Ольга Николаева - Я иду искать
Вадим настолько привык к мысли, что увидит в кабинете копию разозлившего его невролога, что даже не сразу понял: поднявшийся ему навстречу спортивного вида парень и есть тот самый Максим Евгеньевич, «очень хороший специалист» — как охарактеризовала его женщина в регистратуре. Вадим только сейчас вспомнил, что она добавила ещё слово «молодой». И правда — молодой. Наверное, вчера ещё был студентом. У Вадима немного отлегло от сердца — этот вряд ли будет настаивать на спокойном образе жизни и повышенном внимании к своему здоровью. Должен же он иметь мозги, в конце концов. Успокоило Вадима и то, что уже в середине разговора он предложил отбросить отчество и называть его просто Максимом.
Впрочем, присмотревшись, Вадим заметил, что, показавшийся ему сначала едва ли не ровесником, Максим на самом деле был гораздо старше — густые тёмно-русые волосы успели немного поседеть на висках, от крыльев носа к губам шли глубокие складки, и когда он не улыбался, его лицо приобретало немного жёсткое выражение. Вадим невольно задумался, сколько ему может быть лет. Сорок? Нет, навряд ли. Тридцать? Тридцать пять? Всё-таки, для седины рановато. Вадим едва сдержал улыбку, подумав, не бывает ли у психолога с такой внешностью проблем, когда ему приходится консультировать женщин, жалующихся на отсутствие гармонии в браке.
Покинув кабинет, юноша с облегчением признался себе в том, что Максим его не только не расстроил, не запугал и не вызвал раздражения, но и как-то незаметно, ничего не обещая и не пытаясь ни в чём убедить, всё же внушил ему чувство уверенности в том, что от мучающего его кошмара можно избавиться. Вадим даже подумал о том, не стоило ли рассказать Максиму не только о перенесённой им клинической смерти и посетивших его в коме видениях, повторившихся через полгода во время позднего возвращения домой и с этого момента превративших его жизнь в тщательно скрываемый от окружающих людей ад, но и о страшном выпускном вечере, о гибели одноклассника от рук неизвестного маньяка, о человеке, связанном с этим маньяком, но, тем не менее, спасшем от него Вадима. Однако, рассудив более спокойно, похвалил себя за сдержанность — всё-таки, даже психологу можно доверить далеко не всё, тем более, если это связано с такой вещью, как убийство, которому ты стал свидетелем. И уж тем более правильно он поступил, умолчав о поездке в машине с вампиром — ещё не хватало увидеть в серьёзных, внимательных глазах Максима насмешку.
Вадим шёл по зажатой сугробами тропинке. Пушистый снег смягчал очертания могильных крестов, лёгкие белые хлопья то и дело срывались с потревоженных воронами веток деревьев, мягко опускаясь на тропинку. Вадим находился на знакомом ему по его странным видениям кладбище, но, в то же время, чувствовал под собой кожаную обивку кресла, видел запорошенные снегом могилы с перепархивающими с одного памятника на другой воронами, но, одновременно с этим, видел себя со стороны, словно перед ним прокручивали видеозапись с его участием. За деревьями показалась небольшая часовня.
Вадим подошёл к крыльцу с нависающей над ним снежной шапкой, поднялся на несколько ступенек и потянул на себя медное кольцо дверной ручки. И в этот момент в кармане зазвучала трель мобильника, разорвав окружающий Вадима неподвижный заснеженный мир, выбросив его в совсем другое пространство, в другое врем и, как на миг показалось Вадиму — в другое тело…
Максим чуть не подпрыгнул на стуле от неожиданности. Он точно помнил, что отключил перед сеансом мобильник, но лежащий на столе маленький аппарат разрывался от звонков. Самостоятельно вышедший из состояния гипноза Вадим смотрел на него широко раскрытыми, едва ли не перепуганными глазами.
Как только взгляд Максима упал на взбесившийся мобильник, звонки разом прекратились, экран погас. В этот же момент Максим ощутил, что подлокотник кресла под его рукой вдруг сделался липким и, посмотрев вниз, увидел размазанную по серому кожзаменителю кровь.
После того, как за Вадимом закрылась дверь, Максим выбросил в ведро скользкий от крови комок, в который превратилась зажатая в руке бумажная салфетка. Он почувствовал пробежавшую по лицу судорогу ещё до того, как взгляд упал на ладонь, рассечённую глубоким порезом. Свежим порезом. Максим сглотнул застрявший в горле ком, глядя, как ранка перестаёт кровоточить, как прямо на глазах стягиваются, светлеют её края. Через несколько секунд, каждая из которых отдавалось тяжёлым ударом сердца, его ладонь снова пересекал лишь едва заметный неровный след от шрама, полученного десять лет назад. Максим вытянул из коробки ещё одну салфетку и вытер остатки крови с подлокотника кресла. Глубоко вздохнул и взял со стола мобильник. Теперь надо нажать клавишу включения. Просто нажать клавишу. Маленький аппарат лежал в его руке словно жуткая машина времени — нажми клавишу, и окажешься в собственном прошлом, от которого целых десять лет пытался убежать, сознавая, что это бег по спирали и лишь молясь, чтобы решающим оказался хотя бы не следующий виток, и прекрасно понимая, что прошлому незачем гнаться за ним, оно просто ждёт. Максим встряхнул головой, отгоняя эти мысли и включил мобильник. На экране высветилось СМС-сообщение: «Вам звонили». Рука, держащая телефон, дрогнула, когда Максим снова нажал клавишу, уже зная, что за номер возникнет на экране, даже не надеясь ошибиться. Секунда — тяжёлый, затруднённый удар сердца — на экране возникли девять цифр, словно страшный шифр, открывший дверь в тот жаркий июньский день, когда…
…Он снова стоял на пыльной автобусной остановке, дрожащей рукой прижимая к уху мобильник и чувствуя, как замирает сердце от тихого, насмешливого голоса. «Звоню, чтобы определить, где ты… Твоя смерть не будет лёгкой и приятной, как у остальных… Почему ты такой грубый?.. До встречи, Макс!»
Максим выдохнул и нажал «вызов». Механический голос сообщил: «Данный номер не обслуживается». Мужчина почувствовал, как его губы непроизвольно изгибаются в улыбке. В улыбке, которая очень не понравилась бы ему, увидь он её на лице кого-нибудь другого, улыбка, по которой с уверенностью можно сказать, что её обладатель находится на грани нервного срыва. Максим глубоко вздохнул, постарался расслабить лицо и взял сигарету. Механический голос с трубке повторял фразу по-английски. Максим нажал «отбой» и бросил мобильник на стол.
— Данный номер не обслуживается, данный абонент мёртв. Я сам убил тебя. Да только совесть не умеет звонить по телефону. Так зачем ты звонишь? Что тебе от меня нужно? Через столько времени что тебе от меня нужно? — Собственный голос нравился ему ещё меньше, чем улыбка. Максим выпустил в потолок струю дыма и сказал уже не несуществующему собеседнику, а себе: — Заткнись.
