Король солнечного огня (СИ) - Мерседес Сильвия

А потом я заползла на раскаленный камень, дрожа, безумно хохоча, но целая. Я стала на ноги недалеко от трупа саламандры и посмотрела туда, откуда пришла.

Саламандра вытянулась на последнем камне, смотрела на меня серьезными белыми глазами. Глаза были разумными, от этого было не по себе.

— С-спасибо, — выдохнула я. Я не знала, говорила я с богами, саламандрой или всеми сразу. Но я говорила от души.

А потом отвернулась от реки и пошла по долине Друиндар дальше.

22

Один шаг за другим. И так дальше и дальше.

Каждые сто шагов я позволяла себе оторвать взгляд от ног, закутанных в огонь, и посмотреть на долину и Орикан на утесе. А потом я опускала голову, думала о следующих шагах, считала до ста.

Сколько бы я ни смотрела, сколько бы сотен шагов не отсчитывал мой уставший разум, расстояние не уменьшалось.

Это была иллюзия? Обман зрения? Может, дом был дальше, чем я подсчитала. И я не шла по прямой, хоть и старалась. Часто приходилось менять курс, чтобы избежать гейзеров пара или прудов магмы, булькающей в глубинах. Конечно, путь тянулся дольше, чем я думала.

После шести тысяч шагов я остановилась, опустив плечи, и признала правду: прогресса не было. Как бы я ни шла, как бы ни старалась, Орикан — и Горзана-паразит — не становился ближе, чем был часы назад.

— Складки реальности, — прошептала я. Медленно моргая, я повернула голову и посмотрела на черные камни, летающую сажу, горящие реки. Я не видела с точностью, но почти ощущала, как реальность сложили много раз в этой долине.

Если не знать хитрости, Друиндар не перейти.

Я была в ловушке. С того момента, как я рухнула под покров туч и попала на проклятую землю. В ловушке. На краю Ада.

— Или ты просто сошла с ума, — прошептала я. Подняв руку, я вытерла пот со лба пылающим рукавом. Жар был таким сильным! Сколько еще я выживу без воды? Я глупо потратила ткань из тумана. Я могла бы ею утолять жажду, забирать воду из волшебных нитей. Теперь я ощущала, как жизнь вытекала из моего тела с каждой каплей пота, катящейся по лицу, шее, спине.

Я закрыла глаза, подавляя желание сжаться и сдаться неизбежному. Какой смысл продолжать? Лучше сдаться сейчас, чем мучиться дальше. Принять поражение, опуститься на землю, закрыть глаза и…

— Нет!

Я бросилась вперед, поднялась по камням, сгибаясь и помогая себе руками. Одна нога задрожала и подвернулась. Я рухнула на лицо и съехала почти до основания холма, где камни остановили мой спуск. Я лежала на склоне, дрожа, покрытая сажей и камешками. Боги, я так устала! Слишком устала, чтобы существовать. Может, я скоро перестану существовать. Было бы хорошо. Смерть была бы приятна. Смерть будет лучше, чем бесполезные мучения…

Низкий стон.

Звук бежал по камням. Я ощущала дрожь костями.

Я нахмурилась, приоткрыла глаза до щелок. Мой уставший мозг придумал этот звук?

Но… он раздался снова. Такой низкий, что я не слышала бы его, если бы моя голова не была прижата к земле. Странно музыкальный звук. И… такой печальный.

Хоть тело болело, а дух сопротивлялся, я села и, отклонившись на мои ладони, ждала, пока голова перестанет кружиться. Стон снова загудел под моими ладонями. Я оглянулась.

Большой плоский камень вонзился в землю недалеко от меня, создавая пещеру. Мне показалось, или звук донесся оттуда?

Все равно. Это было не важно. Ничто не было важным, кроме попытки встать и сделать еще пару шагов, игнорируя опасное желание сдаться.

Но когда стон прозвучал в четвертый раз, я поднялась на ноги и, сжимая огненную ткань, пошла туда. Несколько раз я почти падала и замирала, чтобы прижать ладонь к камню, пока мир не прекращал кружиться. Но каждый раз, когда стон звучал, я хотела продолжать, найти источник.

Я добралась до входа в пещеру и села на корточки. Сияние огненной ткани озарило мрачную пещеру. Я охнула и отпрянула.

Саламандра лежала в конце пещеры, где упавший камень вонзался в землю. Она была огромной — самой большой из всех, кого я видела, в пятнадцать футов от носа до хвоста. Она могла сломать меня пополам своими огромными челюстями.

Но она лежала, закрыв глаза, тяжело дыша. Порой ее горло дрожало от стонов, полных боли.

Я нахмурилась. Мы были далеко от горящей реки. Почему существо было тут одно? А потом я вспомнила охоту, которую увидела. За саламандрой гнались всадники на странных птицах, потому она была далеко от реки?

Я подвинулась, камешек пробежал по склону за мной, стуча.

Я застыла.

Глаза саламандры открылись, пылая жаром. Голова поднялась и направилась ко мне. Теперь я видела уродливый порез в горле, оттуда текла медленно раскаленная белая кровь.

— О, — прошептала я, голос звучал тихо сквозь пересохшие губы.

Саламандра медленно моргнула. Застонала снова. Когти двигались по камню, она подняла неловко тело и подвинулась к входу в пещеру ко мне.

Я застыла на месте, не двигаясь от удивления. Мое сердце дико билось, но я едва ощущала это. Я словно вышла из своего тела и смотрела на происходящее из другого слоя реальности. Смотрела, как огромное существо бросилось ко мне с болью. Смотрела, как я стояла, глупая, не могла даже реагировать.

Саламандра рухнула на землю передо мной, повернулась на бок, открывая раненое горло. Тело и дух вздрогнули, и я вернулась в реальность. Тело дрожало, я с трудом стояла, глядя на страдающее существо.

Оно… просило меня о помощи?

— Прости, — прошептала я, голос был хриплым, горло пересохло. — Я ничего не могу. У меня… нет магии.

Саламандра открыла печальный глаз, горестно посмотрела на меня. Ее горло снова задрожало. Звук был слабее. Она не проживет долго.

Я кусала потрескавшиеся губы. Время проходило быстрее, чем я могла уследить, часы последнего дня Эроласа ускользали. Невозможности передо мной могли сломать мой дух. И я так устала!

Но, может…

— Хорошо, — прохрипела я, опускаясь на колени. Я вытянула ладонь, окутанную огнем, и коснулась сияющей кожи саламандры в черных пятнах. Она задрожала, закрыла глаз. — Хорошо. Я попробую.

Я вытащила сумочку швеи из кармана. Серебряная игла казалась мелкой и хрупкой, частью мира смертных. Но у меня было только это. Но хлопковую нить я не достала.

Я ножницами осторожно отрезала кусочек огненной ткани. Я умудрилась отделить длинную нить. Она мерцала, нить чистого огня, сильнее и крепче любой нити, сплетенной человеком.

Я вставила нить в иглу, склонилась над огромной саламандрой. Она быстро дышала, кожа стала грубой и темной, и лишь пару пятен красной кожи остались. Кожа вокруг раны выглядела как камень, потрескалась, пылающая кровь медленно вытекала.

— Хорошо, великан, — прошептала я. — Будет больно.

Я не была уверена, что моя игла сможет пронзить затвердевшую плоть, но вонзила серебряное острие как можно глубже. Саламандра поежилась, тонкие веки трепетали, глаза за ними закатились от боли. Но с еще одним низким стоном она замерла.

Я вытянула огненную нить, соединяя части ткани. Серебряная игла оказалась эффективнее, чем я думала, проникала сквозь внешние слои кожи и сквозь мягкие слои внутри. Я осторожно направляла плоть на место, мои стежки сначала были робкими, но быстро стали увереннее.

Я зашила половину ужасной раны, когда капля обжигающей белой крови попала на мою ладонь. От жара я вздрогнула и закричала, и острие иглы соскользнуло и вонзилось в кончик указательного пальца.

— Ай! — завопила я и, не думая, сунула палец в рот.

На языке тут же взорвалось жжение, вызывающее боль, но такую яркую, что было почти приятно. Голова кружилась, словно наполнилась огнем, который бежал по моему горлу к груди, сиял в конечностях.