Абрахам Меррит - Лик в бездне
Затем он с хитрой миной сказал:
— Дитя, она объяснила тебе, как провести его к ней?
— Ах, Ригер, — Суарра вздохнула. — Вовсе нет. И это лежит грузом на моем сердце, ибо, когда получила ваше послание, я прямо сказала ей о нем и попросила ее помощи. Кроме того, я сказала ей, что с помощью или без помощи, но я должна идти. Она только кивнула и сказала: “Конечно, потому что ты — женщина”.
Затем, после недолгого молчания, она добавила: “Иди, Суарра, вреда от этого тебе не будет”. — “Мать, я прошу защиты для него”, — сказала я, а она не ответила. И я спросила: “Мать Адена, разве ты не вызвала его из-за меня и, следовательно, никто не посмеет причинить ему вреда?”
Мать покачала головой: “Если он любит тебя, он сам отыщет дорогу ко мне”.
— Никто не видел тебя? Никто не следил за тобой? — спросил Ригер.
— Нет, — сказала Суарра. — Я совершенно уверена, что за мной не следили. Мы пошли через зал Ткачей, а затем — тайным путем, который идет под водопадом, а оттуда — по секретной тропе, идущей вдоль берега.
— Вы шли тихо? Когда вы проходили первую пещеру, ты ничего не слышала? Ничего не видела?
— Очень тихо, — ответила она. — А что касается пещеры, тропа пролегает глубоко под ней, так что ни ее нельзя увидеть, ни быть из нее увиденной. И я ничего не слышала, кроме шума потока.
— Где был Ластру?
Ригер, казалось, еще не был удовлетворен.
— Сегодня вечером он кормит Ксинли, — сказала она.
— Значит, — сказал удовлетворенно Ригер, — мы знаем, где он находится.
— Ну, — сказал Грейдон, — результат дела, кажется, во многом зависит от того, смогу ли я лично отвесить свой почтительный поклон Матери. И она поставила строгое условие, чтобы я достиг…
— Грейдон, — мягко прервала его Суарра. — Для нас есть другая дорога. Если ты хочешь, я уйду с тобой к Хаону. Я люблю Мать, но если ты хочешь, я не вернусь к ней. Я уйду с тобой к Братству. Вот что я сделаю для тебя, любимый! Я не хочу, чтобы тебя повстречала какая-нибудь из смертей Ю-Атланчи, но думаю, что они густо толпятся на твоей дороге к Адене. У Хаона мы сможем жить и быть счастливы, по крайней мере, какое-то время.
Грейдон услышал, как задохнулся в изумлении Ригер, и хотя ничего на это не сказал, но с беспокойством ждал, что он ответит на слова Суарры. Сказанное Суаррой было соблазнительно. В конце концов, из убежища Хаона они смогут уйти, и когда окажутся за пределами страны, вероятно, Мать Змей удержит свою руку, не выпустит на них крылатых Посланников — из-за Суарры, а если ему удастся безопасно увести Суарру, то какая ему забота о Ю-Атланчи и о тех, кто в нем обитает?
Быстро мелькнула и другая мысль. Мать помогла ему — и не раз, а дважды. Она спасла его от Лика. Она приказала своим Посланникам защищать его и показать ему дорогу. Она воззвала к его смелости и верности и показала, что доверяет ему.
И затем — этот Темный, эта Тень Нимира, Повелитель Зла, угрожающий ему, Хаон и Братство, которые ему тоже поверили, и Ригер. Разрушить все надежды, что встреча с Женщиной-Змеей избавит страну от зла и освободит их от изгнания?
Нет, он не может бежать прочь даже ради Суарры!
Он так и сказал ей и объяснил почему.
Он почувствовал, что Ригер расслабился. У него было странное ощущение, что каким-то образом это сверхъестественно прекрасное, нечеловеческое создание, которое называют Аденой, следовало за его мыслями и одобряло его намерение, а в результате сама пришла к какому-то решению, которое до сих пор висело на волоске.
Суарра, казалось, не была слишком удивлена, вернее, она удивилась так мало, что Грейдону стало любопытно, не было ли это предложение придумано ею ради проверки.
— Хорошо, — сказала она тихо, — тогда мы должны выработать какой-то иной план. Я об этом думала. Слушайте внимательно.
Через семь ночей — полнолуние, и эта ночь — Ладнофакси, праздник Созидателей снов. Все будут в амфитеатре, в городе останется мало охраны. Пусть Грейдон вернется к Хаону. На пятую ночь, считая от этой, выскользните из убежища и идите в обход головной части озера через болота. Пусть Грейдон будет одет как эмер. Выкрасите ему лицо и тело, сделайте ему черный парик, как прическа у эмеров. Его серые глаза мы изменить не можем, придется идти на риск. Вы знаете дворец Кадока. Он — тайный враг Ластру и друг Хаона и вам, но об этом мне говорить вам не нужно. Отведите туда Грейдона. Кадок спрячет его, пока не наступит ночь Ладнофакси. Я пришлю проводника, которому можно доверять. Этот проводник отведет его к Дворцу. Таким образом, он отыщет путь к Матери. Это произойдет благодаря ему и его смелости, поскольку это потребует мужества. И разве он не проявил свой ум, когда отверг мое предложение? Так что поставленные Матерью условия будут выполнены.
— Это хороший план! — загромыхал Ригер. — Клянусь Матерью, это такой хороший план, будто исходит от нее самой! Пусть будет так. А теперь, Суарра, готовься уйти. Ты пробыла здесь долго. И с каждым мгновением я боюсь все больше, а я немного привычен к страху.
— Это хороший план, — сказал Грейдон — и, сердце мое, уходи теперь, как просит Ригер, потому что я тоже боюсь за тебя.
Ее нежные руки обвились вокруг его шеи, и ее губы прижались к его губам, и он почувствовал, что ее щеки мокры от слез.
— Любимый! — прошептала она.
Суарра ушла.
Ригер испустил долгий вздох облегчения.
— Ну, путь делается яснее. Теперь нам ничего не остается делать, как вернуться и ждать пятую ночь и заняться твоей маскировкой.
Он радостно закудахтал.
— Подожди, Ригер!
Грейдон вслушивался в доносившиеся звуки каждой клеточкой своего тела.
— Возможно, там опасность. Она могла попасть в засаду. Слушай…
Несколько минут они тихо стояли и слушали, но не услышали ни звука.
— Она в безопасности, — проворчал наконец Ригер. — Ты слышал, что она сказала о том, что ей обещала Мать. Но мыто — нет, друг мой. Наша дорога обратно так же опасна, как и сюда. Пойдем!
Он свистнул охране, несущей караул.
Индейцы скользнули на платформу. Глубоко погруженный в думы, Грейдон отсутствующим взглядом обводил фантастический профиль тени, отброшенный Женщиной-Лягушкой.
Луна в небе поднялась выше и отбрасывала резкую тень колоссальной головы на гладкую поверхность скалы, от которой начиналась и шла дальше источенная пещерами стена. Зачарованный гротескностью тени, пробужденный от своих размышлений, Грейдон пристально уставился на нее.
Глядя на нее, он увидел, что рядом с ней появилась другая тень, медленно ползущая по ней, — гигантская тень головы ящера. Грейдон повернулся, следя за ней.
