Константин Павлов - Король драконов
— Ну ладно. — Быстро, пока не истаяла решимость, я наклонилась вперед и приготовленной веткой затерла кусочек первого круга, потом второго, а затем и третьего. И тут же отступила, держа горящий факел над собой. Была у меня маленькая мечта — хотелось увидеть Лесного Хозяина своими глазами. Передо мной высилась битая жизнью осина, и я замерла, навострив уши и вглядываясь в листву наверху, ожидая, пока по стволу соскользнет старичок в зеленом кафтане. — Ой! — Налетевший порыв ветра сбил с факела огонь. Я отшатнулась, потянулась за Шпилькой. Показалось или мимо меня что-то пронеслось? Вдали, в лесу, стихал негромкий торжествующий смех. Уже понимая, что опоздала и ничего не увижу, я подбежала к костру, с размаху ударила по нему ногой и тут же отскочила в сторону. Рдеющие угли выстрелили светящейся струей в сторону разомкнутого круга, на миг осветили пространство перед собой, упали — и тут же начали гаснуть в ласковом плену сочной травы. Но я успела увидеть главное.
Дерева не было. В очерченном тремя кругами кольце темнело неровное пятно. Я подошла, тронула рукой. Просто голая земля. Вот как. Но это нечестно! Я ведь эту осину толком и не разглядела! Знала бы!
— Ты знал, что это он? — обернулась я к безмятежно лежащему на животе Воротнику. Тот довольно кивнул. — Почему не сказал?
— Я же говорил — он разный, — Ррррр! — Нахальный дракончик даже не стал шевелиться, когда в его сторону полетел пук травы. Отведя душу, я угрюмо села на землю.
— Ну что же. Будем спать!
Высоко в небе уже появились серые проблески приближающегося рассвета.
В утреннем путешествии не изменилось ничего. Я снова ехала наугад, снова вокруг дышал и шептался с листьями ветер, и Воротник терся боком о ноги Мышака. Все было по-прежнему. Но и совсем по-другому! Мне хотелось улыбаться и петь. Лесная тропинка стелилась Мышаку под копыта ровным, удобным и твердым путем без оврагов и подъемов, над тропой не нависали готовые выбить меня из седла ветки, не попадались нам вредные или голодные звери, да и вообще никто не попадался. Да! Сегодня все было по-другому! И когда вдалеке, среди деревьев, сверкнул сияющей верхушкой Столб Света, я только улыбнулась. Путь обратно занял меньше половины дня. Я даже не успела проголодаться. Как же я обрадовалась знаку Солнца посреди обычной широкой утоптанной тропинки!
— Благодарствую тебе, Хозяин Лесной, — крикнула я в сторону деревьев, отойдя от тракта два шага. — Ты уговор сдержал, и я сдержу! Мое слово крепко! До встречи! Может, еще свидимся, посидим, песни споем!
— Сперва клевер в снегу зацветет, — прошептал в ответ ветерок, но я не стала обижаться. Тем более что мне могло и послышаться.
Я уже собиралась трогаться с места, когда вдруг услышала уже знакомый посвист:
— Фьюить!
Я медленно повернула голову. Конечно, это был он. Тот самый дрозд сидел на ветке и внимательно на меня глядел. Я осторожно, без резких движений слезла с Мышака, плавно, чтобы не спугнуть, запустила руку в мешок. Дрозд за мной наблюдал.
— Спасибо тебе! За все спасибо! Пусть удача всегда будет рядом с тобою! — В пяти шагах от птицы я остановилась, поклонилась и положила наземь краюху хлеба. Дрозд не улетел. Я развернулась и пошла к Мышаку.
Кем он был — духом, недругом лешего, хранителем дороги, вещей птицей или обычным дроздом? Я не знала. И не стала уточнять у Воротника — пусть даже он мог знать ответ. Непрошеная помощь иногда приходит к нам на пути. Редко удается распознать ее и принять, обычно остается только пожалеть о собственной глупости. Но отблагодарить обязательно надо.
— Ддо Светлого Города? Да кто его знает, мы так далеко не ездим. Купцы говорят, вроде с ннеделю, — неуверенно ответил встреченный парень на большой подводе с сеном. — Вампирья мельница? Там, где колдунья сто вампиров порубила? Слышал, слышал. Это где-то далеко, три дня по тракту.
Неделя пути до столицы? Он не был уверен, но угадал. С открытых мест и холмов, если остановиться и хорошо приглядеться, уже можно было увидеть далеко впереди что-то вроде упавшего на землю грязного облачка — начало Синих гор. Мы сильно продвинулись в пути. Добраться до гор можно было дня за четыре. После приключений с лешим — пустяковое дело! Я радостно потрепала Мышака по шее. Удивленный Мышак тихонько заржал. Телега с сеном скрипя исчезала за поворотом. Парень вовсю нахлестывал лошадь и оглядывался. С чего бы это? Я достала блюдо, плеснула воду, оживила зеркало, глянулась в отражение. Вполне симпатичный водяной гном-переросток. Ну да ладно. Моя одежда уже давно высохла. Пора было возвращаться к привычному облику Странствующей. А то мало ли, еще гномов встречу. А уж как они оценили бы мой наряд, оставалось только догадываться, но выяснять не хотелось. Я огляделась и направила Мышака к довольно густым кустикам шагах в двадцати от дороги.
Глава девятнадцатая О ЧЕСТНЫХ РЕЧАХ
Что есть Светлый Город, если не центр мира? Что есть каждый шаг от него, если не возвращение к дремучей глуши и дикости, к царству оборотней и упырей? И первые дни моего путешествия это подтверждали. Села попадались все реже, людей в них было все меньше. Но когда Мышак поднялся на очередной небольшой холм, я просто не поверила своим глазам. Впереди раскинулся самый настоящий большой город. Сотни крытых черепицей домов, вымощенная булыжником площадь, каменные стены с воротами и башнями и с десяток причалов вдоль рассекающей город речки. Светлый Город был не меньше, это точно. Но его нельзя было охватить одним взглядом и оценить весь размах. Так что же это за город? Как только прошло первое удивление, ответ пришел сам.
— Так это же Белокозинск!
Ну как же я сразу не узнала город-легенду! Давным-давно на берегу Рионы появились три брата-рыбака. Появились они, чтобы войти навеки в историю, но совершенно об этом не подозревали, о названии речки не имели представления, оказались здесь впервые, да и вообще были очень заняты. Братья второй день гнались за непокорной козой. Шустрая и верткая скотина вдруг ощутила зов дальних странствий, оборвала веревку и бодро помчалась напрямик к одной лишь ей известной цели. Только речка сумела остановить ее порыв, и по ее берегу она принялась бродить, печально мекая. Там беглянку и настигли братья, но коза была шустрой, прыгучей, верткой и не сдалась без борьбы. Братья гонялись за ней по берегу до самого вечера и порядком устали. Когда коза была поймана и укрощена, отправляться в обратный путь было уже поздно, братья решили переночевать на месте. Переночевали бы и вернулись, но у одного из них к утру поднялся жар и заболела подвернутая нога. А тут еще пошел мелкий надоедливый дождь, для больного сделали шалаш и начали отпаивать целебным козьим молоком. Непогода тянулась день за днем, братья от нечего делать подружились со здешним водяным и начали ловить и коптить рыбу. Проходивший мимо охотник остановился выменять у них рыбу на шкуры и копченое мясо. Поменялись бы и разошлись. Бывает. Но в тот же день на реке показалась гномья корытообразная лодка, в которой отважно боролся со стихией Треин Смелый. Коренастый бородач решил разведать новые торговые пути, впервые выбрался из уютных подземных каналов на большую неспокойную реку и уже успел об этом трижды пожалеть, но без товара вернуться не мог, потому и готовился потихоньку отправиться на дно. Стоит ли говорить, как обрадовался гном и рыбе, и шкурам, и козе, и сплетенной братьями верши, и даже ожерелью из когтей на шее охотника. Гном, охотник и братья быстро договорились, ударили по рукам и разошлись по домам, унося родным покупки и удивительную историю об очень выгодном торге. Охотник рассказал, что выменял котелок, иголку, пряжку, три пуговицы и цепь на две только что подстреленные белки; братья поведали, что топор, пять гвоздей, якорь, гребешок и куча стальных безделушек досталась им за одну лишь козу, а что нарассказал дома Треин, осталось неизвестным, но приплывшие следующей осенью гномы сильно удивились, когда не смогли купить за три гвоздя выросшую на берегу деревеньку. Да, на берегу речки уже через год стояло три избы. И слава удачного торгового места уже летела во все стороны быстрее птиц.
