Робинзон - Под покровом тайны
Когда с работы явилась мама, она так спокойно к этой повестке не отнеслась
— Так и знала, что это добром кончится! — сказала она, рухнув на стул и держась рукой за сердце, — ох Ленка, сколько нам нервов еще придется потерять из-за твоего золота!
Тут она глянула на меня, осеклась, и сразу заговорила о другом.
— Ну ладно, с этим все ясно, завтра сходим, узнаем, что от нас нужно. Лучше расскажи, как сегодня день провела? Кем тебя на работу взяли?
Я начала собирать на стол и одновременно рассказывала маме о том, как прошли мои переговоры.
Мама внимательно слушала мой рассказ никак, впрочем, его не комментируя. Лишь когда он подошел к концу, вздохнула и сказала:
— Ну, что же работай, коль не хочешь на материны деньги учиться. Уж если тебе что в башку втемяшится, так ничем не выбьешь. Зарплату хоть сказали, сколько будешь получать?
Я, помотала отрицательно головой и, проглотив макаронину, сообщила:
— Не мам, не спрашивала, а если бы спросила, мне бы ее изменили?
Мама грустно усмехнулась.
— Вся в отца, такая же гордячка. Ну, погоди, жизнь тебя еще обкатает.
На такой ноте наш ужин завершился, и мы пошли в комнату, где начали обсуждать, зачем нас вызывают в комитет госбезопасности.
Так и не придя ни к какому выводу, мы перешли на то, как проведем девятый день. Решили, что людей в этот раз будет немного, поэтому можно будет всех принять у себя в квартире.
Немного всплакнув, мы отправились спать.
Я легла в постель все еще в слезах. Понемногу они высохли. Но вот сна не было ни в одном глазу. Почему-то снова в голову пришли мои утренние виденья.
— Интересно, — подумала я, — прабабушкин ключ оказался не нужен для того, чтобы попасть в Заповедье. Может, для этого и камень не нужен?
— После того, как эта мысль пришла в голову, я решила ее немедленно проверить.
Собравшись с духом, продолжая лежать в кровати, и нервно комкая край одеяла, я начала читать заговор, подпитывая его силой. Сначала вроде ничего не происходило, но затем в окружающем меня пространстве, что-то изменилось. Раздался тонкий звук, как будто зазвенел хрустальный бокал, и на меня повеяло свежим лесным запахом. Перед моей кроватью открылось овальное отверстие почти до потолка.
В него доносился шум ветра в вершинах елей и призрачно светила Луна. На миг, закрывая ее, пролетела большая черная птица.
От испуга я негромко вскрикнула, и окно в другой мир закрылось.
— Ты, чего там кричишь? послышался встревоженный мамин голос, — опять сон плохой приснился.
— Нет, мама, все в порядке, просто форточку решила закрыть, и оступилась, — ответила я.
В коридоре раздались шаги, мама вошла ко мне и, помедлив, сказала:
— Действительно, прохладно у тебя, а как свежестью пахнет! Как будто в лесу живем. Ну, спи, давай и больше к форточке не лезь.
Я лежала в полном восторге. С тех пор, как я попала домой, мне все время хотелось попасть в Заповедье. А после загадочного сна и тем более.
Мои колебания длились недолго.
Услышав мамино посапывание, я тихонько, на цыпочках вошла к ней в комнату и негромко прочитала заговор на беспробудный сон.
Забежав обратно к себе я в секунду открыла дверь в черный лес, не колеблясь, скинула ночную сорочку и кувыркнулась на мягкую траву на ходу перекидываясь в рысь.
Как тогда во сне, меня опять звал к себе зов, и я легко вскочив на дерево, помчалась, перепрыгивая с ветки на ветку в его сторону.
В отличие от сна, когда я храбро прыгнула в речную воду, сейчас она неожиданно сильно ожгла меня холодом. Но вскоре, от быстрого бега шерсть просохла, распушилась и стала потрескивать зелеными искорками.
Когда я прыгнула на очередную еловую ветку, рядом на нее же вскочила огромная черная кошка. Ветка угрожающе затрещала, но не сломалась. Черный самец приблизился и облизал языком мой нос. От неожиданности я зафыркала и помчалась дальше. Черный следовал сзади, стараясь не забегать вперед. Зова больше я не слышала, и, сделав круг вернулась к реке.
Мы оба пригнули в холодную воду и начали играть друг с другом, легонько покусывая и встречаясь лапами с втянутыми когтями. И вдруг, как-то вместе перекинулись в людей.
Мой спутник был тот самый парень, виденный во сне. Сейчас он держал меня голую на руках, и мне опять было нисколечки не стыдно.
— Ты красивая, — сказал он со странным акцентом и лизнул меня в сосок.
По телу прошла легкая судорога. Оборотень засмеялся и куснул меня уже в другую грудь. Я застонала и обняла его за шею.
— Меня зовут Тим, — представился он и понес меня на берег, — это я тебя позвал, я чувствовал, что ты где-то рядом, — сказал он мне прямо в ухо, заставляя все волоски на руках подняться мурашками.
Неожиданно в моей голове всплыли мамины слова, и я резко высвободилась из объятий оборотня.
— Руки не надо распускать, — коротко предупредила я, — Лучше давай побегаем, кто быстрей добежит до дуба.
После этих слов Тим вновь обернулся рысью и пулей взлетел на дерево. Яростно мяукнув, я помчалась вслед за ним.
Потом мы, вновь перекинувшись, лежали молча под дубом и глядели в звездное небо
— Я видел тебя раньше, — неожиданно сказал Тим. Его рука лежала у меня на животе легонько гладя его кончиками пальцев. Я же только мурлыкала от удовольствия.
— Когда ты меня видел? — спросила я.
— Когда тебя привела колдунья, в дом, — ответил тот.
Вскоре я выяснила, что моя прабабушка прекрасно осведомлена о деревне оборотней, и что все они наши дальние родственники. Вот только почему она никогда мне об этом не говорила, было совершенно непонятно.
— Тим, — спросила я, — не знаешь, почему бабуля мне о вас ничего не говорила.
Тот очень по-человечески пожал плечами.
— Не знаю, мне не рассказывают, я еще молод.
Однако я почувствовала, что он что-то утаивает.
— Тимчик, — ну, пожалуйста, скажи, ты же знаешь? — этим словами я опустила голову ему на грудь и провела языком по солоноватой коже. Мне это жутко хотелось сделать еще во сне.
Парень выгнулся дугой и застонал.
— Ну, пожалуйста, скажи, — опять спросила я и провела языком еще раз.
Тим вновь застонал и прижал мою голову к себе.
— Что ты делаешь со мной, так нельзя, — шептал он, — перестань, я не выдержу, и староста заругается.
— За что? — спросила я, легонько щекоча его мускулистую грудь.
— Я должен был забрать у тебя дар, — выдохнул Тим и замер, уставившись на меня неподвижным взором.
— Ты, — ты такая же колдунья, как твоя бабка! — неожиданно закричал он и, перекинувшись, исчез в густой кроне дуба.
