Лорел Гамильтон - БОЖЕСТВЕННЫЕ ПРОСТУПКИ
не носил повязку.
— Мы не знаем, почему у некоторых из нас волосы не спутываются, — сказал
Холод. — Это то, что было всегда.
Это был не ответ, но Рис оказался за моей дверью. Я потянулась к ней,
чтобы он мог помочь мне выбраться. Тревога превратила его глаза с
тремя кругами разных оттенков синего — василькового, небесно-голубого и
зимнего неба — во вращение ленивого шторма. А значит, его сила была
близко к поверхности, и обычно это было от сильных эмоций или
концентрации. Было ли это беспокойство о моей безопасности сегодня,
или что-то случилось в детективном агентстве Грея, где он продолжал
работать? Я не могла вспомнить ничего, за исключением промышленного
шпионажа, где он мог использовать свою магию.
Рис открыл дверь, и я протянула ему свою руку автоматически. Он взял
ее и поднес к губам поцеловать мои пальцы, вызывая покалывание кожи.
Видимо все же тревога за меня вызвала его магию к поверхности.
Насколько же плохо выглядело по телевизору то, во что мы влипли, ведь
оно не могло казаться таким опасным, разве нет?
Он обертывал свои руки вокруг меня и притянул меня к себе. Он
прижимал меня, и в какой-то момент я чувствовала, насколько же он был
сильным, и что его тело дрожит. Я попыталась отодвинуться, чтобы
посмотреть ему в лицо, и он прижал меня к себе сильнее, чтобы я не
вырвалась из его объятий. Я позволила себе почувствовать его тело под
одеждой. Его кожа звала целовать ее, и покалывала под моим
прикосновением так, что даже сквозь одежду я могла чувствовать
пульсацию и удары его силы, как какой-то хорошо настроенный
двигатель, мурлычущий рядом с моим телом от прижавшейся щеки до
бедра. Я позволила себе погрузиться в это ощущение. Позволила себе
утонуть в силе его рук, мускулистой твердости его тела, и на мгновение я
позволила себе отодвинуть подальше все случившееся сегодня. Я
позволила все это прогнать силой мужчины, держащего меня.
Я представляла его себе нагим и обнимающим меня, и позволила
глубокой вибрирующей силе его магии погрузиться в мое тело. Мысль
заставила мое естество прижаться к нему плотнее, и я чувствовала, что его
тело начало мне отвечать.
Он приподнял голову и позволил мне заглянуть ему в лицо. Он
улыбался, его руки гладили мне спину.
— Если ты думаешь о сексе, значит, не так уж сильно ранена. — Усмехнулся он.
Я улыбнулась в ответ.
— Теперь мне лучше.
Голос Хафвин развернул нас к двери. Она вышла из дома, длинные
соломенного цвета волосы были заплетены в толстую косу и
переброшены через тонкое плечо. В ней было все, что может быть в благой
сидхе. Дюймом ниже шести футов, тонкая, но женственная, с глазами, как
весеннее небо. Когда я была маленькой девочкой, это было то, что я так
хотела видеть в зеркале вместо своих человеческих роста и форм. Мои
волосы, глаза, и кожа были, как у сидхе, но остальное никогда не отвечало
их высоким требованиям. Многие из сидхе обоих дворов сделали все,
чтобы я знала, что я была слишком человеком, и недостаточно сидхе.
Хафвин не была одной из них. Она никогда не была ко мне жестокой, даже
когда я была просто Мередит, дочь Эссуса, и вряд ли могла когда-нибудь
занять трон. Она была почти незаметной для меня при дворах, всего лишь
одна из стражей моего кузена Кела.
Стоя там, в объятьях Риса, рядом с Дойлом и Холодом, придвинувшимся
к нам, я никому не завидовала. Как я могла хотеть изменить в себе что-то,
когда мне окружало так много людей, которые любили меня?
Хафвин была в белом сарафане, более простом, чем мой, напоминающем
что-то, что раньше носили под платьями, но простота покроя ткани не
могла скрыть ее красоту. Красота сидхе часто напоминала мне, почему
нам когда-то поклонялись как богам. Только отчасти это была магия.
Люди имеют тенденцию поклоняться и обожествлять красоту.
Она присела в реверансе, когда приблизилась ко мне. Я почти отучила
новых стражей от такого публичного приветствия, но столетние
привычки с трудом поддаются переменам.
— Ты нуждаешься в исцелении, моя леди?
— Я цела и невредима, — ответила я.
Она была одним из немногих истинных целителей, которые оставались
у волшебной страны. Она могла бы наложить руку на рану или больное
место, и ее магия прогоняла болезнь. За пределами волшебной страны ее
способности немного уменьшились, но у многих из нас в человеческом
мире такое случилось.
— Хвала Богине, — сказала она, коснувшись моей руки, которая обвивала
Риса. Я заметила, что чем дольше мы были вне дворов волшебной страны,
тем больше стражам требовалось прикосновений. Когда-то считалось, что
