Е. Кочешкова - Шут
А еще все ждали е е.
Принцессу тайкуров.
Шут тоже ждал. Ему было очень интересно взглянуть на ту, ради которой повелитель Закатного Края простился со своим разумом. В грядущей встрече с принцессой Шут видел единственную возможность найти ключ к исцелению короля. Он все еще надеялся, что прежнего Руальда можно вернуть.
Прибытие тайкурской невесты было запланировано на конец осени, и, похоже, грядущая война ничуть не пугала эту дикую степнячку. Более того, Шут знал, что именно она приведет с собой армию, достаточную для противостояния Белым Островам. Свадебный подарок…
Люди в Золотой о чем только ни шептались, хотя торжественные грамоты, развешенные по всему городу гласили, что истинные причины этого союза — наследник и укрепление отношений с сильным соседом.
Эх, Руальд, Руальд… что же она сделала с тобой? Чем околдовала?
Шут часто думал о короле. И, что уж скрывать, скучал… Руальд почти пять лет оставался его единственным близким другом, пусть дружба эта и не была равной… В их паре король всегда был старшим, сильнейшим: он принимал решения и делал выбор за них обоих, ему принадлежало право казнить и миловать… В том числе и самого Шута.
С момента их последней встречи Руальд, казалось, намеренно стал избегать общества своего любимца: он больше не звал господина Патрика на ужины и не просил развлекать дворян, не посылал за ним слуг, чтобы вместе выехать на конную прогулку или просто посидеть у камина за партией «престолов». Шута это устраивало. Он понимал, что их общение, по всей вероятности, лишь усугубит болезненное противоречие, и без того раздирающее сознание короля на части. К тому же… Шут откровенно страшился этого человека, чей разум стал переменчивей штормового ветра.
Но не проходило и дня, чтобы он не терзал себя вопросами, как помочь Руальду. Как вернуть короля? Ну как?
Ни книги, ни разговоры со знающими людьми не давали ответа на эти вопросы. Лишь бессмысленные слова «проклятие» и «приворот» довлели над всем, не имея под собой ничего конкретного. Знахари, кого ни спроси, разводили руками, честно признавая, что подобной силы чары вне их компетенции. Мол, да, приворот. Только как с ним быть? Тайкурское колдовство — темная штука… Сначала Шут опасался открыто спрашивать ведунов, но вскоре понял, что является далеко не единственным их посетителем, обеспокоенным судьбой короля. Он не знал, конечно, кем были другие гости, но догадывался, что среди них имелись как преданные Руальду люди, так и его недруги. Словом, постепенно Шут обошел всех хоть сколько-нибудь сведущих в ворожбе лекарей Золотой. Очень скоро он знал их всех наперечет и мог уже на глаз определить, кому можно верить, а кто лишь трясет с наивных горожан медяки, благополучно сосватывая им обыкновенные глиняные черепки под видом амулетов на все случаи жизни. Но и от тех, и от других толку было мало. Шарлатаны все обещали, но ничего не могли. А настоящие видящие даже браться не хотели за чужеродное колдовство. Ну, ее, дескать, эту дикую магию — влезешь так, не знамо во что, потом сам не рад будешь… Шаманы тайкурские, говорят, на крови заклятья крепят…
Еще чаще Шут думал о королеве.
О том, как она там живет на своем снежном острове, как справляется с обидой, которую нельзя выразить словами, нельзя выкричать или просто взять да забыть. И было ему от этих дум тревожно и больно, хотя теперь Шут знал наверняка, что Элея в безопасности. Что корабль доплыл благополучно, и Давиан встретил дочь с распахнутыми объятиями. Все это он услышал, околачиваясь в припортовых тавернах, где столовались иноземные купцы из тех, которые попроще, да разные матросы. В том числе и с Белых Островов. Ожидая новостей, Шут наведывался в таверны ежедневно, всякий раз страшась услышать самое плохое. Но боги миловали…
Только вот известие о благополучном прибытии королевы домой не возвратило Шуту прежней радости: очень скоро он осознал — без Элеи дворец будто лишился сердца. Все было как и прежде, но не стало чего-то очень важного. Чего-то, что нельзя выразить словами. Придворные ходили с озабоченными лицами, смех все реже звучал в Солнечном Чертоге. Да и сам Шут жил теперь лишь наполовину, беспрестанно борясь с острым чувством потери. Оно пронзало душу ядовитым шипом, проникая все глубже и глубже, так что уже не оставалось сил ни на шутки, ни на флирт с дамами. Ничего не хотелось.
Ничего…
Порой тоска по прежним временам накатывала так сильно, что он уходил к пустому берегу и часами просто сидел на сухой коряге, глядя, как волны разбиваются о скалу. Вода потемнела от грязи, поднятой непрерывным взбалтыванием. То и дело на песок выносило обломки деревянных досок, спутанные обрывки старых сетей, пучки бурых водорослей и еще много другого обычного для штормов мусора. Укрытые промасленным полотном рыбацкие лодки лежали кверху килями высоко на берегу, куда не доходила ни одна волна. Но каждая из них знала — кончится период дождей и ветров, и они снова будут спущены на воду, чтобы делать свое дело — то единственное, ради которого их создали. Хотелось бы и Шуту так же уверенно смотреть в свое будущее.
Ему было известно, о чем шепчутся придворные за спиной у господина Патрика. О том, что Солнечному Чертогу нужен новый шут, ибо старый, похоже, и впрямь подвинулся рассудком после выпавших на его долю испытаний. Мол, неудивительно — темница, да побои сломали хрупкого чудака, который и прежде-то был не вполне нормален… Однако Руальд не искал ему замены. От слуг Шуту стало известно про одну из попыток дворян убедить короля найти нового дурака для увеселений: если верить рассказам горничных, когда господин Вайда подошел к королю с этой просьбой, Руальд разгневался так, что до полусмерти напугал вельможу. «Довольно с вас новой королевы, шут останется прежним!» — кричал он побледневшему господину Вайде. И это было странно, но почему-то не удивило Шута.
Пару раз он беседовал с Дени, по сути ни о чем. Капитан тоже не выглядел счастливым, но он, по крайней мере, исправно нес свою службу, мирясь с наличием новой охраны у короля. Руальд привел с собой два десятка наемных воинов из Тайкурдана, все они были как те четверо, что встретились Шуту во время побега королевы — поджарые, дикоглазые, непонятно-чужие… Они неизменно носили свои кожаные штаны и куртки, предпочитая их привычным для Закатного Края нарядам. Те двое, чья одежда была оторочена дорогим белым мехом, оказались старшими в отряде. И если Шуту случалось столкнуться с ними, чужаки смотрели на него так, точно он был предметом мебели. Шут отвечал им тем же. Он не держал зла на этих людей, но и знать их не желал вовсе. На запястьях его кожа приобрела синевато-красный оттенок и оставалась болезненно тонкой.
