Марина Колесова - В плену королевских пристрастий
— Это его требование?
— Нет, моя просьба.
— А мою Вы сегодня выполнили?
— Миледи, это мелочно… — раздраженно заметил герцог, — К тому же я ведь не казнил ее, хотя хотел… И вообще меня раздражает Ваше отношение к слугам и обращение с ними. Это недостойно Вашего положения.
— Не Вам учить меня блюсти достоинство… — герцогиня зло сверкнула глазами.
— Хорошо, хорошо, — герцог примирительно поднял руку, — Так Вы категорически отказываетесь присутствовать на пиру?
— Час, не больше, — герцогиня раздраженно повела плечами.
— Вы прелесть, дорогая. Я передам королю, — герцог с улыбкой вновь поднес ее руку к губам, затем склонил голову и вышел.
Герцогиня повернулась к Виктору:
— Пойдем в комнату, почитаешь мне Евангелие.
— Да, Ваша Светлость, как пожелаете, — склонился перед ней Виктор.
Часа два Виктор читал Евангелие, а герцогиня безучастно стояла у окна и то ли слушала, то ли о чем-то думала.
— Достаточно, — наконец проронила она, — Мне надо проведать Сьюзен.
— Мне можно сопровождать Вас? — осторожно осведомился Виктор.
— Тебе нельзя не сопровождать меня. Герцогу докладывают все и обо всем. А когда он узнает, что тебя не было со мной, он непременно накажет тебя, так что можешь больше и не спрашивать, — со вздохом произнесла герцогиня. Ее красивые большие глаза были грустны и печальны.
— Ваша Светлость, Вы очень добры… но если мое присутствие Вам в тягость, то зачем Вы согласились его терпеть? — Виктор впервые пристально взглянул в глаза супруге герцога. Она казалась нежной и хрупкой, и в то же время в ней угадывалось что-то непоколебимое, словно тонкий стальной клинок, спрятанный в дивный, драгоценный футляр из тонкого хрусталя.
— Мой муж научился заставлять меня делать то, что хочет он… и я знаю, что если я не соглашусь сразу, будет лишь хуже… Поэтому у меня нет другого пути, как смириться.
— Ваша Светлость, но, по-моему, он очень любит Вас…
— Да, и настолько, что прилагает все силы, чтобы сделать мою жизнь невыносимой. А заодно и свою… — мрачно усмехнулась она, — ладно, пойдем, нам надо поспешить.
Герцогиня быстро прошла по коридорам замка и остановилась перед одной из дверей. Неприметным движением достала откуда-то ключ с достаточно длинной золотой цепочкой, открыла дверь и, резко распахнув ее, вошла туда. Виктор последовал за ней и удивленно замер на пороге. Увиденная картина потрясла его до глубины души.
— Замечательно, Лерон, — совершенно невозмутимым тоном проговорила герцогиня, — я потрясена Вашей сообразительностью. Вы сами догадались воспользоваться ситуацией, что пожаловаться на Вас она не сможет, да если и попытается, я не пойму на что именно она жалуется или герцог присоветовал?
— Ваша Светлость, — лысый человечек в углу комнаты вздрогнул от неожиданности, судорожно всхлипнул и повалился на колени, — простите, Ваша Светлость.
— Лерон, я задала вопрос, но не слышу ответа, — все тем же тоном продолжила она.
— Я виноват, Ваша Светлость, — человечек на коленях пополз к ней и уткнулся в пол рядом с ее ногами, — я не знаю, что на меня нашло… Я люблю Сьюзен, и я не смог удержаться… Ваша Светлость, накажите, только не прогоняйте, молю… Я приму любое наказание.
— Любите? — герцогиня усмехнулась, — Лерон, я бы поверила Вам, если б Вы ее руки у меня просить пришли, а не юбку ей связанной у себя в комнатах задирали… Герцог ведь не раз предлагал Вам найти жену… что-то о ней Вы речи не вели.
— Я прошу ее руки, я ее прошу сейчас, Ваша Светлость, — человечек схватился за край платья герцогини и прижал его к губам.
— Даже так? Мило, очень мило… — герцогиня раздраженным движением отдернула край своего платья из его рук и, отойдя на шаг, повернулась к Виктору и, кивнув, на замершую на кровати Сьюзен, приказала, — Помоги ей.
Виктор шагнул к кровати, осторожно одернул юбку на привязанной служанке и принялся развязывать ремни на ее руках и ногах. Потом помог ей подняться и развязал платок, затыкающий ей рот.
Все еще всхлипывая, Сьюзен бросилась к герцогине, опустилась на колени и прижалась к ее ногам, крепко обхватив их руками.
— Ну не плачь, не плачь… успокойся… — герцогиня принялась нежно гладить ее по растрепавшимся волосам, — он ведь не успел ничего с тобой сделать и больше не обидит тебя. Вон он даже жениться на тебе предлагает… Хочешь его в мужья?
Девушка отчаянно замотала головой, из глаз ее с новой силой потекли слезы, потом схватила руку герцогини, прижала к губам и заглянула ей в глаза.
— Не хочешь, Сьюзен, и не надо, только не плачь. Ты останешься со мной, не волнуйся. Успокойся, моя хорошая… все прошло, все позади… никто больше не обидит тебя, — проговорила герцогиня, ласково поглаживая ее по голове и плечам.
Потом пристально посмотрела на скорчившегося на полу в шаге от нее маленького лысого человечка и презрительно скривила губы.
— Лерон, Вы хороший врач, я всегда с уважением относилась к Вам, и насколько Вы знаете, неизменно старалась защитить Вас как от гнева короля, так и моего супруга… И мне казалось, что Вы тоже неплохо относитесь ко мне, по крайней мере, с уважением. Поэтому то, чему я сейчас оказалась свидетельницей, повергло меня в полное замешательство. Я знаю, что и король, и герцог закрывают глаза на подобные происшествия… Будь Сьюзен не моей камеристкой, ей бы еще и попало за то, что она посмела Вам перечить. Но, Лерон, она моя, — герцогиня интонационно выделила последнее слово, — поэтому Ваши действия я воспринимаю, как оскорбляющие лично меня. Вы понимаете, о чем я?
— Да, Ваша Светлость, — хрипло проговорил врач, совсем вжимаясь в пол, — поэтому прошу, простите… я очень виноват и сейчас осознаю это, я приму любое Ваше наказание, только не лишайте меня Вашего расположения, молю. Если Сьюзен передумает или на то будет Ваша воля, я с удовольствием женюсь на ней.
При этих словах Сьюзен крепче сжала руку герцогини и вновь замотала головой.
— Да, я поняла, Сьюзен, никто тебя не будет заставлять выходить замуж, встань и успокойся… я с удовольствием оставлю тебя при себе, хотя партия для тебя явно выгодная, нечасто камеристке делает предложение известный придворный врач.
Та медленно поднялась и вновь замотала головой.
— Что ж, как хочешь, — продолжила герцогиня и повернулась к врачу, — Вставайте, Лерон, я не буду Вас наказывать. Однако надеюсь, что это не послужит поводом для того, чтобы Вы подумали, что Ваше поведение было допустимо.
Невысокий лысый человечек поднялся с пола, неловкими движениями поправил свой костюм, потом подошел к герцогине склонил голову и тихо произнес, — Ваша Светлость, когда я хотел так поступить со Сьюзен, я не знаю, что на меня нашло, но я даже не подумал, как это можете воспринять Вы… и не подумал, что этим могу оскорбить Вас. Я клянусь, подобное больше не повторится.
