Дэвид Эддингс - Келльская пророчица
— А Нарадас не осложнит вам задачу? — спросил Закет, вручая Белдину грамоту.
— От души надеюсь, что попытается, — ответил Гарион.
Однако среди даршивских солдат, хоронящихся в рощице, Нарадаса не оказалось. Схватка была короткой, поскольку сразу же обнаружилось, что даршивцы бегают куда лучше, чем обороняются.
— Жалкие дилетанты, — презрительно бросил Закет, вытирая лезвие меча плащом одного из поверженных.
— Ты, сдается мне, становишься заправским рубакой, — удовлетворенно заметил Гарион.
— Просто начинаю припоминать уроки, которые мне давали в юности, — скромно потупился Закет.
— Он орудует мечом точь-в-точь таким же манером, как Хеттар своей саблей, — заметил Шелк, вытаскивая один из своих кинжалов из груди убитого солдата.
— Очень похоже, — согласился Гарион. — А Хеттара обучал сам Хо-Хэг, первый боец во всей Алгарии.
— В чем Таур-Ургас убедился на собственной шкуре, — добавил Шелк.
— Дорого бы дал за то, чтобы увидеть тот бой, — мечтательно сказал Закет.
— Да и я тоже, — согласился Гарион. — Но как раз в то время я занят был важным делом.
— Подкрадывался к Тораку незамеченным? — спросил Закет.
— »Подкрадывался» — слово неподходящее. Торак прекрасно знал, что я приближаюсь.
— Съезжу-ка я за женщинами и Белгаратом, — сказал Дарник.
— Я пообщался с Белдином, — сообщил подъехавший Белгарат. — Нарадас смылся из рощи как раз перед тем, как вы напали на даршивцев. Белдин хотел было с ним разделаться, но лапы у него были заняты императорской грамотой.
— А в кого он превратился? — спросил Шелк. — Ну, я имею в виду Нарадаса?
— В ворона, — с отвращением поморщился Белгарат. — Гролимы отчего-то обожают воронов.
Шелк вдруг расхохотался.
— А помните, как Ашарак мургский обернулся вороном на равнине Арендии и как Полгара позвала орла, чтобы с ним расквитаться? Потом целый час с неба сыпались черные перышки.
— А что это за Ашарак мургский? — поинтересовался Закет.
— Мелкая сошка из свиты Ктучика, — ответил Белгарат.
— И орел его прикончил?
— Нет, — отвечал Шелк. — Это сделал Гарион — несколько позднее.
— При помощи меча?
— Нет. Голыми руками.
— Должно быть, славный был удар! Мурги — ребята крепкие.
— На самом деле это был легкий шлепок, — нехотя ответил Гарион. — Я спалил его заживо.
Он вот уже многие годы не вспоминал об Ашараке и теперь с изумлением понял, что это воспоминание больше не печалит его.
Закет в ужасе уставился на друга.
— Он убил моих родителей, — объяснил ему Гарион. — Меня можно понять. Он заживо сжег их обоих и получил по заслугам. А теперь вперед!
Неутомимая волчица трусила впереди и до захода солнца обнаружила еще два патруля, затаившихся в засаде. Но жалкая горстка уцелевших после первого боя солдат успела поведать товарищам о своей горькой участи и, стоило даршивцам увидеть Гариона и его друзей, как они в панике обратились в бегство.
— Какая досада! — не выдержал Сади, глядя на удирающих солдат.
И он с великой неохотой вложил в ножны свой маленький отравленный кинжальчик.
— Полагаю, у Нарадаса будет серьезный разговор с этими трусами, когда он обнаружит, что все его усилия оказались напрасными, — весело засмеялся Шелк. — Наверняка он принесет в жертву немало этих горе-воинов, как только ему попадется подходящий алтарь.
На следующий день около полудня они повстречали солдат имперского гарнизона из Ленгхи. Командир подъехал к путешественникам и уставился на Закета в величайшем изумлении.
— Ваше императорское величество, да вы ли это?
Закет потрогал бороду.
— Ах, вот о чем вы, полковник, — засмеялся он. — Эта прекрасная мысль принадлежит вон тому уважаемому старцу. — Император указал на Белгарата. — Мы не хотели, чтобы кто-то узнал меня — ведь мой профиль отчеканен на всех маллорейских монетах. Не повстречали ли вы кого-нибудь по пути сюда?
— И говорить-то не стоит, ваше величество. Мы столкнулись с десятком даршивских патрулей — они трусливо прятались в рощицах и придорожных кустах. Мы их окружали, и все они немедленно сдавались в плен. Они прекрасно обучены сдаваться без боя.
— Да и бегать мастера, — улыбнулся Закет. Полковник помялся в нерешительности.
— Надеюсь, вы не обидитесь, ваше величество, — неуверенно начал он, — но вы сильно переменились с тех пор, как я в последний раз видел вас в Мал-Зэте.
— И в чем именно?
— Перво-наперво я никогда прежде не видел вас в доспехах.
— Нелегкие времена, полковник.
— А еще — да простит меня ваше величество — я ни разу не слышал, чтобы вы прежде смеялись. Вы даже не улыбались никогда!
— А у меня не было на то причин, полковник.
По прибытии в Ленгху Цирадис, направляемая Тофом, тотчас же повела путешественников в гавань, где их уже поджидал необычного вида корабль.
— Благодарю за службу, полковник, — сказал Закет командиру гарнизона. — Подготовить для нас корабль было весьма предусмотрительно с вашей стороны.
— Простите, ваше величество, — растерялся полковник, — но я не имею к кораблю ни малейшего отношения…
Закет озадаченно взглянул на Тофа, а немой гигант с улыбкой поглядел на Дарника.
Дарник сосредоточился.
— Приготовься к неожиданности, Закет, — сказал он. — Корабль этот поджидает нас вот уже несколько тысяч лет.
Лицо Белгарата озарила вдруг лучезарная улыбка.
— Похоже, что мы прибыли как раз по расписанию. Терпеть не могу опаздывать!
— Да неужто? — издевательски прищурился Белдин. — Помню, однажды ты появился в условленном месте на пять лет позже, чем обещал…
— Значит, меня задержали важные дела.
— Отговорку найти легко. Но разве ты не провел эти пять лет в обществе прелестниц в Марадоре?
Белгарат кашлянул и бросил смущенный взгляд на дочь.
Полгара изумленно подняла бровь, но смолчала.
Матросы на корабле были немыми, подобно тем, что доставили их некогда с побережья Рэк-Горут, а в Хтол-Мургосе на остров Веркат. И вновь Гариона поразило почти точное повторение некогда случившегося. Как только последний человек ступил на борт, матросы убрали трап и подняли паруса.
— Странно как-то, — отметил Шелк. — Ветер явно дует с моря, а мы плывем прямо ему навстречу.
— Я это заметил, — кивнул Дарник.
— Похоже, для далазийцев законы не писаны…
Когда они вышли в открытое море, Цирадис спросила:
— Не соблаговолишь ли, Белгарион, и ты, Закет, сопроводить меня на корму?
— Разумеется, великая прорицательница, — почтительно ответил Гарион.
Он заметил, что Закет взял девушку с повязкой на глазах за руку совершенно бессознательно, но на удивление точно копируя заботливую манеру Тофа. В этот момент и пришла в голову короля Ривы занятная мысль. Он пристально поглядел на друга. Лицо Закета выражало странную нежность, а глаза словно светились. Мысль была дикой, абсурдной, но Гарион ни секунды не сомневался в том, что это правда — словно читал в сердце маллорейского императора. Он поспешно отвернулся, чтобы скрыть улыбку.
