Изверин Сергеевич - Чужое тело. Дилогия (СИ)
Завозился, поднимаясь, один из охранников.
— Все за дверь, ждать меня там. — Приказал я как можно строже. — Сюда ещё четверых. Если вы, уроды пьяные… Ещё раз… То думаю, что в Западной башне вам сильно обрадуются! Нажрались пьяны и устроили драку!
Поддерживая друг друга, охранцы брызнули наружу.
На их место засели ещё четверо. Эти молчали, смотрели на нас, разве что бородами не шевелили от негодования, но пока что молчали. Начальник охраны заглянул в дверь, нашел взглядом меня и сержанта, что-то собрался было сказать, но только покачал головой и скрылся за дверью.
— По какому поводу пьешь? — Спросил я. — И не первый день, как я вижу?
— Горе. — Коротко ответил сержант.
— И тут тоже горе заливают вином. — Философски заметил я.
— Везде так. — Согласился сержант. Ещё один глоток, кружка пуста.
Пауза.
Мент родился.
— Так что за горе у тебя, децимал Седдик? — Вдруг вспомнил его звание и имя я. Как-то само пришлось к слову. — Что за беда вынуждает человека пить дрянное пиво несколько дней, как будто это талая вода?
Про талую воду хорошо ввернул.
Сержант начал говорить.
Сначала неохотно, в его зеленых глазах плясал огонек какого-то недоверия, да потом растаял. Наверное, ему хотелось выговориться. Да и уже было все равно, перед кем это делать.
Наверное, ситуация банальна.
Сержант, он же децимал, служил в войсках Пограничной Стражи Соединенного Королевства. Пограничники, короче. Зеленые фуражки, если по нашему. Им не ставили задач держать ровный строй или шлепать древками копий по головам распоясавшихся холопов в деревнях. А вот читать следы, сшибаться с юркими отрядами степняков из Предвечной, где ровный строй быстро нарушался схватками один на один, резать страшенных чудищ с Закатных Гор или даже с магами сражаться (я едва не опешил, но потом понял — ну какое же средневековье без магов-то?), не говоря уж о контрабандистах, коих стараниями шайки королевы расплодилось жуткое количество… Вот этого всего хватало.
В одном из дальних патрулей сержант нашел себе жену. Ну… Этого там хватало. Предвечная Степь была бурным котлом, из которого время от времени выплескивались пеной обломки людских судеб. Во вне, конечно, проигравшие роды в Предвечной вырезали под корень, никого не щадили. Спорт такой был, кто кого быстрее вырежет. Что тут, что у нас — одинаково…
Итак, нашел себе децимал жену. На седьмом году беспорочной службы. Тогда ещё король, Его Высочество Седдик Шестой правил.
Королю было совершенно наплевать на то, что творится на границе. Пока степняки не лезут в пределы страны, хоть козлов горных в задницы естествите. Ну, а ежели идут трофеи, торговля строится и налоги платятся, то король был готов закрыть глаза и на многое другое.
А уж степнячку-то… Не, ну надо же — не в рабство, в личное имение, а сразу на супружескую койку… Ну, да, странно. Но не дракона же горного, а? Да прибудет в вами благословение Толстобедрой Керр!
Но оказалось, что семью-то молодую благословила не иначе как Лилит.
Что тут сержант имел в виду, я не понял, но решил для себя непременно разузнать. У мастера Клоту спрошу, в конце концов.
С большим трудом растили дочь. Сын уж по дому бегал, мелкий…
Перебрались в столицу, к родителям Седдика. Старый служака-барон, половину жизни отдавший той же Пограничной страже, принял невестку с отвисшей челюстью, кою ему поддержала матушка.
— Ну-ка, усохни, старый хрыч! — Ответствовала она на возмущенный вскрик центимала «Да она жи!». — Сам забыл что ли, как молодой был? Хорошая девочка. Пойдем, покажу тебе комнату, умаялась с дороги-то?
Ну, начали жить да поживать.
Как-то незаметно умер отец. Старые раны, долгие походы и бои напомнили о себе в старости. Уснул одним днем, а ночью нашли уже холодным. Новый барон навел железной рукой пошатнувшийся было под соблазнами городской жизни порядок среди слуг, кого повесил за воровство, кого выгнал. Подтвердил на посту толкового управляющего, и занялся делами. Сержант… То есть децимал подал высочайшее прошение, и перевели его поближе к столице, в королевскую гвардию. Дали гвардейский десяток, поставили на обучение молодежи служил в королевской страже, получил свой гвардейский десяток. С которым его вот совсем недавно разлучили… Да коли его Лилит…
Жена заболела. С год просто кашляла. Потом начала кашлять сильнее, сильнее… Приглашенный врачеватель только развел руками, выдал травы целебные, ушел.
Начала кашлять дочь.
Ну, сначала посыпалась работа. Сержант дневал и ночевал у постелей родных, изредка его подменяла мать. Но все было тщетно.
Травы давали только временное улучшение, как и водиться в таких историях. Да и что за травы-то были, тут простуда какая-нить или ещё что-то, что в моем мире на раз лечиться.
Травы стоили недешево. Потихоньку так поползли в стороны деньги сначала, потом фамильные драгоценности. Деревеньки обезлюдели, за хорошего раба давали хорошую цену, да вот только и хорошие врачеватели стоили недешево.
На следующую порцию трав денег уже просто не хватило, а родным становилось все хуже и хуже.
Денег взять негде. Майорат не продать, тогда вообще ничего не будет. Да и как продать майорат-то? Сдать в аренду? Был рассмотрен и такой вариант, как бы не был он противен[3]. Так не берут же, как заговорил кто, отворачиваются! Из гвардии, веры и опоры дворянства, вышибли с две недели назад, когда серьезно напился и неслабо нахамил генералу Ипоку, а потом ещё и вломил кое-кому, по плохому настроению.
Вчера вечером сержант выкопал могилы.
Две.
Ну и вот.
Ещё по пиву?
— Дрянь ваше пиво. — Я призадумался. Не может ж быть такого, что болезнь простуда в наше время? А? И лечили ведь от нее, лечили. — Сколько ваша трава стоит, децимал?
— Сорок золотых.
— Ого! По весу, что ли? — Я следил за его глазами, а в них внезапно вспыхнула надежда. Тень ещё пока что надежды, но уже что-то есть.
— Горный отвар. — Сказал сержант так, словно это было должно все объяснить.
Я вынул из кошеля десяток золотых, остальное подвинул к нему.
Сержант уставился на кошель как на кобру, которая вот-вот укусит.
— Я не могу это взять, Ваше Величество!
— Взял. — Ровно сказал я. Прозвучало как-то не так, как хотелось бы… Да ну ещё разбираться. — Возьми давай. У меня королева в три раза больше просаживает на каждом приеме. А я что, хуже? Не могу помочь человеку, служившему верой и правдой моему отцу?
Децимал молчал. Просто смотрел на меня как-то непонятно, и молчал. Ох и швырнет он сейчас кошель мне этот в морду, и меня со стулом снесет дальше и в стенку. Зря я как-то, на подачку похоже.
