Черное озеро (СИ) - Разумовская К.

«Хастах идёт в город за картой вместе с Амуром.»

У них нет электричества, интернета. Когда вернусь домой – озолочусь. Напишу книгу про свои приключения и буду загадочно улыбаться на интервью. Это единственная мысль, которая не даёт мне сойти с ума.

«Щуплый азиат с тяжелой рукой. Вещи на нём висят как на пугале, оттеняя загорелую кожу. Лысый, хромает, мало говорит, а если и начинает, то лучше бы держал пасть на замке.»

Писать пером трудно. Оно то проскальзывает по листу, то царапает бумагу.

«Мален и Катунь (заключенный с уставшим лицом и весёлый громила в дредах) отправляются на охоту.»

Какие странные у них имена. Напоминает плодотворное веяние зарубежных сериалов, когда на детской площадке в Балашихе то и дело слышатся возгласы оригинальных матерей: Аврора, Жади и Аскольд. Самое забавное, что необычность как начинается на именах, так и заканчивается, ибо фамилия у такого малыша если не Фёдоров, то дай бог Сурков.

Настойчиво разъяснив свои планы Стиверу (которого он оставил за старшего, но почему-то посвятил во всё в последний момент), Амур исчез, пригрозив своей бывшей, чтобы та не приматывала меня к стулу.

«Разумовский – симпатичный парень с замашками тирана. Слишком самовлюбленный. Амур. Красивое имя для социопата. Он хитрый, явно замышляющий больше, чем говорит и, если верить его словам, у него в должниках Новые Боги. Не представляю кем нужно быть, чтобы тебе задолжали святые. Когда полицай (здесь это дружинники; когда пойдём на Речь Посполитую???) зачитывал приговор, то я устала слушать. Разумовский – убийца до мозга костей. Он освежевал троих на моих глазах и это должно меня пугать.»

Подчеркиваю последние четыре слова так много раз, что бумага надрывается.

Я должна его бояться, но моя жизнь превратилась в полнейший сюр и всё кажется таким…нереальным. Я вообще ничего не чувствую. Это самое страшное.

Сжимаю простыни, щипаю себя за ноги и наконец бью ладонью по ноющей щеке, чтобы убедиться, что боль – реальная. Значит – я тоже.

Спальня, тесная и пыльная, явно не предназначается для проживания трёх персон, но свои замечания я оставила при себе.

«У меня никогда не было места. Так какая же разница где мне существовать?

Параллельные вселенные и другие измерения – удел супергероев. Не мой. Я схожу с ума, если действительно полагаю, будто каким-то образом оказалась в другом месте.»

Поиски толстовки ничего не дали, потому пришлось довольствоваться своей тонкой водолазкой и сбитыми одеялами. Нева собрала мне вещи и оставила на постели: белую рубашку, корсет, подъюбник и фиолетовое льняное платье с вышивкой по подолу. Не спешу наряжаться в обновки. Без примерки ясно – тряпки будут мне велики.

«Нева – княжна, тихая маленькая девочка около двух метров ростом. Они все очень высокие.»

Поднимаюсь и прячу тетрадь, засовывая её под ремень. Натягиваю водолазку, но это не помогает мне скрыть плотный кожаный переплёт.

Надеюсь, я не замерзну насмерть.

Подхожу к двери, толкаю ее руками. Не поддаётся, что вполне ожидаемо. Бока болят, доставляя дискомфорт при каждом движении.

– Эй! – кричу я, колотя дверное полотно ладонями. Меня с головой накрывает паника.

Что если они оставили меня здесь умирать?

Я выберусь. Всегда выбиралась. Этот раз не станет исключением. Амур – идиот, потому что запер меня, но он еще больший дурак, если считает, что я не свалю отсюда.

Все мои отмычки пропали вместе с ружьём. Надежда исчезнуть незамеченной тает на глазах.

Снаружи слышатся неторопливые шаги. Прижимаюсь к стене ухом, пытаясь уловить каждое движение по ту сторону.

– Что случилось? – изумленно вопрошает мальчишка. Кажется, Стивер. Оседаю и скольжу вниз по стене. Ноги подгибаются, и я сажусь на колени. Деревянный пол тихонько поскрипывает. Тело обдаёт холодом, и я невольно поглядываю на сарафан.

Как они не мерзнут?

– Начальник, выпускай. – безутешно бубню я, ударяя кулаком по двери. Тишина. Внутри клубится ярость, разгораясь с каждым мигом все сильнее.

Они не могут запереть меня как пленницу после того, как я спасла их из тюрьмы!

Могут, но я просто не хочу в это верить.

– Амур сказал ни в коем случае не выпускать тебя.

Черт. Кусаю губы, чтобы не сказать лишнего, пока взгляд беспорядочно мечется по комнате.

Думай.

Кровать, стол. Кровать. Окон нет. За стеной раздаётся шорох. Шаги удаляются. Прижимаюсь к двери и жалобно верещу:

– Постой! Постой! Я хочу в туалет, понимаешь?

Тяжелый вздох. Стивер остановился.

– Я же просто слабая девушка! Ты мужчина, ты сильный, в любом случае справишься с кем-то вроде меня.

Моя жалобная речь действует на Стивера даже лучше, чем я могла рассчитывать. Замок издаёт звук, подходящий только щеколде: скольжение металлического рычажка с ручкой по железной пластинке.

Прекрасно. Я смогу запереть его без ключей.

Дверь открылась. Стивер упирается руками в дверной проем, закрывая путь к бегству. Его рыжие волосы растрёпанными волнами спадают до ушей. На медных прядях залом от резинки. Виски коротко обстрижены, от чего прическа очень походит на современную. Он высокий, но при этом единственный, кто не выглядит угрожающе. Скорее – мило. Шмыгая носом, шаркая подхожу к нему, опустив голову. На нём кожаные ботинки вроде тех, что таскает красавчик-социопат Разумовский, но не такие замысловатые.

– Спасибо. Спасибо! – повторяю я, утирая нос рукавом. Мальчишка замирает, в ужасе поглядывая на меня сверху. Сажусь на колени и бью поклоны. Стивер отшатывается и я хватаю его за костлявую ногу.

– Перестань!

Утыкаюсь носом в штанину, не прекращая причитать:

– Ты спас меня от позора! Спасибо тебе! Ты не дал мне обмочить свою репутацию и спальню!

Стивер трясёт ногой. Я хватаюсь за его ногу.

– Ну же! Вставай! Совсем с ума сошла?

Встаю, продолжая наигранно плакать. Стивер скрещивает руки на груди, задумчиво протягивая:

Поднимаю глаза на Стивера. Тот хмурится, поджав бледные губы. Утираю рукавом остатки слёз с щек и игриво подмигиваю. Протискиваюсь между Стивером и дверным косяком, ловко прошмыгнув под его рукой. Оказавшись за спиной мальчишки, толкаю его что есть сил. Стивер с ненужным мне шумом падает вперед. Половицы жалобно скрипят под его весом.

– Прости, дружок, сегодня не твой день.

Стивер пытается встать, но не может. Он замечает связанные между собой шнурки кожаных ботинок. Густые рыжие брови взмывают вверх. Стивер извивается на полу, стягивая обувь. Захлопываю дверь и закрываю ее на щеколду.

Умница.

Коридор. Узкий и темный. Женские голоса на кухне. Двигаюсь в противоположную сторону, к единственной двери и оказываюсь в спальне, чуть больше той, в которой меня держали взаперти. В застоявшемся воздухе витает запах мужского одеколона. Глаза скоро привыкают к полумраку и сразу же находят единственный источник света – небольшая замызганная форточка под потолком.

Это не спальня.

Вдоль дальней стены два загона, справа к брёвнам приставлены деревянные корыта для свиней. На полу пара спальных мешков, кругом разбросана одежда.

Парни спят в сарае?

Раньше было нормально – пристраивать загоны для скота прямо к дому, но представить напыщенного Разумовского, ютящегося на посеревших опилках – выше возможностей моего воображения.

Вижу револьвер на стойке, затерявшийся среди инструментов. Ножи, рубанок, молотки разных размеров и несколько топоров, отмокающих в ведре. На деревянных ручках вырезаны символы, значения которых мне не известно. Похоже на руны. Крепко сжимаю револьвер в руках. Металл приятно холодит кожу. Барабан начищен до блеска. Вероятно, Хастах постарался на славу.

– Она сбежала! Амур мне шею свернет! – вопит Стивер.

Тело будто окатывает ледяной водой. Дрожащими пальцами поднимаю с пола утепленный пиджак и влезаю в него. Шарю руками по карманам и нахожу немного серебряных монет с медведем, пару смятых клочков бумаги и мешочек с конфетами. Мятными. На ватных ногах пересекаю сарай и с размаху толкаю дверь во двор. Заперта.