложение Виктора его не слишком обрадовало. Он не любил никого пускать к себе в мастерскую. И особенно не любил, когда кто-то видел незаконченные работы. Тем не менее, своему новому знакомому он отказать не мог.
— И что тут у нас? — поинтересовался Виктор, оказавшись в мастерской. — Чудесная собачка, а тут? — Он подошел к стоявшему на полу у стены полотну. — Лужок со стогами. Тоже неплохо...
В мастерской у Ильи находилось шесть работ разной степени готовности. Начав работать над картиной, он частенько чувствовал, что ничего не получается. То ли сюжет выбрал неверно, то ли еще что. Какие-то холсты он просто грунтовал заново и начинал писать что-то другое. А иные отставлял в сторону, чтобы вернуться к ним позже.
— Ну что ж, неплохо, — сказал Виктор, осмотрев картины. — Мне нравится. Но понравятся ли они покупателю, а? — Он в упор взглянул на Илью, и тот опустил взгляд. Просто и сам понимал, что картины плохи.
— Помнишь, я говорил тебе, что могу нарисовать картину, которую сразу же купят? — спросил гость, продолжая внимательно смотреть на Илью. — Может, попробуем?
