Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — эрбпринц
Он вздрогнул и напрягся, когда я вытащил из кармана смятый листок, выставил перед собой ладони.
— Нет-нет, у нас на Севере личные письма не читают!
— У нас тоже, — заверил я, — но это так интересно, что в отдельных случаях читают да еще публикуют!.. Вот смотрите: «…сэр Ричард, эта женщина по праву принадлежит вам». По какому праву? У меня нет и не будет никаких таких прав! Я благородно отказываюсь от любых прав на принцессу Аскланделлу в пользу Его Императорского Величества государя Мунтвига!
Он чуть поморщился от моего страстного напора, но с удовлетворением кивнул, когда я помянул имя его повелителя с присовокуплением императорского титула, видимо, пока еще спорного.
— Простите, ваше высочество, я могу только высказать предположение…
Я сказал свирепо:
— Давайте!
— Его Императорское Величество, — сказал он осторожно, — имеет в виду, возможно, что принцесса Аскланделла слишком много рассказывала о вас… в несколько хвалебном тоне.
— Понимаю, — сказал я с досадой, — ни один мужчина не терпит, когда его женщина хвалит в его присутствии другого мужчину. Возможно, она это делала из женского кокетства, чтобы возбудить в императоре… интерес… или что-то еще, кто знает их женское мышление?
— Возможно, — согласился он, — мышление своего коня я всегда понимаю, а вот мышление жены… с которой живу двадцать лет, до сих пор загадка!
Я сказал уже деловым тоном:
— Полагаю, это было только недоразумение, а вовсе не повод перебросить ее мне!
Он ответил напыщенно:
— Не мне судить поступки и великие замыслы Его Императорского Величества. Однако, как мне кажется, он поступил как раз до предела по-рыцарски. Если его женщина выказывает вам больше благосклонности, чем ему, то предельно честно не удерживать ее, а с болью в разбитом сердце и со всеми почестями передать тому, о ком отзывается столь лестно. Пусть сердце соперника затрепещет от счастья и радости. Не думаю, что вы поймете всю рыцарственность его поступка, ведь вы все там торгаши и на стороне Тьмы, а нас ведут по жизни честь и благородство…
— Да как-то читал, — прервал я, — представление имею. Но принцесса Аскланделла…
Он поклонился и отступил.
— Простите, ваше высочество, моя миссия на этом заканчивается. Прощайте! Рыцари нашей армии еще больше будут чтить нашего императора за его благородство и самопожертвование собственными интересами, возвышенной любовью и неистовой страстью лорда и рыцаря. Честь дороже! Но вам этого не понять…
— Да-да, — сказал я с угрюмой безнадежностью, — конечно. Куда уж нам. Всего доброго, граф.
— Всего доброго, ваше высочество!
Я повернул коня к ожидавшей в молчании и неподвижности группе моих рыцарей. Бобик увидел, что уходим, и перестал приставать к замершим в ужасе рыцарям противника с предложениями побросать ему бревнышко.
На обратном пути мысли об этом тягостном деле с непонятно как возникшей ношей, что по всем законам должна принадлежать Мунтвигу, скользнули к его попытке расширить свои владения.
Кроме стандартной жажды захапать больше, что время от времени посещает всех правителей, у Мунтвига может быть и еще одна цель, добавочная, но еще более важная.
Одно дело — уйти в пещеры под Сакрантом, а это королевство может быть уничтожено Багровой Звездой целиком, другое — в десятке земель. Каждый завоеватель мечтает, чтобы его детище пережило не только его самого, но и все трудности в будущем.
У моего дома, что теперь штаб, по улице прохаживаются Альбрехт, Мидль, Сулливан, в сторонке мелькнул яркий плащ Паланта. Все, завидев меня, в нетерпении бросились навстречу, но тут же остановились, увидев выражение моего лица.
Альбрехт сказал с подъемом:
— Как видите, сэру Ричарду далеко не все удается, так что нужно надеяться на свои силы! А то, ишь, разговорчики пошли, вот придет и спасет…
Я соскочил на землю; Альбрехт смотрит с сочувствием, остальные разглядывают меня молча издали.
— Правильную, — буркнул я, — воспитательную работу ведете, граф!.. В нужном направлении и с положительным вектором.
Зайчика увели бегом, Мидль спросил сочувствующе:
— Не получилось? Ничего, это только первая попытка.
— Ко второй — я поседею, — огрызнулся я. — А к третьей — откину хвост и вытяну копыта.
— Напрасно, — сказал Сулливан бодрым голосом, — мы, вообще-то, рассчитывали на дюжину попыток. А то и две. Это же так здорово, когда смотришь со стороны!
Альбрехт сказал со сладкой улыбкой:
— Я тоже люблю цирк.
Я злобно огляделся по сторонам.
— А где это необыкновенное сокровище, которое мы с Мунтвигом перепихиваем друг другу?
Альбрехт пихнул Сулливана в бок локтем.
— Это он с таким почтением о нашей несравненной Аскланделле!
Я рыкнул:
— За одно слово «нашей», граф, я велю с вас содрать кожу!
Сулливан осведомился почтительно:
— Где ее императорское высочество принцесса?.. Они изволили в сопровождении принца Сандорина и группы молодых лордов отбыть на соколиную охоту.
Я прошипел:
— Почему, когда приезжают от Мунтвига, она всегда оказывается где-то далеко?
Альбрехт пробормотал с загадочным видом:
— У меня есть предположения…
— За такие предположения я с вас шкуру сдеру, — пообещал я.
— Ваше высочество, — сказал Мидль сочувствующе, — вам все равно не удалось бы ее сбагрить вот так просто. Это же принцесса!.. Нужны соответствующие приготовления, ритуалы, переговоры… Мы вторглись уже в Пекланд, ваше высочество, помните?
Я ответил сквозь стиснутые челюсти:
— Помню. Созовите военачальников, нужно уточнить детали. Мы должны действовать очень быстро.
Клемент напомнил с гордостью:
— Быстрее нас не двигалась еще ни одна армия!
Глава 4
В обозе стучат молоты, полевые кузницы работают на остановках без отдыха, так же шорники заменяют истрепанную кожу, сотники и десятники снуют между повозками беспрерывно, поторапливая, проверяя, как выполняются их заказы и поручения.
Выступление армии запланировано на завтра; я ночью поднимался в звездное небо и придирчиво просматривал все внизу, стараясь не пропустить ни одного значительного скопления войск.
А утром сам Норберт ворвался во двор на горячем коне, бросил поводья слугам и быстрыми шагами вбежал в комнату.
— Ваше высочество!
— Барон, — ответил я, — что-то случилось?
— С лагерем все в порядке, — успокоил он, — у меня несколько странная новость…
— Ну-ну?
