Наталья Игнатова - Змея в тени орла
– Тэмор и Йорик погибли? – полуутвердительно произнесла Легенда. – Мы остались вдвоем и, следовательно, должны вернуться в лагерь Сорхе. Дорога должна быть безопасной. Нас не ждут. Да и никому мы особо не нужны.
Шефанго кивал задумчиво, завязывал рюкзак. И когда эльфийка поднялась, бросив коротко: «Пора идти», – полыхнуло алым из глазниц:
– Нам в другую сторону.
Ничего себе, послушный мальчик! И голос бархатный девался куда-то, рыком вкрадчивым сменившись. Вкрадчивым, что верно, то верно. Но ведь рыком.
– Ты не понимаешь… Эльрик. – Господи, ну и имечко. Язык сломаешь. – Мы сделали все, что могли. Лучшие из нас погибли. Остается только вернуться. И попытаться снова.
– Лучшие не гибнут. – Он по-прежнему сидел на земле. Смотрел на нее снизу вверх. Хотя, по чести, не так уж и снизу. Многовато снисходительности в голосе для того, кто внизу. – Лучшие доходят до цели.
Романтик сопливый! Не-ет, Эфа хоть не дура была.
– И мы дойдем. В другой раз.
– Другого раза не будет. Мы шли на Цошэн, и мы дойдем туда.
– Да это же невозможно! – Легенда едва не сорвалась, в последний миг сменив крик на холодную убежденность. – Подумай, если у тебя есть чем думать. Взойти на Цошэн невозможно. Тем более вдвоем.
А он улыбнулся. Кретин малолетний, даром что ростом с колокольню. Улыбнулся и на ноги встал, и Легенда себя сразу маленькой почувствовала. Ма-ахонькой npocто. Странно, даже с Тэмором такого не было.
– Невозможного нет.
Могут ли буркалы алые смеяться? Под плесенью ресниц, в бельмах рубиновых насмешка неуместна.
Совсем.
– Оставайся здесь, если хочешь. В Лесу безопасно. Но не вздумай добираться до лагеря в одиночку.
Полупустой рюкзак заброшен на плечо. Поверх перекрестья сабель. Юкколь. И куфия кольцом охватывает лоб. Легкий поклон-издевка.
– Я вернусь, тогда и пойдем домой.
Да что он себе позволяет? Щенок! Она не девочка, чтоб ходить, держась за ручку!
Скрипнув раздраженно зубами, Легенда подхватила с земли собственный рюкзак. Наспех сунула туда оставленные Эльриком сухари. Удержала ругательство: заботливый, мать его так, как будто без него она, эльфийка, в Лесу с голоду пропадет. И пошла следом. Не торопясь, но и не отставая. Злость кипела, ключом била, ярость праведная.
И только где-то на окраинах сознания мерцало мглисто: «Дура! Господи, ну и дура! Ведь купили как маленькую. На слабо взяли».
А шефанго шел себе впереди и шел. И дела ему не было до ее, Легендиной, ярости, праведной там или не праведной. Ни до какой.
Эльрик де Фокс
Командор был бы, конечно, предпочтительнее, чем эта зеленоглазая красавица с замашками королевы-регентши. Да только выжила как раз она, а Янтарноокий, живая легенда, остался в Лесу, и я не знаю даже, жив он сейчас или все-таки мертв.
Вот вам и «слегка убит».
Впрочем, спутник из Легенды неплохой, когда нужно, она умеет быть «своим парнем», если не вспоминать о смерти Ивира. И о том, как маялся Йорик, чувствуя вину, которой не было на самом-то деле.
А как не вспоминать?
Появись сейчас какая тварь, я ведь в первую голову кинусь женщину защищать. Именно что защищать, напрочь позабыв о том, что женщина и сама за себя постоять может. Самое время сменить пол, да только вот тогда у Легенды точно паруса сорвет. Она и так на взводе.
Сколько ей лет, интересно?
О чем думаешь, конунг? До того ли тебе сейчас? Угу. Мне всегда «до того». Гиперсексуальность, мит перз. Юношеская. Самый, можно сказать, кульминационный момент оной. Сколько ж мне лет-то сейчас? Семнадцать? Нет. Шестнадцать. Еще веселее. Порядочные шефанго в этом возрасте уже весь обитаемый космос излазили и в необитаемый заглядывают. А я по лесу барражирую. С эльфийкой на буксире. Одержимый нездоровыми (хотя насчет нездоровых это я сгоряча) мыслями и желаниями.
Стыдно?
Ни капельки.
Кстати, страшно должно быть. Если эти мутные были первым, так сказать, сомнением, какие же остальные ожидаются? Но вместо страха все еще искрится дурацкий азарт. Он был бы уместен где-нибудь дома, в нормальной жизни, когда застегнут пояс силовой брони и от опасности отделяют надежные борта обещанного отцом эсминца. Да. А вместо шестнадцатилетнего убийцы, мирно прятавшегося под личиной потерявшей память девочки, должен быть все тот же шестнадцатилетний, только не убийца, а наивный рыцарь. Полный р-романтических бредней.
А еще злость. Вполне такая объяснимая злость на Вэйше эту, которая людей собирает. Для коллекции, надо полагать. И ломятся бедные вояки на Цошэн в поисках… уж не знаю, чего они там искали, но ведь шли же. А потом остаются у этой… даже не знаю, как назвать-то ее погаже. Скрашивают одинокие будни.
Ночью будет хуже. Ночью всегда хуже, это я еще по детским влюбленностям помню. Из темноты выходят самые неожиданные воспоминания. И самые странные чувства. В бытие Эфой имелась своя прелесть. У нее эмоции сводились к «красиво-некрасиво». У меня примерно тот же небогатый набор, да вот событий как-то больше наскребается.
Ладно. Всему свое время. И для Вэйше, кстати, тоже. Не посмотрю ведь, что женщина. Отрежу голову.
Для коллекции.
Когда-то надо начинать.
Отец утверждал, что коллекционировать головы – дурной тон. А вот у мамы была очень неплохая подборка. Одна другой краше. Висели в спальне рядами. И занавесочка. Я так понимаю, отец, когда в спальню мамину приходил, занавесочку эту задергивал. И то сказать, трофеи сохранились очень неплохо. Смотрели прямо как живые. С любовью такой.
Искренней.
* * *
Мысли меня не сказать чтоб угнетали. Дорога тоже. Легенда шла сзади и светилась от злости. Все как всегда. Злость у элъфийки, правда, направленность сменила. То она Йорика убить была готова, а сейчас сама не знала толком, на кого накинуться. Ничего. Если сотто не врали, в самом скором времени нам будет чем заняться и на ком гнев сорвать.
У меня – Вэйше.
У Легенды – все остальные страдальцы, каковые здесь роль «сомнений» выполняют.
Повеселимся.
* * *
Вверх, вверх и вверх. На ходу сняли стрелами двух птичек, породы непонятной, но с виду вполне съедобных. Вот подеремся, а там и пообедаем.
А по склону Цошэн даже дорога вилась. Мощеная. Хоть не желтым кирпичом, и на том спасибо. По этой дороге мы и топали себе, пока не стемнело. А к ночи, словно по заказу, набрели на пещерку.
Я эдаких удобных совпадений страсть как не люблю. Легенда посмотрела, глаза зеленые пощурила и тоже головой покачала:
– Лучше снаружи переночуем.
На том и порешили. И конечно же ночью, под дождиком нудным, меня осенило, что ежели пещера эта – грядущее второе сомнение, нам ее все равно не обойти. Уж лучше бы сразу туда отправились. А так промокли только.
