Янтарина Танжеринова - Драконий день (СИ)
Айриэ с Фирниором разлеглись в тени на травке, отдыхая. Магесса лениво полюбопытствовала:
— Фирниор, почему вы не стали предлагать мне фору?
— Мэора Айнура, я сначала хотел, но… Пусть ваш конь выглядит заведомо хуже моего, и любому другому в подобной ситуации я бы, разумеется, дал фору — зачем мне нечестная победа? — пожал он плечами. — Но мне показалось, что вы знали что делали, когда выбирали себе лошадь. Если вы ездите на этом саврасом, значит, у вас есть на то основания. Дело не в бедности и не в отсутствии вкуса, как подумал было Орминд. И ведь я оказался прав!
Он лукаво улыбнулся и перекатился на живот, подперев щёки кулаками.
— Вам не откажешь в разумности, — усмехнулась магесса. — Ну, а теперь расскажите мне что-нибудь интересное — например, об обитателях замка. Какие они?
— Файханасы — древний род, влиятельный и могущественный, но это вы наверняка знаете. Мой двоюродный дядюшка был дружен с отцом нынешнего короля и едва не стал регентом после его смерти, но большинство членов Королевского Совета решили, что шестнадцать лет — возраст достаточный для того, чтобы надеть корону и нести полную ответственность за королевство. Однако его величество Кайнир сделал герцога своим ближайшим советником и, как говорят, дядюшка заменил королю умершего отца. Я был тогда слишком мал, чтобы это хорошо помнить, а потом мы стали реже бывать в столице и чаще жили в Файханасе. Но я помню, как его величество запросто заезжал в гости в наш городской особняк в Юнгире, да и в Файханас-Маноре, случалось, гостил. — Фирниор подумал и добавил: — Мэор Рольнир кажется строгим и даже суровым, но он всегда справедлив. Он умеет приказывать, а его люди очень ему преданы. Поэтому он сейчас так расстроен тем, что происходит — ведь его светлость обещал защиту всем, кто живёт на его земле и платит ему налоги.
— А его наследник? — полюбопытствовала Айриэ. — Язвительный и не слишком любезный молодой человек, как мне представляется.
— Что язвительный, так это точно, — рассмеялся Фирниор. — У Орминда злой и колючий язык, но на самом деле он лучше, чем кажется. Просто он сегодня раздражён из-за ссылки на конюшню, он не слишком любит чистить стойла и ухаживать за лошадьми.
— А что, часто приходится?
— Да когда как. В общем, мы — я, Орминд, раньше ещё и Койдир — иногда развлекаемся чисткой конюшен, если его светлость бывает чем-то недоволен, — смущённо признался он. — Койдир — это другой мой кузен, сын дядюшки Синтиона, ему двадцать пять. Они с дядюшкой оба отсутствуют, занимаются делами имения, за которое отвечают. Вообще у нас никто не живёт в праздности: женщины ведут замковое хозяйство, мужчины заняты делами герцогства. Его светлость, как он говорит, не терпит бездельников.
— Весьма разумный подход, — заметила Айриэ. — А ваша остальная родня?
Он послушно принялся рассказывать, давая краткую характеристику каждому члену семейства и иногда добродушно иронизируя в адрес родственников.
Дядюшку Эстора полностью удовлетворяет роль правой руки его светлости: прав почти столько же, а обязанностей и головной боли не в пример меньше. К герцогскому титулу младший брат не стремился и никогда не давал повода заподозрить себя в зависти. С его светлостью Эстор, бывает, спорит и даже ругается, но, можно, сказать, по-дружески — не по злобе.
Тётушка Альдарра — преданная супруга и отменная хозяйка; до женитьбы Орминда замковое хозяйство ведёт она, и ждёт не дождётся, когда можно будет передать бразды правления молодой хозяйке. Правда, Орминд пока что о женитьбе думать не желает, но если его светлость решит, то кто станет спрашивать кузена? Женится и будет преданным супругом.
Кузина Юминна — девушка неплохая, хотя порой излишне насмешливая. Сейчас она немного дуется на родителей: на Большом Летнем Балу должны были объявить о её помолвке с представителем семейства Сэйбаонов, однако в последний момент обе стороны решили повременить с этим до зимы. Кстати, т-с-с, мэора, это секрет, но вы Юминну немного раздражаете. Девушка сама желала бы обладать вашими смелостью и независимостью, однако опасается прослыть неженственной и вынуждена изображать паиньку. И вашим брючкам она отчаянно завидует, ведь девушкам из хороших семей позволено носить брюки только при прогулке верхом или в путешествиях, но никак не за обедом. Юминна интересуется магией и всякими зачарованными предметами, так что порой даже снисходит до бесед с мэором Мирниасом. Не смотрите так насмешливо, беседы весьма благопристойные и всегда в присутствии компаньонки кузины.
Дядюшка Синтион и Койдир много времени проводят в разъездах по всему герцогству, представляя интересы его светлости. Оба не любят долго жить на одном месте, тем более в древнем Файханас-Маноре, который они за глаза именуют фамильным склепом.
— А вы и ваши родители? Расскажете мне семейные тайны? — чуть поддразнивая, улыбнулась Айриэ.
Вот как раз о семейных тайнах он рассказывать не станет, усмехнулся он про себя. Даже ей.
Айнура будоражила воображение и дразнила пряным, чуточку резковатым и невероятно притягательным ароматом загадочности. С такими женщинами Фирио ещё не сталкивался. Магессам позволялось многое — точнее, а кто бы им мог запретить вести себя так, как хочется? Независимость суждений, гордый нрав, смелость и решительность, право быть самими собой, а не наряженными по чьему-то вкусу куколками дорогого стоили. Наверное.
Айнура могла отпугнуть своей резкостью и неженственностью, но стократ сильнее Фирио притягивали её необычность, экзотичность даже, и нечто ещё, скрытое глубоко внутри её существа. Неуловимая загадка — как бабочка, чуть мазнувшая крылышками по раскрытой ладони и ускользнувшая раньше, чем он собрался её поймать. Только лёгкая пыльца на коже осталась — пыльца, незаметно отравившая его желанием извлечь тайну на яркий солнечный свет. Хотя подспудно он понимал, что не ко всем тайнам следует приближаться, от иных лучше держаться на безопасном расстоянии, иначе бабочкой рискуешь стать ты сам. Мотыльком пустоголовым, вьющимся над свечой.
Фирниору, быть может, хватило бы силы воли держаться подальше от этой яркой, независимой личности, пока он не успел отведать ядовитой радости общения с ней. Однако существовала просьба его светлости — для него равносильная приказу: «Будь рядом с нашей гостьей, если сможешь, но никогда не навязывайся». Интересы рода требовали присмотра за опасным противником, каковым являлась магесса. Нет, Фирио не обольщался касаемо своих способностей — шпионить он не умел, да и не стал бы, но герцог ничего не делал зря. Возможно, его светлость решил, что Фирниор просто сумеет отвлечь магессу от того, что ей видеть не полагается, или же планировал нечто иное. В любом случае, Фирио надлежало сделать то, о чём его просили.
