Елизавета Левченко - Цвет неба
Внимательно наблюдал за ее лицом, ожидая, когда она очнется.
Девушка вздрогнула всем телом и распахнула глаза. С каким-то странным выражением с минуту смотрела на небо. Я тоже посмотрел наверх.
Такое же, как и всегда, непередаваемого цвета смешения лилового и красного. Три солнца. Легкие облака. Не обнаружил ничего необычного.
А когда опустил, то наткнулся на взгляд пронзительно голубых, как водная гладь, глаз. Холодных и очень колючих.
Глаза совершенно другого человека, но только не ее.
Они смотрели поначалу как-то безразлично. А потом, зарождаясь из самой глубины, вспыхнула ненависть.
Я не успел заметить, как она вскочила с моих рук. Быстро. Слишком быстро.
Прищуренные синие глаза и перекошенное лицо дышали жгучей ненавистью.
— Демон?! — прошипела она.
Тугая волна ее выплеснувшейся ненависти отшвырнула меня как пушинку к противоположному краю поляны, и настолько сильно впечатало в твердую землю, что на некоторое время взор застила серая пелена.
Я не понимаю… Что творится??
Почему она напала на меня? И, главное, как??
Почему ее глаза изменились, стали другого цвета?
Не так… что-то опять не так…
Когда я вставал, я хотел задать все эти вопросы ей, напрямую.
Воздух стал таким тяжелым, что приходилось вместо одного обычного воздуха делать два. Прямо как на горных вершинах.
Алекс неуверенно водила в воздухе руками. Сделала пару неуверенных шагов на подламывающихся ногах, тихо шипя.
Она словно… заново привыкала к своему телу.
"Или же — не она?" — вспыхнула внезапная догадка.
Что если та душа, что исчезла в ее теле, каким-то невероятным образом контролирует Алекс?
Пока не могу дать другого объяснения ее поведению.
Но я могу и ошибаться.
— Алекс, — подойдя чуть ближе, позвал ее я.
Девушка обернулась и мгновенно вскинула руку со скрученными пальцами. Ярость и ненависть в пронзительно голубых глазах. Ничего больше.
— Постой! Я хочу поговорить…
— Нам не о чем разговаривать, демон! — резко перебила она меня.
Голос Алекс неуловимо изменился. Вроде тот же тембр, ставший уже привычным и родным, только совершенно лишенный всякой теплоты, колючий как сухие осколки льда. Родной и чужой одновременно. Сочетание жуткое своей несовместимостью.
Теперь я верю, что это не Алекс.
— Алекс, успокойся, — я сделал осторожный шаг вперед. Девушка зашипела и отпрянула. — Я же не враг тебе. Попытайся вспомнить что было раньше…
Девушка цепко смотрела мне в глаза. И, холодно усмехнувшись, опустила руку.
— Мне не надо вспоминать, демон. Я хорошо все помню. Настолько хорошо, что проклинаю себя за эту память. Вы виноваты в этом.
— Мы?..
— Демоны. Твари. Вы все до единого — твари! — зло выплюнула она. — Я должна убить всех виновных.
— Но я и человек!
Девушка презрительно фыркнула:
— Люди… В сущности тоже твари, не оправдавшие той платы, что мы заплатили ради них. Люди виновны во всем. Я убью и их тоже.
Tul'iu! — крикнула она и вновь вскинула руку.
Прошло несколько секунд. Девушка зашипела.
— Нельзя?? Отродье! — она изменила жест. — Ты ничего не изменишь! Я смогу убить его и так! — Что?.. С кем она разговаривает?
— Tabaska!
Нечто ударило меня под дых, разом выбив весь воздух и землю из-под ног. Короткий полет, резко ослепившая, но быстро проходящая боль в груди.
— Tiodral'!
Меня вздернуло вверх.
— Tabaska!
Теперь ударило снизу, в спину. Мир, едва начавший восприниматься мною нормально, снова потерял очертания.
— Kwenty!
Хрустнула рука, словно мельчайшие иголочки пронзили руку до предплечья, и я перестал чувствовать ее. Не удержался от тихого стона.
— Kwenty! Kwenty! — доносился снизу полный ненависти, смазанный голос. — Не захотела воспользоваться моей милостью, так смотри, отродье, смотри!
Удары сыпались градом. Но перестал чувствовать еще с минуту назад свое онемевшее тело. Да и боль от ломающихся костей, ранее обжигавшая так, что хотелось орать, стала… слишком привычной, наверное.
Алекс… нет, та, что стоит рядом не Алекс. Совершенно чуждое мне существо…
Она словно пропала.
Все виновата необычайно сильная энергия того сгустка-души и его запах. Сладкий запах, который я уже ненавидел. Который источало тело Алекс.
Что же… что же с ней самой?
Пропала, я не ощущаю ее. И от этого становится страшно. Я так боюсь за нее… единственную в моей жизни причину страха.
Это — не Алекс, но как же трудно в это поверить! Не могу… я не могу причинить е боль! И пусть это не она…
Я же ее Страж.
"Я должен что-то сделать!" — в который раз твержу я себе.
Я не могу позволить себе вновь ее потерять!
Пытаюсь разорвать туго спеленавшие меня полупрозрачные жгуты. Тело подчиняется с трудом. Я просто трепыхаюсь в этом коконе.
А внизу заходится смехом такой родной и одновременно чужой голос.
Удар снизу, мое тело, подчиняясь, выгибается дугой. В позвоночник и лопатки закололо сотнями ледяных иголочек, и хрустнули свернутые под ними крылья.
Я заорал.
Тут же упал на землю, опять не удержавшись от вскрика. Было такое ощущение, словно мою спину распиливают на три части. Я перестал что-либо видеть — взор заволокла пульсирующая в такт сердцебиению пелена.
Неожиданный грохот грома заставил меня вздрогнуть.
Гром? Посреди ясного дня?
Запахло сыростью, я услышал, как первые дождевые капли бьют по листьям и земле.
И в нос ударил резкий запах крови.
Я дал приказ на трансформирование глаз, но все равно было также темно.
О нет, во тьме в моих глазах, виновата была не пелена… Потемневшее небо покрыла быстро растущая черная паутина.
Снова пришел демон… как не вовремя.
Пришел за Ключом?.. Если так, хоть Алекс сейчас сама не своя, пусть — это не она, а просто ее тело с чужой душой внутри, я должен защищать. Потому что верю что можно помочь ей очнуться… Но… что я сейчас могу??
Я не знаю, откуда взялись силы. Смог кое как подняться, почти потерявшись среди острой боли… я вновь чувствовал свое тело.
Даже ценой своей жизни, я защищу.
Я искал взглядом Алекс.
Она сидела на коленях, сжавшись в комочек, обхватив голову руками, и я… хоть и слабо, едва уловимо сквозь приторный, чужой запах, уловил ее аромат.
Она не исчезла… она очнулась.
Я бросился к ней, но спину тут же прострелило. Ноги не удержали, и я рухнул на землю.
— Беги… — я едва различил ее тихий голос сквозь шум дождя.
Родной голос…
Я начинаю ползти к ней, ноги все никак не хотят слушаться.
