Джон Гримвуд - Падший клинок
— Вы, трое, помалкивайте. Иначе… — Темучин изобразил, как перерезает глотку. — И не вздумай бежать, крысенок, — он ухмыльнулся Пьетро и чуть приподнял лук. — Стрелу не обгонишь.
— Сержант!
— Это правда, — Темучин покосился на Атило. — Стрелу и лошади не обогнать. Недаром мой народ завоевал полмира.
— А потом опять потерял.
Не совсем так. Когда-то Золотая Орда завоевала земли от Китая до Западной Европы, включая Индию, и до сих пор владела бы большей частью своей империи. Но вплоть до недавнего времени ее разрывали на части наследники Великого хана, которые сражались между собой с той же яростью, что и с чужеземцами. А сейчас Ханом Ханов стал Тимур, известный как Тамерлан, в лучшем случае ублюдок младшей ветви.
— Говоришь, здесь вниз?
Джош кивнул.
— Вперед, — сказал Родриго Темучину, убедившись в согласии Атило. Сам Родриго пошел следом, а Атило остался на прежнем месте. Взгляд мавра не отрывался от линии крыш над ними.
— Не убивать! — приказал Атило. — Он мне нужен живым.
Родриго щелкнул пальцами, подтверждая приказ. И все могло бы пройти хорошо, если бы Розалин, едва Темучин и Родриго направились к подвалу, не закричала изо всех сил:
— Пожар! Пожар! Пожар!
— Вот дерьмо! — взъярился Родриго.
Старик выхватил нож и ударил ее по голове рукоятью.
— Останови его! — зарычал Мавр.
Кого?
Не прошло и секунды, как Темучин и Родриго поняли.
У входа в туннель стоял тощий силуэт, озаренный лунным светом. Существо посмотрело на Темучина, потом — на Атило и ухмыльнулось. И тут оно заметило лежащую в грязи Розалин.
Ухмылка потухла. Он слишком далеко зашел в погоне за запахом. Слабый след на ночном ветру привел его сюда и исчез. Глупо было оставаться так долго на одном месте. Тико знал это, но не мог уйти. А сейчас кошмары догнали его.
Старик из сада. Освободивший Тико солдат. И кряжистый монгол, приказавший содрать кожу с девушки. Ее воспоминания до сих пор преследовали юношу. Вдобавок у ног старика лежала девчонка, которая вытащила Тико из канала, а потом улыбалась ему в ночных переулках.
Конечно, он может убежать.
Позади — разрушенный двор, руины домов. Шаткие стены, неустойчивые перекрытия. Тико вскарабкается по ним быстрее любого человека.
— Он собирается бежать, — заметил сержант.
— Куда? — высокомерно спросил тот, кого они называли Родриго.
Сержант поднял лук и ответил:
— Прямо на нас. Если я не получу приказа стрелять.
— Темучин!
— Сам знаешь, старший, я прав.
Люди здесь пользовались настоящими именами, даже не подозревая, какой подвергаются опасности. Знать настоящее имя — значит владеть частичкой человека. Все великие шаманы использовали это знание в своей магии. Тико не мог поверить, что люди так спокойно расстаются со своей силой.
— Господин Атило? — произнес Родриго.
Тико двинулся.
— Старший!
Тико увернулся от захвата, быстро и жестоко ударил локтем Темучина и секунду спустя стоял перед Атило. Атило присел в стойке и поднял кинжал. Неужели старик считает его дураком? Приказ взять Тико живым — ошибка Атило, его слабое место. Ему следовало желать смерти Тико.
Тико обогнул Атило и остановился перед Джошем.
— У меня не было выбора, — в отчаянии взмолился Джош. — Он меня сделал.
«А Бьорнвин сделал меня, — подумал Тико, — и посмотри, во что он меня превратил». Одна рука легла Джошу на затылок, вторая — на подбородок; резкий рывок. От лежащего на земле тела внезапно запахло дерьмом.
— Впечатляет, — произнес Атило.
Тико схватил старика, другой рукой он уже тянулся к его шее, но тут Родриго метнул нож. Тико увернулся, но упустил свою жертву. И едва не расстался с жизнью: Атило ударил кинжалом, целясь в горло. Тико едва успел присесть, и кинжал прошел мимо.
— Тебе нравятся такие игры, — прорычал Атило. — Верно?
Кому-то они определенно нравились.
Но Тико сомневался, что этот кто-то — он сам.
За его спиной опять оказался дворик. Атило все еще сжимает кинжал. Родриго в нерешительности. Темучин встает на ноги. С остальным проще: Джош мертв, Пьетро застыл в луже мочи, а Розалин…
Шевелится.
— Она умрет, — заявил старик, — если ты не сдашься.
Как старик распознал его слабость? И правда ли это?..
Атило спокойно, даже с приязнью, смотрел на него; Темучин наложил стрелу и прицелился в девушку на земле.
— Он ждет только моего приказа.
Что делать? Пусть ее убьют? Или сдаться? Все решил триумф в глазах старика. Тико схватил Атило за руку, не ломая, но фиксируя кинжал. Он заслонился стариком от лука Темучина и прижался лбом ко лбу Атило.
«Убей Розалин, — подумал он, — и я сдеру кожу с твоей женщины».
Потрясение и страх. Но страх быстро исчез. В сознании Атило крылся целый склеп шепчущих тайн. Крылья летучей мыши и львиные морды. Тысячи покойников, шеренгами уходящих до горизонта минувших лет.
И три девушки. Две, сразу понял Тико, уже мертвы.
Третья ждала дома, не зная, почему Атило не может прийти к ней. Почему не может просто жениться на ней и взять ее в постель, как и должно любящему ее человеку.
«Спроси монгола. Он видел, как я это делаю».
В его лицо бил ветер; он нес приторные ароматы города, возбуждающие и отвратительные. В мансарде кто-то крикнул, но Тико исчез прежде, чем они распахнули ставни. Тень среди теней, быстрее облаков, бегущих по ночному небу.
Он прыгнул, не оглядываясь, смеясь, скатился со второго этажа и приземлился на ноги, чуть не надорвав сухожилия. Возбуждение ушло, а может, он просто перестал его замечать. Тико перепрыгнул канал, осмотрелся и решил, что крыши лучше. Поэтому он взобрался на стену дворца, перескочил узкую улицу и полез еще выше, пока не оказался на самой верхушке бронзового купола. У его ног лежала Венеция, впереди ждала ночь.
Атило будет искать его.
И Родриго с сержантом-монголом. Они не забудут и не простят. Он знает их тайны, их ошибки. Возможно, ему надо беспокоиться. Но о чем? Он — здесь, вместе с созданиями ночи. А они — внизу, в грязи.
28
Весь дворец, за исключением ночной стражи, спал; те же, кто не ночевал в своей постели, тихо расползались, чтобы изобразить предутреннюю дрему. Алекса была одна, за спиной — пустая постель. Казалось, герцогиня не слишком рассержена. Может, она заметила, как у Атило трясутся руки.
— Итак, вы нашли его?
— Да, госпожа моя.
Герцогиня Алекса поставила свой чай и отодвинула крошечную фарфоровую чашечку подальше. Потом откинулась назад:
