Джеймс Оуен - Здесь водятся драконы
— Это невозможно, — ответил Джон. — Я беседовал с профессором Сигурдссоном последние полчаса.
— Двери влияют на восприятие времени, — предположил Джек. — Для Джона прошло полчаса. Для нас здесь — вообще нисколько.
— Что он сказал тебе, Джон? — настаивал Берт.
Джон склонил голову и улыбнулся.
— Сказал, что у нас много работы.
При этих словах снова раздался знакомый грохот, и пол зашатался у друзей под ногами, а потолок словно расширился, будто башня делала вдох.
— Думаю, башня просто выросла, — сказал Чарльз.
— В этом есть смысл, — согласился Берт. — Это почти самая последняя комната — если все остальные двери вели в прошлое, то ясно, что комната Картографа, там, у самой верхушки, постоянно движется в будущее, а та дверь наверху и есть будущее.
Дверь, которую они определили как ведущую в помещение Картографа, единственная во всей Цитадели имела замочную скважину. Джек присел на корточки заглянул в отверстие.
— Нечего подглядывать, — раздался резкий, немного раздраженный голос из-за двери. — Очень невежливо подглядывать в замочные скважины — а еще стучать в дверь и убегать.
Джек выпрямился.
— Ключа не найдется?
— У меня есть тысяча ключей, — сказал Берт, — но ни один не подойдет.
Чарльз протянул руку и толкнул дверь. Ничего.
— Прочная, — заметил он. — Не похожа на другие. Может, ее надо выбить?
— А может, подобрать отмычку? — предположил Артус, протягивая руку, чтобы проверить механизм. Едва он коснулся двери, послышался резкий щелчок, и дверь с легким скрипом отворилась.
— Хмм, — промычал Артус. — Этого я не ожидал.
Он распахнул дверь, и все вместе друзья вошли в комнату на вершине лестницы.
Глава 15. Картограф Сгинувших Земель
Комната оказалась достаточно просторной, но не слишком большой. Судя по тому, что удалось разглядеть, стены были каменные, хотя все свободное место занимали карты. Старые, новые, топографические, культурные, политические, сельскохозяйственные. Карты Луны и Антарктики, даже, кажется, Земли, только континенты на них сливались в один большой материк.
На книжных полках теснились тома, в которых, надо полагать, содержались другие карты. И, за исключением двух предметов, в комнате не было никакой мебели. Все помещение было забито глобусами, измерительными приборами и свитками пергамента, громоздящимися друг на друге, — они оправдывали имя человека и служили тому, кого друзья пришли отыскать.
Картограф Сгинувших Земель делал наброски, сидя в центре комнаты за столом, украшенным резьбой. Он устроился на краешке кресла с высокой спинкой, увенчанной резной эмблемой Короля-Солнце, с головой уйдя в работу. Толстым пером Картограф быстро начертал несколько линий, макнул перо в чернильницу и задумался. Затем провел новые линии и повторил все сначала.
Картограф, несмотря на все слухи и тайны, окружавшие его личность, внешне был совершенно непримечательным. Невысокого роста, крепко сбитый, нос картошкой, на котором примостились очки. Волосы, темные за исключением седины на висках, были откинуты назад и спадали до плеч.
Коротышка носил алую одежду, напоминающую облачение рыцарей времен Крестовых походов или Инквизиции. Пояс, застегнутый поверх юбки из полос кожи, походил на римский или греческий; ноги и руки до запястий были обмотаны материей.
— Да? — буркнул мужчина, наконец-то заметив посетителей. — Если вы за примечаниями, то поторопились. Сегодня не та чертова пятница.
С этими словами он вернулся к работе, словно в комнате никого не было.
Часы в углу отсчитали несколько минут, прежде чем Джон, наконец, громко откашлялся. Дважды.
Картограф отер перо о промокашку и поднял глаза.
— Вы не из Гильдии торговцев[80] будете? Лоренцо Медичи[81], верно?
— Э, нет, — опешил Джон. — Я — Хранитель «Воображаемой Географики».
Глаза Картографа расширились от удивления, он выронил перо:
— Хранитель? Правда? Ну, как это необычно.
Он вскочил со стула и жестом велел проходить в комнату.
— Входите, входите, — приговаривал Картограф. — Надеюсь, вы поймете меня и простите. Сроки поджимали закончить карты Нижней Флоренции[82] для Великолепного[83]…
— Прошу прощения, — перебил Чарльз, — но Лоренцо де Медичи умер в тысяча четыреста девяносто втором году.
— Что, правда? — удивился Картограф. — Вот почему он не прислал дополнительную информацию для справок. Мне бы догадаться, что раз уж его захватила вся эта чушь насчет «Нового Света», ему уже ни до чего.
— Вы имеете в виду Америку? — осведомился Джек.
— Да, название вроде такое, — подтвердил Картограф. — Я не уверен — вообще-то я не обращаю внимания на всякие эти новые страны, пока в них все не устаканится.
— Скоро уж триста лет, как открыли Америку, — заметил Джон.
— Ну что ж, тогда она взяла приличный старт, а? — ответил Картограф. — Еще лет сто или четыреста, и может получиться стоящее местечко.
— Великодушно извините, но мы к вам за помощью, — влез Берт.
Картограф приподнял очки и уставился на Берта из-под них.
— Похоже, я тебя знаю? — Это был не вопрос. — Ты мне кажешься знакомым. Мы точно не братья, но ты мог бы ухлестывать за моей дочуркой, как-то так.
— Он один из последних Хранителей, — пояснил Чарльз.
— Нет, не то, — отмахнулся Картограф. — Лица не могу вспомнить, а вот шляпа примечательная. — Он прищелкнул пальцами. — Точно — мы встречались в будущем. Теперь припоминаю. То мерзкое дельце с Альбиносом. Ну и как поживает та милая девчушка — Роза? Все у нее в порядке?
— Как вы можете помнить его из будущего? — изумился Джон.
— Да ведь те, кто забывают о прошлом, обречены повторять его, — был ответ, — но те, кто помнит о будущем, знают, где соломки подстелить.
— Какой прок знать, что тебя ждет в будущем, если прошлого не помнишь? — спросил Чарльз. — Это невозможно.
— Полагаю, с этим можно смириться. Проще надо быть. Кроме того, прошлое осталось в прошлом, и если постоянно перебирать в уме все совершенные поступки, то либо рехнешься с горя из-за того, что было сделано плохо, либо только и будешь что нахваливать себя за то, что сделано хорошо — а это уже не имеет значения. Так или иначе, все уже прошло.
Однако будущее еще впереди — и, знаете, так забавно бывает ждать чего-то хорошего, да и готовиться к худшему тоже.
— А если вы знаете, что случится что-то плохое, нельзя что ли избежать этого или постараться что-то изменить? — спросил Чарльз.
