Наталья Бульба - Прогулка в бездну
— Лорд Саражэль, подберите нашему юному другу даму, которая сможешь скрасить одиночество 'липового' Правителя и не сможет сравнить его и мои особенности такого времяпровождения.
— Не стоит, мой Лорд. Правитель Ксандриэль прислал Вам копии отчетов своей разведки по Даймонам и дюжину бутылок лучшего вина из своих подвалов. Так что Вы всю ночь проведете, разбирая бумаги и наслаждаясь изысканным букетом этого благородного напитка. Ну, а если позволите, то лично я могу составить Вам компанию. Тем более что подающий столь большие надежды молодой человек, вполне заслуживает того, чтобы я уделил ему чуточку моего драгоценного времени.
Да… нашел с кем связываться. Они в эти игры играли…
— Прекрасно. Так и решим. Тогда, Александр, я жду тебя к ужину. А пока ты будешь связываться с правителями, мы с Лордом обсудим те вопросы, на которых он должен будет заострить твое внимание во время вашей ночной беседы.
Сделав вид, что нисколько не заметил тех добродушно-насмешливых взглядов, которыми обменялись два эльфа, я склонил голову, пряча под опущенными ресницами блеск в глазах, очень схожий с тем, что мог наблюдать у них, и вышел за дверь.
В очередной раз убеждаясь в том, что нашел на Лилее то, чего был лишен на Земле: не отца, но того, кто совместил по отношению ко мне и отеческую заботу, и терпение учителя, и надежность друга и, самое главное, открыл мне понятия чести и долга.
Князь Аль'Аир
Эти дни после ухода команды слились у меня в одно чувство, которое занимало меня всего: ожидание.
И если внешне только самые близкие ко мне могли заметить что-либо необычное, то внутренне я был похож на натянутую на тетиву стрелу: достаточно было малейшей неожиданности, чтобы она сорвалась, устремляясь к своей цели. Вот только… понятие цели было столь неясным и размытым, а цена настолько высока, что убедить себя в необходимости и того и другого, я не мог. Как ни старался.
Нет, понятие риска, даже риска, связанного с чьей-то жизнью, для меня было вполне приемлемым: когда речь шла обо мне самом или любом из тех, кто своим образом жизни избрал защиту других. Но когда это касалось женщины… той, чьим предназначением было рожать и растить детей…
Даже будучи оборотнем и с детства привычный к тому, что наши дамы мало в чем уступают мужской части племени, особенно в звериной ипостаси, я не мог принять этого ни в отношении своей дочери, ни в отношении жены. Она же… после того, как по милости драконов обрела способность прожить долгую жизнь, изменила взгляды на свою при мне роль. Словно применяя к себе действия своих подруг.
— Алексер.
Я настолько задумался, что даже не услышал, как она не только прошла через всю библиотеку, но и остановилась прямо за моей спиной. Впрочем, у меня было два пусть и не оправдания, так объяснения этому: мое доверие к Ирэн было столь велико, а ее единство со мной так ощутимо, что я воспринимал ее скорее как часть себя, чем того, чье присутствие необходимо отслеживать. И если это можно было счесть для себя лестным, то со вторым было все не столь однозначно: ее тренировки с наставником, на которых она настояла следуя примеру Леры, довольно быстро начали давать результат, придав ей значимости в глазах моих воинов и добавив мне беспокойства.
— Да, дорогая? — Я поднялся с кресла, в котором не столько читал книгу, сколько позволял своим мыслям свободно парить, ни за что не цепляясь, и прижал к себе немедленно откликнувшееся на этот жест родное тело.
— Там прибыл Александр. Говорит, что совсем ненадолго: только рассказать последние новости и посмотреть на детей. — Она отвоевала себе некоторую свободу в кольце моих, крепко держащих ее рук, и, приподнявшись на цыпочки, коснулась губами моей шеи.
Мой поцелуй был не столь интимным, скорее, благодарственным. Я лишь на мгновение ощутил теплоту кожи на ее виске и отстранился: если мой внук счел необходимым нас навестить при накале тех событий, что сейчас происходили на землях темных эльфов, значит сведения, которые он принес, стоили того, чтобы мне поторопиться. Впрочем, моя жена и сама это понимала — не зря же легкий румянец играл на ее щеках. Опять прыгала через ступеньки, поднимаясь в башню, где и была расположена библиотека, напоминая больше неугомонную девчонку, чем княгиню старшего рода волков-оборотней.
— Тогда идем, не будем заставлять его ждать.
Она улыбнулась в ответ на мою попытку воспроизвести на своем лице нечто подобное. И пусть это, как и ее нежность чуть ранее, не смогли вернуть мне душевного покоя, но эта забота словно напомнила мне о том, кто и кого должен успокаивать.
Витая лестница вывела нас в широкий коридор, хоть и казавшийся пустым, но после наших и детских покоев, являющийся наиболее защищенным местом в моем замке: сеть стационарных порталов, находящихся в башне и настроенных на членов моей семьи, была способна вывести нас далеко за пределы земель, издревле принадлежащих оборотням. Или дать возможность укрыться в крепостях, считавшихся практически неприступными. А если учесть, что мои способности мага-пространственника были известны очень ограниченному кругу, наличие такой системы должно было стать для возможных нападающих полной неожиданностью.
Еще один этаж вниз и мы подошли к дверям кабинета, в котором Ирэн оставила Александра, предполагая, что как только о его присутствии в замке станет известно детям, спокойно поговорить нам уже не удастся: Аншар любил его не меньше чем Леру, не говоря уже про Вэона и Амалию, которые в своем старшем брате, потакающим едва ли всем их капризам, души не чаяли.
Когда мы вошли, он стоял напротив написанной по моему заказу картины, на которой три женщины, в которых легко было узнать мою жену, дочь и их подругу — драконицу, на пологом берегу протекающей неподалеку от замка реки играли с детьми в догонялки. Художник, вопреки моему предубеждению, о том, что слава не всегда сопутствует таланту, оказался настоящим мастером и очень достоверно передал не только легкость их движений, но и удивительную гармонию их красоты и внутренней силы. Так что это полотно вместо приготовленного ему места в гостиной сразу перекочевало в мой кабинет, став той отдушиной, что помогала мне принимать не самые легкие в моей жизни решения.
— Князь. — Он склонил голову, позволяя длинной челке чуть прикрыть взгляд, в котором, как мне казалось, серьезность надолго не задерживалась, мгновенно сменяясь насмешливыми искрами или легким ехидством при первой же к тому возможности.
Вот и сейчас, обратившись ко мне как обычно, вместо всей душой желаемого мной: 'дед', от которого он отказался сразу, мотивируя это тем, что не может компрометировать столь прелестную женщину, как моя жена, столь великовозрастным внуком, он своей легкостью словно сразу предупреждал меня, что ничего удручающего среди тех известий, что он принес, нет.
