Александр Рудазов - Серая чума
Впрочем, ему это ничуть не помогло — только зря навлек на себя хозяйский гнев.
Кстати, самому Креолу Вон тоже не так давно тишком подсыпала щепотку магического порошка в чай. Дождавшись, пока он выпьет, ученица уселась напротив и сурово задала главный женский вопрос — ты меня любишь?
Архимаг в ответ растянул губы в улыбке, по-доброму прищурился и ласково сказал… что на него сыворотка правды не действует.
— Леди Ванесса, быть может, спросить у них о чем-то, что известно только настоящей принцессе Гвениоле? — предложил паладин.
— Ну, отец, богато придумал! — язвительно похвалил его Логмир. — А теперь еще вопрос подходящий предложи, и совсем будешь Дед-Знаю-Все[26]!
— В самом деле, лод Гвэйдеон, ну откуда мы-то можем знать, что известно настоящей принцессе, чего не известно? — брюзгливо заметила Вон, все еще возмущенно прокручивая в голове тот скандал с Креолом.
Паладин на несколько секунд задумался, а потом спросил:
— Ваше высочество, леди Гвениола, ответьте, как звали вашего прапрадеда по мужской линии?
— Орукида Первый! — одновременно выкрикнули принцессы.
— Он же был королем Ларии, безмозглый старик! — презрительно добавила одна из них. — Его имя знает полмира!
— В таком случае ответьте, как звали вашу прапрабабку по женской линии. Или она тоже была королевой?
— Зеньора Ала Туариса, — снова одновременно ответили принцессы. — Княгиня Западного Примора.
— Лод Гвэйдеон, ну ладно вам… Если уж они решили сделать копию принцессы, так наверное заставили ее вызубрить все, что знает оригинал… — вздохнула Ванесса.
Логмир задумчиво выпятил нижнюю губу, незаметно обошел принцесс со спины, и вдруг резко приставил им пальцы к затылкам и выкрикнул:
— Хой, подруга, а ну отвечать, не думать — как звали первого мужика, с которым чпокнулась?!
— Нахал, как ты смеешь?!! — взвизгнула одна.
— Лауресо Ти… да, как ты смеешь?!! — спохватилась вторая.
Двурукий выпятил грудь петухом — вот, мол, каков! Ванесса только покачала головой — ну и что с того, что одна из подозреваемых нечаянно проговорилась? Это же абсолютно ничего не означает. Поди узнай, кто на самом деле был первым у ларийской принцессы…
— Кстати, рано тут… начинают… — присвистнула она. — Вам сколько же лет, девочки?
— Восемнадцать, — одновременно ответили обе.
— Да ладно, подруга, ничего не рано, — хмыкнул Логмир. — Я вот первый раз в четырнадцать… хой, да, было дело, до сих пор вспомнить приятно! Я ее так, а она эдак, а сеструха ее слева, а тут их батька с косой вбегает — я еле успел ноги дать! А только потом все равно ночью вернулся, да обеих!.. Хабова мать, я ж не кто-нибудь, я Логмир!
— Хватит, поняли уже…
— Да что ты все меня затыкаешь, подруга? — обиделся Двурукий. — Ты мне не командир, командир сейчас хаб знает где. До речи — ты сама-то во сколько первый раз?…
— Женщинам такие вопросы не задают. Но вообще — в семнадцать, — неохотно призналась Ванесса. — Прямо перед выпускным балом.
— А что это за бал? — заинтересовалась одна из принцесс. — Вроде Большого Парадного, который на День Славы устраивают?
— Вроде… Хуберт, определи этих блондинок на постой! — подозвала домового Ванесса. — И из одежды им что-нибудь подбери!
— Хуберт, одежду отставить! — вмешался Логмир. — И так хорошо!
— Хуберт, Логмира не слушать, он придурок! — внесла коррективы Ванесса.
— Конечно, мэм, я давно это подозревал, — невозмутимо кивнул Хуберт. — Прошу, юные мисс, пройдемте со мной, я подберу вам что-нибудь по размерам.
Принцессы в сорочках уставились на брауни в новехонькой отутюженной ливрее. Ванесса еще в Сан-Франциско купила ему три дюжины совершенно одинаковых костюмов — точно на его размер. Хотя это было не слишком легко — пришлось наболтать, что она устраивает костюмированный вечер в начальной школе. Домовой чопорно шевелил босыми пальцами ног — коцебу летел высоко, ночь еще не закончилась, и ходить по траве было холодно.
— К-кто это? — наконец решилась спросить одна из них.
— Мое имя Хуберт, я служу здесь дворецким, — поклонился брауни. — К вашим услугам, юные мисс. Если мисс Ли не возражает, я приготовлю для вас ужин… или лучше сразу подать завтрак?
— Мы не голодны… — растерянно ответила левая Гвениола.
— Ты, может, и не голодна, а я умираю от голода! — вспыхнула правая.
— Конечно, ты же колдунья!
— Неправда, это ты колдунья!
— Нет, ты!
— Нет, ты!
— Ты!
— Ты!
— Ты, ты, ты, ты, ты, ты!!!
— Сто раз ты!
— Тысячу раз ты!
— Миллион раз ты!
— Дура!
— Сама дура!
Принцесса и ее копия орали все громче и громче, а под конец и вовсе вцепились друг другу в роскошные золотые локоны и начали остервенело их выдирать. Две блондинки покатились по траве, царапаясь ухоженными ноготками, злобно пинаясь, да еще и плюясь. Обе старались попасть сопернице в глаза.
— Мэм, полагаю, им следует выделить РАЗНЫЕ комнаты, — совершенно спокойно предложил Хуберт. — И желательно — в противоположных концах дома.
— Леди Ванесса, я считаю, что будет уместным связать этих леди, а еще лучше — оглушить или усыпить, — внес дополнительное предложение лод Гвэйдеон. Белый Меч по-прежнему был нацелен в сторону дерущихся принцесс. — Помните, у сударя Конрада были иголки с сонными зельями? Нет ли у вас чего-нибудь такого?
Ванесса вопросительно приподняла брови.
— Допустим, есть. А зачем?
— Мы не можем знать, кто из них колдунья, — терпеливо разъяснил паладин. — И мы не знаем, на что она способна. Не думаю, что здесь, на наших глазах, она рискнет творить чары — я прикончу ее, как только что-то замечу. Но как мы можем быть уверены, что сможем не спускать глаз с обеих днем и ночью?
Ванесса на миг задумалась, а потом ее лицо просветлело, и она убежала в дом. Принцессы прекратили драться и недоуменно уставились ей вслед. Но через полминуты девушка с Земли вновь показалась на пороге, и недоумение сменилось протестующим визгом — в руках у Вон зловеще поблескивали два ошейника из хладного железа.
— Это наши с Креолом, — пояснила она. — В которых нас сжечь хотели. Я их потом нашла и спрятала.
— Но зачем, леди Ванесса? — нахмурился паладин. — К чему вам эти изделия экзорцистов?
— Ну так, на всякий случай… — уклончиво отвела глаза девушка. — Инди, подержи-ка этих блондинок, Логги, помоги застегнуть.
— Подруга, ну какого хаба ты меня так называешь? — недовольно огрызнулся Двурукий.
Но, тем не менее, с готовностью взял один из ошейников.
