Е. Кочешкова - Шут
Шут понял. Он прижал ее ладонь к своему сердцу и распахнул его настежь. Навылет. Без границ, без рубежей, без мыслей, без слов… Как в тот день, во время бури… как в ту ночь… А удивительная маленькая колдунья вновь подхватила и направила безумный поток, способный поглотить все. Направила внутрь себя, чтобы энергия наполнила изломанное тело, дав ему возможность исполнить свое последнее предназначение…
Шут перестал существовать. Была только Сила и ничего, кроме Силы.
А потом все оборвалось, и он услышал…
Дитя… Его тонкий голос походил на мяуканье котенка…
Шут тряхнул головой, пытаясь прийти в себя, пред глазами все плыло. Он почувствовал, как обмякла и выскользнула маленькая ладонь из его руки.
— Нар… Нар… Не уходи! — Он вновь отыскал и стиснул эти детские пальчики. — Так не бывает… Так не может быть…
— Фарр… Я назвала его Фарр. Это значит… дитя огня и ветра. Ветер — это ты, мой любимый… Смерти нет… мой шут… Отпусти меня… не держи… не держи, не нужно больше…Это слишком… больно…
Он медленно разжал руки.
10
Шут не кричал, не бился в истерике. Он просто сидел, уткнувшись лицом в колени, и как безумный раскачивался из стороны в сторону. Глаза его были сухи и пусты, точно два пересохших колодца. Рядом тихо и жалобно плакал ребенок.
Только когда Нар ушла, он вспомнил, что есть еще это несчастное дитя, которое никогда не узнает, какой была женщина, давшая ему жизнь, и кто на самом деле его отец. Нужно было скорей обрезать кроваво-сизый шнур, который все еще связывал младенца с мертвой матерью, пока смерть не коснулась и его. У Шута не было ножа, он точно дикий зверь перегрыз пуповину зубами и, завернув сына в свою рубашку, оставил его лежать на согретых солнцем камнях. Мальчик был совсем маленький, но Шут знал наверняка, что он достаточно сильный, чтобы выжить.
Он не смотрел на этот сверток. Он вообще ничего не видел, хотя темная пелена больше не застилала глаза. Шуту казалось, он вовсе перестал воспринимать мир. То, что он сделал, было так чудовищно, что не оставляло больше места ни для чувств, ни для мыслей.
Время остановилось. Жизнь застыла, точно река, попавшая в ледяные оковы.
…И этих людей Шут заметил только, когда тень одного из них упала на запрокинутое белое лицо Нар. Медленно, будто во сне, он поднял глаза и истерично засмеялся — все пятеро незваных гостей были одеты в темные плащи с надвинутыми на глаза капюшонами, из-под которых нелепо выглядывали одинаковые черные маски.
— Он безумен? — глухо спросил один.
— Нет, — прозвучало в ответ, — господин Патрик немного шокирован тем, что натворил. Но он в своем уме… Хотя мы, по счастью, можем больше не опасаться его выдающихся способностей. Господин королевский шут сейчас не в том состоянии, чтобы представлять собой хоть малейшую угрозу. Жаль только, ребенок успел родиться… Боюсь, это создаст нам много лишних хлопот…
— Что вам нужно, — он не понимал, кто эти люди и зачем они пришли. Их голоса были незнакомы, он никогда не встречал их раньше. Поглощенный своим отчаянием, Шут даже не осознал, что им известно о его магической силе. Но странные господа в масках не обратили на его слова никакого внимания. Самый низкорослый подошел к Нар и некоторое время стоял над ней.
— Да, тайкурская ведьма мертва. Хоть в этом нам повезло. А ее отродье мы найдем куда пристроить так, чтобы Руальд никогда не узнал, что его долгожданный наследник вообще остался в живых. Но с этим, — он выбросил тонкий сухой палец в сторону Шута, — пора кончать. Слишком много проблем от какого-то бродячего комедианта. Сколько можно терпеть его вмешательство? Давно бы уже все было, как задумано, не лезь он клином в каждую щель!
— Что?! — до Шута, наконец, дошел смысл того, о чем говорили чужаки. — Подите прочь! — одним стремительным движением он оттолкнулся от земли и, схватив ребенка, рванулся мимо коротышки вниз по склону.
Шут бежал быстрей ветра, летел, обгоняя смерть, молясь лишь о том, чтобы ни кинжал, ни стрела не успели его догнать.
Но людям в масках это и не было нужно.
Когда чужая воля страшным ударом сломала его защиту, разорвав на части сознание, Шут понял, что такое настоящая Сила. Мир вспыхнул безумной болью и рассыпался мириадами осколков.
Тьма поглотила все.
