Черное озеро (СИ) - Разумовская К.

Хорошо хоть перестал читать нравоучения.

Свернув за угол полуразваленного кирпичного домика, мы выходим к рынку. Палатки и лавки встречают покупателей запахом свежеиспеченного хлеба и вяленного мяса. Небольшая церквушка посреди площади осела. Маковки потемнели и на крыше, тут и там, вдоль пилястр растянулся пожелтевший хмель.

Мы торопились как могли, тщательно избегая встреч с дружинниками, но всё обернулось крахом. Обеденные патрули застали нас врасплох и пришлось разделиться. Картограф ждал под зеленым навесом у крайнего жилого дома. Всё, как сказал Нахимов.

Он никогда меня не подводил.

Я расплатился деньгами, выуженными из карманов мертвых Красных солдат. Отдавая серебряные монеты, я не раз похвалил наших доблестных защитников правопорядка за то, что от них действительно был толк. Пусть и только после их несвоевременной кончины.

Глядя на торговцев и бродяг, жду Хастаха, облокотившись на кирпичную стену местного Дома Совета. Безрассудно, если учесть то, что это обитель людей, владеющей какой-никакой властью. Но иных примечательных строений я не нашел. Проходит час за часом. Время утекает сквозь пальцы. Я и так потерял слишком много.

Хастах подбирается ко мне справа, увешанный мешками, как ослик. Он скупил, кажется, всё вяленое мясо, муку и сыр на рынке.

– Идем?

– Почти. – пыхтит Хастах под тяжестью покупок. Озираюсь по сторонам. Среди толпы не замечающих нас зевак показывается сгорбленный дед, шаркающий в нашу сторону. Сухая фигура в лохмотьях ведёт за узду серого коня. Когда я оборачиваюсь на Хастаха, тот уже во всю размахивает внезапно освободившейся рукой. Старик ускоряет шаг.

– Что ты творишь? – шепчу, дабы старик не услышал. – Как ты расплатился за коня?

Хастах беспечно пожимает плечами, радостно мотая головой.

Если он заставил пожилого крестьянина отдать коня силой, то я размажу его пустую голову прямо по Дому Совета. За мной много грехов, но я не готов подвесить на себя ещё и обман стариков!

Старик протягивает мне потрепанную уздечку.

– Господин, произошло какое-то недоразумение. – как можно спокойнее говорю я, отталкиваясь от стены. Дед добродушно улыбается, демонстрируя отсутствие половины зубов.

Хастах, клянусь, за это ты ответишь.

– Сынок, бери кобылку и идите уже. Через четверть часа здесь дружинников прибавится. Вам бы уйти. – мужчина кряхтит, втюхивая истёртые поводья. Бросаю быстрый взгляд на Хастаха, что во всю увешивает животное сумками.

– Сколько этот оболтус вам заплатил? – голос звучит угрожающе низко, но страх не плещется в глазах друга. Он проверяет как прочно закреплено седло. Старик выуживает из-за пазухи кусок черной ткани. Широко улыбаясь, он натягивает странный предмет одежды через голову.

– Хитрый лис, смотри, какая поддергайка! – лицо старика светится радостью, подчеркнутой глубокими морщинами. Он натягивает здоровенный капюшон на голову, прикрывая остатки седых волос. – Твой браток сказал, что собственноручно снял ее с путешественницы во времени. Она с начёсом! Не путешественница, а поддергайка.

Фактически, он не обманул старика, но просить за полу-мантию лошадь… С другой стороны, кобыла молодая и пожилой мужчина скоро не сможет за ней ухаживать.

Не могу скрыть удивления, разглядывая украденную у Инессы вещь на старике.

– Я знаю кто ты. – кряхтит старик, разглядывая длинные рукава своего трофея. Спину обдаёт холодом. Прячу руки в карманы брюк. – Меня не беспокоит то, что ты отнял жизнь царевича. Волган Воронцов изничтожил треть простого народа, ориентируясь лишь на свои амбиции, развязывая войны по всем направлениям света. Считаю, моя жизнь будет прожита не зря, если я поспособствую удалению этой опухоли с лица Райрисы.

Меня цепляют слова старика за то немногое живое, что не смогла уничтожить Идэр и царь.

Я уничтожил не меньше людей, следуя указаниям Волгана Воронцова. Я такая же опухоль, как и он.

Когда же замечаю умоляющий взгляд Хастаха за спиной старика, едва не бранюсь вслух. Беру старика за обветренные узловатые пальцы и высыпаю на ладонь остатки серебряных монет.

Глава 13. Побег. Инесса.

Он приехал с работы.

С самого утра мать фанатично вымывала каждый уголок дома. Она кропотливо готовила ужин, снова и снова напевая знакомую мне мелодию. Она всегда пела, когда нервничала. Ее волнение передавалось мне, но с этим я зачастую справлялась самостоятельно. За окном который день не прекращая лил дождь, превращая наш двор в болото, размывая газон и клумбы. В такую погоду мне пришлось остаться дома. Я не ждала его приезда. Больше нет.

На фоне – мультики. Нарисованные персонажи метались по экрану нового телевизора. На полу раскиданные карандаши и бесчисленное множество разномастных фломастеров. Ожидание встречи угнетало, потому я старалась быть везде, кроме места, где находилась в действительности: играла в куклы, пока смотрела фильмы, тут же бросала их и рассматривала книжки, а потом, оставляя второе, я включала музыку и садилась рисовать, после – лепить. И так по кругу. Он заступил за порог дома после полуночи. Сначала все было удивительно хорошо. Отец даже вспомнил обо мне и купил по дороге домой очередную игрушку. Она сразу же оказалась на полке с такими же «знаками внимания». Откуп не сгладил впечатления от того, что ждало нас дальше.

Глупо было надеяться на то, что он изменится. Как прежде уже никогда не будет, а лучше – тем более.

***

Допрос, именуемый «дружеской беседой», продлился почти всю ночь. Но худшим из всего этого оказались два часа, выделенных для сна.

Сижу на кровати, свесив ноги. Стучу обшарпанными носами кроссовок друг об друга, пытаясь собрать мысли в кучу. Они клубятся падерой, кружась и рассыпаясь, стоит только постараться за них уцепиться.

Я среди кучки поехавших преступников, черт знает где и непонятно, когда вернусь домой.

И вернусь ли вообще – озвучивает страшную мысль внутренний голос.

Хорошо, что не завела кошку, как хотела.

Разумовский – гениальный тупица, если думает, что его заманчивые речи могут затуманить мне голову.

Сжимаю и разжимаю правую руку. Сейчас пальцы в иссиня-чёрных чернилах, но ещё пару часов назад, ими я сжимала горло Разумовского. Убийцы, беглеца и лидера Смертников.

Мне сразу стало понятно, что это проверка. Он, весь такой из себя классный, сует голову в пасть крокодила. Как старомодно и претенциозно. Что-то среднее между мелодрамой про мафию и сериалом про плохой квартал, погрязший в нищете и преступности. И, как бы мне не хотелось это признавать, его маленький трюк впечатлил зрителей.

Смогу ли я принять их правила игры и подчиняться или попытаюсь его прикончить на месте?

Какая драма! Самое то для его недальновидной бывшей!

О, нет, сладкий, я вырву у тебя всё, что только можно, но при других обстоятельствах.

Злюсь. Это проще, чем принять тот факт, что я оказалась в какой-то извращенной версии средневековой России. Когда мысли натыкаются на вполне логичный вопрос: «какого черта произошло?», стараюсь отвлечься на всякие мелочи, вроде планирования побега и попытках структурировать мысли на бумаге.

«Идэр – ревнивая жена, увлеченная местным язычеством. Они поклоняются Смерти и Семи Грехам. А еще, им всем более двух сотен лет (они либо чокнутые, либо это у меня проблемы с головой).»

Лицо неприятно саднит. Красавчик принёс таз с водой и зеркало, взглянуть в которое я не решаюсь до сих пор. Пока я смывала кровь, Амур Разумовский долго и монотонно нудел, раздавая приказы своим прихлебалам. Не забыл лишний раз упомянуть, что открутит мне голову за неповиновение.

Наверное, раз я присутствовала при оглашении планов, то теперь за мной есть место в их своре.

Натирая щеки и подбородок ледяной водой, я повторяла за Амуром всё, что он говорил, стараясь запомнить кто есть кто. Позже, оставшись одна, я аккуратно вывела в дневнике: