Яцек Пекара - Меч ангелов (ЛП)
– Матиас? – переспросил я. - А дальше как?
– Матиас Литте, – с готовностью добавил он. - Хороший человек, скажу я вам...
– Спасибо тебе, Курт, - сказал я искренне. - Ты посиди ещё ночь, а утром тебя освободят. Годится?
Он согласно закивал головой.
– Храни вас Господь Всемогущий, - сказал он, и из его глаз снова полились слёзы.
Я вышел и закрыл за собой дверь на ключ. Что ж, следовало пойти по следу помощников могильщика. Проверить, кто такие Рыжий и Матиас Литте. Для начала я решил поинтересоваться вторым, поскольку, как я уже говорил, намерения людей, не ждущих денег за услугу, вызывают мои глубокие подозрения. Быть может, я грешил неверием в существ, которые были созданы по образу Господа, но я льстил себя надеждой, что Господь простит мне эти сомнения, видя эффективность моих действий.
* * *Курносу я велел сидеть в трактире и собирать местные сплетни, потому что, как справедливо заметил рыцарь де ла Гуардиа, всегда стоит разузнать, кто в городе считается чудаком или сторонится других людей. Курнос, правда, не был идеальным разведчиком, поскольку его мрачный характер, уродство и вонь, разящая от никогда не мытого тела делали его маложеланным компаньоном в утончённом обществе. Но я надеялся, что посетителям столпенской таверны всё это не будет досаждать, особенно когда пиво или вино зашумят в их головах. Конечно, обычно в подобных целях я использовал близнецов, но теперь у меня не было другого выбора, кроме как воспользоваться помощью Курноса. Он, впрочем, справился чрезвычайно хорошо, и, помимо нескольких ничего не стоящих слухов, принёс довольно интересные новости о Матиасе Литте. Новости, которые следовало проверить на месте.
Я быстро разузнал, что Матиас Литте вместе с женой жили в маленьком домике на окраине городка. Я направился в ту сторону, изучая их усадьбу. Одноэтажный дом был окружён деревянным забором из выцветших на солнце штакетин, а в небольшом саду я заметил несколько фруктовых деревьев, каменный колодец и теплицы, с которыми я обещал себе познакомиться подробнее, если только возникнет такая необходимость. Пока, тем временем, я толкнул калитку. Из-под одного из деревьев поднялся большой пёс с поседевшей шерстью и посмотрел на меня отупелым взглядом. Через некоторое время он снова лёг на живот, положил морду на лапы и закрыл глаза, полностью игнорируя моё присутствие.
– Весьма надёжная охрана, - проворчал я про себя.
Я подошёл к дверям и громко постучал. Раз, и другой, а поскольку из дома никто не отвечал, то и третий. В конце концов, я услышал в сенях медленные шаркающие шаги.
– Кто там? - спросил усталый мужской голос.
– Я ищу Матиаса Литте, - отозвался я.
– Ну, так вы его нашли, - услышал я после минутного молчания. - Чего вы хотите?
– Меня зовут Мордимер Маддердин, и я являюсь лицензированным инквизитором Его Преосвященства епископа Хез-Хезрона, - сказал я. - Вы позволите мне войти?
За дверью наступила долгая тишина. В конце концов, мужчина тяжело вздохнул, и я услышал скрип ключа в замке.
– Почему бы и нет? - ответил он смиренным тоном. - Хотя, видит Бог, не знаю, что может у меня искать Святой Официум...
Я, ясное дело, не собирался, отвечать на поставленный таким образом вопрос, хотя бы потому, что Инквизиториуму всегда интересно, как живут обычные люди. Особенно в городке, в котором происходят странные вещи.
Матиас Литте приоткрыл дверь и посмотрел на меня сквозь узкую щель. Видимо, результат осмотра его удовлетворил, и он открыл её шире. Только теперь из тени возникло усталое, худое лицо, изрезанное морщинами. У него были голубые глаза, а длинный нос и выпирающий из длинной шеи кадык придавали ему вид нахохлившейся птицы.
– Входите, господин, - пробормотал он голосом, в котором не было ни капли энтузиазма.
Он отступил назад и сделал рукой жест, который, вероятно, по его мнению, должен был означать приглашение.
Я вошёл в сени, воняющие прогнившей древесиной, и направился за Матиасом, который провёл меня в тёмную комнату, где не было ничего, кроме широкой доски, уложенной на деревянные козлы, обгоревшего ящика и очага, в котором горели толстые берёзовые поленья. Я поискал взглядом на что можно сесть, но, не найдя не только стула, но и любого другого сидения, прислонился к стене.
– Бедность, господин. - Литте заметил мой взгляд. - Всё попродавали. Жена болеет...
Разве не было ещё более странным, что человек настолько бедный не требовал денег за помощь в погребении умерших?
– А где она? – Поинтересовался я.
Он указал пальцем на грубую истрёпанную занавеску.
– Там лежит, – буркнул он. – В комнате.
– А чем болеет?
– А я почём знаю? - Он пожал плечами. - В груди у неё какие-то... - он замолчал, подыскивая слова, - хрипы. Не встаёт уже с год с лишним.
Я подошёл к занавеске и заглянул за неё, не спрашивая разрешения хозяина. В тёмном помещении на неопрятной постели лежала женщина с седыми растрёпанными волосами и землистым лицом. Её глаза были закрыты, и я не думаю, чтобы она меня услышала. Я почувствовал резкий запах застарелого пота и мочи и отступил назад.
– Курт Бахвиц на тебя не нахвалится, - сказал я, внимательно глядя на Матиаса. - Как ты ему помогаешь в тяжёлой работе.
– Люди должны помогать друг другу... - ответил он, отводя глаза.
– О, да, - сказал я. - По всей вероятности.
Я был почти уверен, любезные мои, что передо мной стоит похититель трупов. Однако он не был похож на колдуна, готовящего из человеческих тел ужасные ингредиенты или использующего их для совершения отвратительных чернокнижных ритуалов. Конечно, интуиция могла меня подвести, и я нуждался в доказательствах. Неосмотрительный и менее терпеливый человек, наверное, взял бы Литте на допрос, но я осмеливался судить, что доказательства, полученные путём беседы, гораздо более убедительны, чем доказательства, полученные из признаний на допросе. Ибо содержание признаний, как бы сказать... зависит только от способностей допрашивающего.
– И у Курта тоже беда, - тихо сказал Матиас.
– Ещё бы, – сказал я серьёзно. – Он признался, что крал трупы и использовал части человеческих тел для приготовления страшных заклинаний для покушения на жизнь и здоровье жителей Столпена... Он будет сожжён во славу Божию.
– Нет, это неправда! – воскликнул Литте, а потом тяжело сел на сундук и спрятал лицо в ладонях. – А впрочем, что я знаю... – пробормотал он.
– Почему неправда? – спросил я мягко. – Или вы знаете что-то, что могло бы помочь вашему другу?
– Какой он мне друг... – ужаснулся он.
Ха, меня не удивил такой ответ. Люди, арестованные Святым Официумом, образом, совершенно непонятным, но при этом молниеносным, внезапно теряли друзей, родных и знакомых. Раньше такой человек был окружён толпой родственников и приятелей, и тут, глядь... Вдруг остался один, как перст. Поскольку часть из этих подозреваемых или обвиняемых покинули стены тюрем оправданными, думаю, что, по всей вероятности, они приобрели новый жизненный опыт и новое понимание таких слов как дружба, любовь и верность.
