Артем Тихомиров - Олимпия
Абсолютный бред, прокомментировала Мятежница. Перестань! Это твой шанс выбраться отсюда, это твой шанс жить.
И все равно, Лима так и не смогла произнести ни звука. Когда пришелец сунул ключ в замочную скважину и повернул его, она в панике отползла в угол и сжалась в комок. Сработал успешно привитый олимпийцами рефлекс.
Высокий мужчина в форме и с оружием остановился на пороге, осветив камеру лучом фонарика.
Наконец, он увидел Лиму. Она же закрыла голову руками, помня каждый удар, что пришелся на нее с первого дня.
- Эй! - крикнул человек в открытый проем. - Есть выживший!
Лима не хотела смотреть на него. Может быть, это просто очередной кошмар, затянувшийся и цепкий.
К первому присоединился второй. Лима слышала их разговор.
- Это кто, ребенок?
- Не знаю. Трудно сказать.
- Осторожно.
- Слушай, это девушка, смотри.
- На кого она похожа! Кожа да кости!
Они были рядом. Лима дрожала от ужаса, видя, как первый присел на корточки рядом с ней.
Сейчас он снова заговорит и начнет предлагать сделку?
- Нужен врач, - послышался голос. - Не трогай ее.
Лима всхлипнула. Сейчас ей хотелось вернуться во тьму и тишину, к которой она так привыкла. И чтобы никто не приходил, никогда.
- Не бойся нас, - сказал человек с оружием, тот, что открыл дверь. Его напарник бежал по коридору. - Мы выведем тебя отсюда. Ты понимаешь?
Конечно, Лима понимала, но ответить не могла - у нее нашлось неотложное дело. Спустя секунду она лишилась сознания.
5
Кое-кому придется постараться и рассказать, что произошло с ней начиная с момента, как ее вынесли из подземной тюрьмы, и до этой минуты. По ощущениям, пролетели годы.
Открыв глаза, Лима уставилась на потолок. В комнате было сумрачно, на тумбочке горела лишь лампа, бросающая желтоватый свет. Тихо. Тихо, но не так напряженно, как было в камере. Эта тишина давала самый настоящий покой, сообщая чувство уверенности. Что дальше? Какие твои дальнейшие шаги, Лима.
Она попробовала пошевелить правой рукой. Слишком слаба, чтобы даже поднять ее над кроватью. Ноги? - те словно свинцом налиты. Мышцы отказываются выполнять свою работу.
Как хорошо просто лежать и смотреть в никуда, ни о чем не думать, ни о чем не заботиться.
Определенно, ей что-то вкололи. Опять. Но в этот раз, кажется, с вполне благими целями.
Лима облизнула губы. Они не были сухими, корка исчезла, голода и жажды не чувствовалось, но? эта безграничная слабость, при которой даже двигать глазными яблоками невероятно тяжелая работа.
Раз так, сказала Мятежница, лучше спи. Пороху сейчас ты все равно не изобретешь. Спи!
Оставалось только отдаться на волю обстоятельств. Лима по-прежнему видела потолок и спрашивала себя, куда ее занесло на этот раз, но внезапно веки ее сомкнулись. Лима полетела в глубокий сон. Утонув в нем, она не видела, как через буквально пару мгновений в комнату вошла девочка-подросток с подносом, на котором стояла миска воды. Девочка остановилась, глядя на Лиму, и улыбнулась?
Какое по счету возвращение в реальность?
Чувство, что она вполне оправилась и к тому же зверски голодная. Когда в последний раз ей пришлось есть до сыта, Лима не помнила. Наверное, в другой жизни, той, что уже не вернется. Там осталось все. Отец, мама - они ушли безвозвратно. И тетя Кира. Несмотря ни на что, Лима сожалела, что так получилось. Предательство - хуже некуда, но, откровенно говоря, Лиме было трудно судить ее. Чего не сделаешь ради семьи? Откажись Кира стать шпионом олимпийцев, кара последовала бы незамедлительно.
Итак, можно осмотреться с более ясной головой. Комната вроде спальни, небольшая очень напоминает детскую. Есть игрушки, самодельные, но выполненные довольно неплохо. Лима смотрела на куклу, сидящую вместе с другими на тумбочке, и завидовала ее хозяйке. В ее собственном доме были куклы, но не такие. И теперь там они и останутся. Блок 3 Восток? Лима почему-то твердо уверила себя, что туда больше не вернется.
Если рвать с прошлым, то сразу, одним махом, сказала Мятежница. Ни к чему тянуть.
Лима была согласна. Нет, она не заплачет, хотя в носу щиплет привычно и противно. Хватит лить слезы.
На борьбу с эмоциями - сколько можно? - у нее ушло, наверное, минут пять. Она вспоминала все, что с ней произошло в подземной тюрьме. Крик Майи, которую застрелили ни за что. Боль от электрошока и свой подавляющий, парализующий страх? Почему память не спрятала от нее эти воспоминания?
До ноздрей донесся запах с кухни. Готовили еду, настоящую домашнюю еду. Здесь жили нормальные люди, и у них, похоже, все было хорошо.
Лима сжала кулаки и попыталась сесть. Прежней слабости не было, но ей явно требовалось подкрепиться. Желудок целиком и полностью разделял это мнение.
Ей удалось опереться на локти, она подождала немного и затем, используя стену слева от себя, села. Все равно что стокилограммовый мешок поднять! Лима замерла, прислушиваясь к собственному дыханию.
На ней было нижнее белье, разумеется, чье-то чужое, постиранное, пусть и не новое. Стеганое одеяло, матрац, простынь, подушка с наволочкой - чистые.
Лима погладила подушку, вспоминая свой вонючий грязный матрац в камере. Ну ясно, кто-то помыл ее, переодел, ухаживал за ней, пока она была в бессознательном состоянии. Осталось выяснить, кому Лима обязана в прямо смысле слова, жизнью.
И кажется, она догадывалась, что это за место и чей это дом.
Издали слышались голоса, стучала посуда. Лиму на секунду охватил страх - она слышала шаги. Сюда кто-то шел. Она закрылась одеялом, словно щитом, натянув его до самого подбородка, и так и сидела, ожидая худшего.
Открылась дверь и вошла Киниска, младшая сестра Клеона.
- Проснулась! Хорошо. А я все думала, как там наша засоня! - У девочки в руках был поднос с чашкой дымящегося бульона и двумя кусками темного хлеба.
Киниска подошла и поставила поднос на тумбочку возле кровати, затем без церемоний села на край матраца.
Лима облизнулась, ее язык буквально взбрыкнул во рту.
- Ну? Как чувствуешь себя? Хоть помнишь, как меня зовут?
Киниска улыбалась - так же, как ее брат, - и выглядела самым счастливым человеком на свете. Чудная.
- Да, - тихо произнесла Лима. - И это ваш дом? Я у вас? В Ксанте?
- А где же еще? И это, между прочим, моя кровать! И моя комната! - Киниска захихикала.
- Э? спасибо?
- За что?
- За все?
- Не бери в голову. Кстати, о голове! Не кружится? Нет тошноты? Дезориентации? - Киниска потрогала отрастающий ежик на черепе Лимы и пристально оглядела ее лицо. - Тебе досталось, но практически все зажило. Будешь лучше прежней.
- Сомневаюсь, - пробормотала Лима, взгляд которой сам тянулся к миске с бульоном.
