Артем Тихомиров - Олимпия
- Но я ничего не сделала!
- И я, - отозвалась Лима, - но, боюсь, этот аргумент на них не подействует.
- Я умру? Они меня убьют?
- Не знаю, прости. Но? наверное, лучше так, чем пытки.
Майя долго не могла успокоиться. Она кричала, бегала к двери, стучала в нее.
Совсем как я, думала Лима. Ей придется пройти через тот же кошмар или умереть.
Звучит пафосно и глупо, сказала Мятежница, появляющаяся, как всегда, когда ей вздумается. Брось. У вас обеих нет шансов. Олимпиец прав. Даже если бы вам дали возможность, вы бы не стали драться.
Ты этого не знаешь, ответила Лима.
Вот как? Это становится интересно!..
Через какое-то время Майя прекратила истерику и вернулась к прежнему месту у стены.
- Что? от тебя? требовали? - Слова давались ей с трудом.
Лима поколебалась.
- Выдать кое-кого? но я не знаю их? не пойму, с чего они взяли? понимаешь?
- Да? - ответила девушка, подумав.
Лима облизала покрытые коростой губы. Все может случиться. Откуда ей, в конце концов, знать, что Майе можно довериться? Она может выдать ее на допросе. Это первое. Второе: разве олимпийцы не способны нарочно подсадить стукача?
- Что мне теперь делать? - спросила Майя.
- Не знаю. Прости. Держись.
Снова плач.
- Сколько тебе лет?
- Семнадцать.
- Верно. Они выбирают тех, кто помоложе. Их легче сломать, - сказала Лима.
- Но я ничего не знаю!
- Может, это все только чтобы повеселиться. Может, им не нужно от тебя никаких сведений.
В ответ - полное ужаса молчание.
- Прости, я только предположила, - сказала Лима, чувствуя вину и досаду. - Может, еще обойдется.
Однако не обошлось. Майю уволокли на допрос буквально через несколько минут. Скорчившаяся у двери Лима вслушивалась в звуки, доносящиеся из пыточной. Она не могла разобрать ни слова, хотя командир церберов кричал, словно безумный, но хорошо себе представляла, каково это. Потом стала кричать и девушка, да так пронзительно, что у Лимы волосы зашевелились на голове. Хотя они были еще коротки, но ей чудилось, от ужаса они выросли на добрый метр.
Допрос длился много часов, после чего Майю притащили обратно в камеру и швырнули на пол. Лима не слышала плача или стонов - пока. Видимо, девушка потеряла сознание.
Церберы, взяв перерыв, вошли в камеру к ней. Лима, затаившись за дверью, бросилась на них. Зачем она это сделала? Кто знает? Ее сознание в тот момент словно отключилось. Лима видела свои действия со стороны, но ее телом точно руководил кто-то другой. И этот другой готов был убивать голыми руками?
Разумеется, ничего не вышло. Лима оказалась слишком истощена, слишком слаба и понятия не имела о том, как правильно бить. Зато умели олимпийцы. Ее свалили с ног одним махом, пнули пару раз по ребрам, выбив весь воздух, затем приложили электрошоком.
Скрючившись на полу у ног церберов, Лима пыталась восстановить дыхание. Даже пробовала смеяться, но кашляла, сипло хватая зловонный воздух широко открытым ртом.
- Что я вижу? Слабачка устроила бунт? - спросил олимпиец в маске демона, присев рядом с ней. - Неужели в твоем мозгу, наконец, что-то сдвинулось?..
Лима ощерила зубы. От натяжения ее нижняя губа лопнула.
- Не трогайте Майю... Прекратите?
- А! Так ты пыталась спасти ее? - улыбнулся олимпиец. - Понятно. Благородная душа? - Он покачал головой. - Увы, все бесполезно. Она ничего не знает. - Подняв руку, командир дал знак одному из своих людей.
Тот вышел в коридор. Лима подняла голову и задергалась.
- Нет!
Заскрипел замок. Олимпиец шагнул в камеру Майи. Послышался громкий отчаянный вопль, за ним выстрел - и тишина.
У Лимы больше не было сил кричать, проклинать? делать вообще что-то. Едва угасло эхо от выстрела, она поняла, что спасения нет. Разве она не знала об этом раньше? Знала, но поверила - по-настоящему! - лишь сейчас. Ей не выйти отсюда. Вариантов нет.
Одно до сих пор неясно: почему с ней так долго возятся.
Цербер, державший в руке дымящийся пистолет, вернулся. Командир посмотрел на него, затем обратил взгляд на Лиму.
Она неподвижно лежала на полу. Олимпиец повел рукой у нее перед глазами, пощелкал, поднял веко и посветил в глаз фонариком. Вскоре вся троица вышла и закрыла за собой дверь.
Снова тишина и темнота. Хорошо, просто отлично. Лима не хотела бы умереть при ярком свете или стечении народа, нет, публичная казнь не для нее.
Полежав, она медленно поползла к стене. Может быть, если она ударит об нее головой правильно и приложит достаточно сил, хватит одной-единственной попытки.
Стена оказалась за километры от того места, где Лима лежала, поэтому у нее ушли часы, чтобы добраться до нее. Исходя липким холодным потом, она протянула руку и нащупала грубую поверхность низкокачественного бетона. Рука бессильно упала.
Что ж, если решилась, действуй, сказала Мятежница в ее голове. Это будет единственный твой смелый поступок за всю жизнь.
Мне больше нечего терять.
Я знаю, бросила Мятежница. Ты перешла эту границу.
Странный шум наполнил подземелье. Грохот, гул, нечто, напоминающее крики. Затем? выстрелы?
Лима замерла, отчаянно прислушиваясь. Очередная галлюцинация? Однажды она даже слышала голос отца, который спрашивал, почему ее не было рядом, когда он умирал там, на дороге.
Выстрелы. Резкое эхо и вопли. Вскоре потянуло дымом, успевшим преодолеть расстояние по коридору до ее камеры.
Лима оперлась на руки и с трудом села, прислонясь спиной к стене, о которую только что собиралась размозжить голову.
Больше всего сейчас она боялась снова потерять сознание и пропустить нечто важное.
На подземном уровне, совсем недалеко шел бой. Кто-то кричал. Затем оглушительное хлопнула граната, после чего повисла тяжелая тишина, в которой сердце Лимы билось с силой пневматического молота.
Голоса, приглушенные. Резкая вонь дыма и горелой плоти вплыл в камеру Лимы, и она зажала рот и нос рукой.
Шаги по коридору, скрежет замков.
- Туда? - Мужской голос. Дальше неразборчиво.
Лима зажмурилась. Кто бы не атаковал это место, он определенно расправился с охраной и сейчас проверяет камеры.
Зачем? Краеугольный вопрос бытия, верно? Мятежница тихо рассмеялась в ее голове.
Скрежет - скрип. Очередная дверь распахнута. Внутри пусто. Затем ближе. Человек остановился на пороге, тихо свистнув. Он нашел тело Майи, наверное, оно еще теплое.
Лима навострила слух. Невидимка вступил в камеру, потоптался там, затем вышел и позвал кого-то. Второй подбежал посмотреть.
Лима дважды открывала рот, чтобы крикнуть и дать понять, что она здесь, но всякий раз раздумывала. Кто знает, зачем они пришли. Не будет ли встреча с неизвестными для нее большим злом, чем плен у олимпийцев?
