Джеймс Оуен - Здесь водятся драконы
На мгновение Джон задумался, не провидение ли направило его в кабинет наставника, чтобы тот выбранил его, несмотря на то, что наставник уже мертв.
— Не знаю, почему нам представилась столь странная возможность, — произнес профессор, — но я этому рад, ибо опасаюсь, что не переживу эту ночь.
Джон вздрогнул. Возможно ли, чтобы профессор предвидел свое убийство?
— Так и есть, — продолжал профессор, ни словом не обмолвившись, был ли это ответ на невысказанный вопрос Джона. — Странные существа шатаются по городу, и я связан с ними гораздо прочнее, чем ожидал в моем-то возрасте. Но у меня есть обязательства, и я должен довести дело до конца, вне зависимости от того, какой будет расплата.
— Я получил ваше письмо, профессор, — сказал Джон. — Что вы хотели мне сказать?
— Из твоих писем я понял, что ты боишься, юный Джон. Не войны, а за свое будущее. Знаю, ты в замешательстве — ты на распутье и не понимаешь, каким путем идти дальше. Но знай: я выбрал тебя не просто так. У тебя есть способности, Джон. Выдающиеся способности. И если ты будешь развивать их — а я надеюсь, что помог тебе начать это делать, — ты сможешь прожить необыкновенную, удивительную жизнь.
Эти слова застали Джона врасплох. Он ожидал чего угодно, но не этого. Профессор всегда тепло относился к нему, как только может относиться наставник, но такая честность и такое горячее поощрение были очень необычны.
— Я не был с тобой до конца честен, Джон, — сказал профессор. — Те уроки, что я дал тебе — знаю, я подтолкнул тебя. Но все это было намеренно. И цель всего этого гораздо более значимая, чем я говорил тебе. Теперь я готов сказать правду.
Джон обдумывал все происходящее. Неужели он действительно перенесся в прошлое, в ту ночь, когда профессора убили? Или его посетило некое таинственное видение, явление, вызванное странной энергетикой Цитадели? А коли так, то каковы же будут последствия, если он откроет профессору будущее? Изменит ли это события в прошлом? Или просто осложнит настоящее еще сильнее, чем теперь?
Джон принял решение.
— Вы учили меня, чтобы я стал Хранителем, — сказал он.
Профессор испытал облегчение.
— Что ж, ты знаешь. Превосходно, мой мальчик. Как ты догадался?
— Я познакомился с Бертом. И видел «Воображаемую Географику». Но…
— Замечательно, — перебил его профессор. — Тогда то, что случится со мной, уже не имеет значения. Не теперь.
— Конечно же, имеет! — воскликнул Джон. — Как же иначе?
Профессор Сигурдссон пыхнул трубкой, наполнив комнату ароматным дымом.
— Дело в том, — пояснил он, — что каждому отведена своя роль, и моей было обучить тебя, подготовить к предназначенным тебе обязанностям. Ни больше, ни меньше. И как вижу, я преуспел и теперь могу принять то, что мне уготовано, без горечи и сожалений.
— В этом-то и дело, — сказал Джон. — Вы выполнили свою работу, а я свою — нет. Профессор, я был ужасным учеником! Думаю, я подвел вас везде, где только можно.
Профессор Сигурдссон рассмеялся, но потом понял, что молодой человек говорит серьезно.
— Молодость есть молодость, Джон, и все события твоей жизни влияли на твою работу. Кроме того, тебя призвали в армию, и это также отразилось на занятиях.
— Я не об этом говорю, — возразил Джон. Он никак не мог собраться с духом и признаться в том, что случилось на Архипелаге: и в том, как он провалился с переводом, и в том, как впоследствии потерял «Географику». — Берт говорил мне, чего от меня ожидают как от Главного Хранителя «Географики», и я не уверен, что справлюсь. Я просто не готов.
— Берт выражал то же беспокойство, когда мы в последний раз говорили он тебе, — признал профессор. — Но я заверил его, что когда потребуется, ты примешь вызов. И ему этого было довольно. Больше он никогда не сомневался. Хотя, по правде говоря, он был на твоей стороне еще до меня. Я неплохой учитель — но Берт обладает воображением. Таких, как он, мало. Но в тебе, мой мальчик, он нашел родственную душу. Слушай его, Джон. Он даст тебе верный совет, когда я не смогу, так, как я не смогу. Обращай внимание на слова Хранителей, которые были до тебя, чью мудрость ты найдешь на страницах «Географики», ибо они усвоили уроки, которые тебе предстоит извлечь самому. И записывай все свои наблюдения, чтобы передать знания тем, кто придет после тебя — теперь ты часть великой традиции, мой мальчик. И раз уж ты принял ее, она всегда будет частью твоей жизни. Верь в себя, — продолжал профессор, взяв руки Джона в свои. — Все, что тебе нужно, скрыто внутри тебя. Ты достаточно силен. Достаточно умен. Ты узнал больше, чем нужно, чтобы справиться с любой трудностью. Теперь тебе надо преодолеть страх, который мешает тебе принять свою судьбу.
— Страх, что я слишком слаб? — спросил Джон.
— Нет, — ответил профессор. — Страх, что ты слишком силен.
— Слишком силен? — изумился Джон. — Как я могу быть слишком силен? Я же провалил все задания, какие только мог.
— Из-за своего страха, — сказал профессор. — А не потому, что не мог с ними справиться. Наша слабость всегда очевидна, и для нас, и для других. Но сила духа скрыта внутри до тех пор, пока мы не решаем проявить ее — именно это и есть настоящая проверка. Когда обнажается все, что скрыто у нас внутри, и мы больше не можем списывать неудачи на то, что не обладаем нужными качествами, и должны полагаться на силу, чтобы преуспеть… так и проверяется мужество, мой мальчик. Верь в себя. Поверь, что твоя судьба — не сидеть в пыльных библиотеках, не сражаться на войне, а делать нечто более великое. Поверь в себя, Джон, и в то, что внутри тебя скрыто нечто, что позволит тебе прожить выдающуюся жизнь. Просто верь, мой мальчик. Мой дорогой мальчик. Поверь.
Ветер бил в окна кабинета, первый признак перемены погоды.
— Думаю, надвигается гроза, — заметил профессор. — Я сказал все, что хотел, думаю, тебе самое время идти.
Словно ставя точку в этом разговоре, на улице раздалось постукивание. Профессор поднялся с места и похлопал ученика по плечам.
— Ты справишься, мой мальчик, — сказал он, открывая дверь, — и запомни, что бы ни случилось — ты всегда был и останешься моей гордостью.
Джон вышел из кабинета и закрыл дверь.
* * *Он снова оказался в Цитадели Времен.
— Что-то не так? — вскинулась Эвин.
— О чем ты?
— Ты только что вошел, — пояснил Чарльз. — Секунду назад. Дверь закрылась и снова открылась. Тебя не было всего пару мгновений.
— Это невозможно, — ответил Джон. — Я беседовал с профессором Сигурдссоном последние полчаса.
— Двери влияют на восприятие времени, — предположил Джек. — Для Джона прошло полчаса. Для нас здесь — вообще нисколько.
