Артем Тихомиров - Свиньи во тьме
Чертополох и Полтинник, вооружившись бомбами, заняли позицию на расстоянии прямого броска. Они будут стрелять и метать зажигательные снаряды, если понадобится. Наше прикрытие.
В домах никого не было. Все бараны заперты в сарае. Оттуда, правда, не доносилось ни звука.
Зато в воздухе, помимо гари, стоял запах свежей крови. Возле дома, где происходила пирушка, торчали колья, на которых висели отрубленные бараньи головы, облепленные мухами. Пышехвост и Мормышка подобрались к дому и притаились у стены, с двух сторон от входа. Оба без труда скрылись под нижним краем окон. Мне приходилось маневрировать.
Из-за угла показался Пегий. Он звал меня. Я дополз до него. Свины стояли в дверях конюшни. Весь пол в ней был залит кровью. Пять освежеванных туш висели на крюках в углу помещения. Шкуры сушились отдельно. Внутренности волки просто вышвырнули в кучу навоза.
Мухи тучами вились над этим местом.
– Их почерк, – сказал Пегий.
– Начинаем, – ответил я. Ярость моя начала зашкаливать. Я с трудом следовал плану, который был у меня в голове.
Свины рассредоточились вокруг дома. Скрываться не было смысла. Пышехвост начал плести заклинание. В его ладони возник сгусток желтого сияния. Подойдя к двери, он приоткрыл ее и бросил этот сгусток внутрь. Раздался взрыв. Часть крыши оторвалась и взлетела в воздух. Печная труба накренилась.
Вспыхнул огонь, который начал охватывать помещение изнутри. Пьяные бандиты не сразу поняли, что попали в ловушку. Крики и песни превратились в волну отчаянного визга и воя.
Внутри что-то затрещало, упало, затопали сапоги. Псы и волки рычали и ревели на разные голоса. Первый из них ломанулся через окно, забыв, что дверь не заперта. Рамы и ставни вылетели от сильного удара.
Этого волка Отрыжка встретил тяжелой стрелой из арбалета. Она попала зубастому в основание шеи и застряла там. Волк задергался, извиваясь в оконном проеме.
Огонь стал пожирать дверь и часть фасада. Пышехвост подбавил заклинанию силу. Завоняло паленым мясом и шерстью. Вынеся на себе фрагмент косяка, волки, мешая друг другу, стали выскакивать во двор. Тринадцать рыл.
Мы навалились на них со всех сторон, что стало для опьяневших зверюг полной неожиданностью. Во всей общей свалке, когда мы рубили и кололи, сойдясь с врагов в ближнем бою, троим бандитам удалось вырваться со двора.
В отдалении раздался взрыв, потом несколько выстрелов из мушкетов.
– Серого не убивать! – заорал я, прорываясь к капитану. Тот размахивал мечом, пытаясь достать Коросту, но безуспешно. Свин ударил его в плечо и опрокинул на землю, отвешивая удары навершием рукояти. Серый выл и брызгал слюной.
Мой меч врубился в голову пса. Мозги полетели в разные стороны. Через три минуты резни мы остановились.
Я оглядел свинов, окруживших изрубленных псов и волков. Драка была слишком короткая, чтобы утолить нашу жажду крови. Парни стали разрубать тела на части. Я не стал им препятствовать.
Меня интересовал Серый. Скорчившись на земле, покрытый пылью, волк подвывал тонким голосом. Он что-то говорил, но я его почти не слышал из-за рева огня, пожирающего строение. Жар был сильным.
Схватив волчару за шиворот, я оттащил его подальше от трупов. Во дворе появились Экологическое Сопротивление и Чертополох с Полтинником. Хорьки приволокли убитого ими волка, одного из тех, кто пробовал бежать. Чертополох указал мне на месиво, оставшееся от другого беглеца, в которого угодила бомба, и труп застреленного Полтинником.
– Свершилась месть! Наконец-то Роща Благочестия отомщена! Больше эти неживотные не будут проливать невинную кровь! – провозгласил Шелковый Вилли.
– И так ясно, не гунди, – сказал Мормышка, посасывая травинку. Вновь сама невозмутимость.
– Притащите сюда часового, – сказал я. Пегий и Короста обернулись за пару мгновений.
Пес, еле пришедший в себя, мычал и дергался. Его рот был зашит суровой ниткой. Не только рот, но и руки скреплены ею через край. Морду пса покрывала кровь.
Заклинание Молчания, как говорил Барсик, изобретший его, работало безотказно.
– Смотри, – сказал я псу, – запомни этот день. Сегодня тебе повезло. Ты остался жить… Но ты должен вернуться к своим и рассказать, что мы сделали! Это же ждет каждого зубастого, пришедшего в Баранхейм с войной. Сегодня Серый, а завтра Мозгоед. Та и передай. А чтобы они поверили тебе, ты возьмешь с собой сувениры. Скажешь, что это привет от Свинской Бригады.
Я дал знак свинам, и они набросились на Серого. Тот даже не пытался сопротивляться. При помощи веревочной петли Пегий держал голову капитана, тяня на себя. Хватило одного моего удара, чтобы она отделилась от шеи. Волчья кровь полилась на пыльную землю.
Пес выпучил глаза, издавая мычание. Так же мычал приговоренный к казни Плетень, которого обвязали тяжелыми камнями и утопили в Развливнуине во время переправы. Бригада не прощает убийство собратьев.
Грязнуля принес толстую прочную веревку. Мы отрубили головы всем волкам и псам и сделали из них большое ожерелье. Веревку продели через нижние челюсти.
Тела забросили в горящий дом, который развалился спустя несколько мгновений. Искры полетели в разные стороны.
Появился кот-чародей.
– Там никого в живых не осталось. В сарае тоже одни туши. Видимо, готовились к отправке, – сказал он. – Деревню вырезали.
– Значит, мы не успели, – сказал Мормышка, пожевывая травинку.
– Ты все понял из того, что мы тебе передали? – спросил я у пса-часового. Тот закивал, уверяя меня в своей благонадежности. Передаст, никаких проблем.
Ожерелье из голов мы повесили ему на грудь наискосок, словно орденскую ленту. Небольшое послание Чокнутому и все прочим зубастым. Пусть подумает, с кем имеет дело.
Пышехвост снял нитку с конечностей пса, но оставил на пасти. Кажется, котяру этот громила боялся даже больше, чем меня. Дав зубастому пинка, мы заставили его выкатиться со двора. Вихляющей походкой он двинулся по дороге, что вела к выезду из деревушки. По пути пес оставлял кровавые следы. Отрубленные головы еще не высохли.
Чертополох запиликал на своей губной гармошке.
– Сожгите здесь все, раз никого не осталось, – приказал я. Во мне все еще бурлила ярость, та, что не могла быть утолена.
Мне надоело быть палачом – я стремился на поле боя.
Крыс стоял неподалеку от меня, о чем-то думая. А может, прислушивался.
Постояв под палящим солнцем, я все-таки решил сам обойти деревушку. Часто бывает, что кто-то сумел спрятаться и боится показаться даже нам. Для обхода взял с собой Грязнулю. Мы заглядывали в каждый дом, открывали погреба и звали оставшихся. Ответом нам была тишина. Следом шел Барсик и бросал на соломенные крыши снопы колдовского огня. Ветер нес дым на юг.
