Изверин Сергеевич - Чужое тело. Дилогия (СИ)
— Хайло закрой, чубайс сраный, пока тебе свет не выключили! — Я как мог сильно и быстро пнул того ногой по голени. Бьется так — две трети от низа отмериваешь, и пинаешь в стык до верхней трети. Сидя выполнять так вообще удобнее некуда. — Не знаю с какой козой тебя мама нагуляла…
Борт брички закрывал мои действия от взоров охраны, а лакеи молчали, делали вид, что это их не касается. Им ни к чему встревать в разборки благородных дворян, от таких разборок только холка страдает, а кошельку не прибавляется.
Эх, где же моя верная тонфа? Вот счас бы заехал… Круче чем тому в метро, да нельзя, не знаю, как на драку охрана моя отреагирует.
— А моя мама твоей расскажет и твоя мама тебе… УЙ! Что дерешься?
Я пнул второго, который так не вовремя подал голос. На этот раз туда же, но уже очень сильно. Нашел точку опоры, удобно очень, когда задницей поротой упираешься…
Улыбнулся добро и сказал злым голосом.
— Сидите спокойно, пара зоофилов. Мама-то задаст, да вот я с обоими вами сильно поделюсь… Очко не сожмете! Заведешь себе слуг, их и будешь…
Оба нахмурились, отвернулись.
В таком возрасте маме жаловаться — ну, не знаю… Наверное, это обычай такой, аристократический. Ябеда-корябеда, да только уж сильно великовозрастная…
Покатались по верхнему городу, поехали в нижний. Охрана снова утроилась, появился даже офицер, его шлем был украшен алым мохнатым гребнем. Тоже бородатый, как и все остальные, но нервный какой-то. Смотрит вокруг гордо, но как только его взгляд касается меня, повозки или своих подчиненных, так сразу в нем появляется паника. Словно сам себя спрашивает «Ну зачем я в это ввязался?»
— Пошли в таверну. — Сказал вдруг заискивающе высокий принц. — Не ну пошли? Там смешно.
Вести этих на берег моря мне очень не хотелось. Ну на фиг. Нагадят ещё под кустом, или начнут снова слуг мучить. А мне что, сиди и смотри, как они над людьми издеваются? Не, увольте.
Но пока что не соглашался, решил помолчать.
— Какие ты знаешь? — Спросил старший младшего.
— «Похотливый Овцебык». Там ещё телки танцуют. Не, пошли, посмотрим… Слыш, а здоровски надысь телку на кол посадили. Видал? Она долго…
Как-то я сумел овладеть лицом. Приморозился и гыгыкнул в такт.
А по душе как ножом резанули.
А ведь язык-то, на котором они говорят, не русский. Точно не русский. Не могу сказать, какой именно. Никак не получается его сравнить с моим родным языком, все время выскальзывает из сознания. Очень похоже что-то, падежей нету, окончаний нету, глаголы другие…
Стрельнуло болью в голову.
Раз, другой… Как будто исполинский колокол раскачивал у меня в голове свой маятник. Туда-обратно, туда-обратно, и вот-вот ка-ак даст по своду черепа…
Я скривился.
Мастер Клоту озабоченно посмотрел на меня.
— Как ваш врачеватель, Ваше Величество, я не рекомендовал бы…
Я сморщился, но выставил вперед руку.
— Ваше мнение учтено, мастер Клоту. Будете при мне.
Боль быстро сошла на нет.
Таверна «Похотливый Овцебык» располагалась неподалеку, видно, это заведение все тут знали. Вокруг стояло несколько карет, не таких богатых, как королевская, но явно получше моей брички. На козлах скучали кучера, слуги и узбеки. Охрана лениво прохаживалась вдоль, о чем-то болтали.
Хм, а что, матушка-то что скажет, как узнает, что я сюда езжу? Что сделает? Эх, ребятушки, подставить меня хотите. Не, не выйдет.
Одни туда попретесь. Ну я пока что в бричке посижу, никуда не двинусь с нее. Пусть потом с ними графиня Сушеная Вобла разбирается. Пропишет каждому березовой каши штук по сорок, а то и по пятьдесят… И будет смотреть, как им приятно.
Ну, подъехали всем большим кагалом, чубайсы сразу же внутрь бросились, в широкую дверь под вывеской с большим то ли рогатым бараном, то ли шерстистым быком, попирающим мускулистыми копытами обнаженных красоток. На меня рыжики даже не оглянулись, а я остался сидеть. С места не сдвинусь. Через полчасика можно и позвать их обратно, замазавшихся уже. Сомневаюсь я как-то, что в таверне этой поят молочком и кормят манной кашкой.
Огляделся. Лицо мастера Клоту ничего не выражает, лица остальных ещё более непроницаемы. Охрана рассредоточилась, посматривает по сторонам, кто-то уже нашел знакомых в толпе обслуги, общаются.
Чубайсы вернулись через час, очень недовольные, и какие-то помятые.
— Нету сегодня… — Поделился грустью высокий рыжик. — Даже пива не продали. Отправили… И девки не танцуют сегодня. Из-за той сучки, что на кол посадили.
— Рано вам ещё о девках думать! — Хмыкнул я. — Что ещё есть? Где тут у вас поесть можно, и попить? Мастер Клоту? Что скажете?
— Я бы рекомендовал молодым господам таверну «Ильтико», что с видом на набережную. — Нейтральным тоном произнес мастер Клоту.
— Слышали, отродье пога… То есть молодые господа, еп мать вашу… Достойную женщину! Расстроит таковое ваше поведение? Поехали, есть хочу.
— А я девок хочу поглядеть! — Сказал самый младший. — Пусть между ног покажут, а то я у той, на колу, не расс… УЙ! Что дерешься?
— А вот так хочется. — Я покачал носком ударной ноги неплотно пригнанное покрытие пола. Тело-то у меня детское, но много ли надо будет другому ребенку? Шею свернуть на раз… — Короче, хорош спорить. Есть хочу. На баб потом посмотрите… Года через два, когда болт отрастёт.
— Гы-гы-гы. — Угодливо отозвались рыжики.
Таверна «Ильтико» выгодно отличалась от «Еб…»… То есть «Похотливого Овцебыка». Во-первых, вывески тут не было такой, а во-вторых, карет и чего-то ещё не присутствовало при входе. Лишь тройка лошадей, одна лошадь даже в кольчужной попоне и с хорошим кожаным седлом.
— Пошли. — Я вышел из брички. — Мастер Клоту, Вы с нами. У кого деньги?
Лакеи молчали, переглядывались.
— У кого деньги? Кто на сегодня казну получал? Ну-ка…
Неохотно один из лакеев протянул мне увесистый кожаный мешок, в котором что-то брякало.
Развязал, заглянул.
Мелкие, с мой ноготь размером золотые монеты. И почему-то треугольные, с округлыми углами. На аверсе чей-то портрет, на реверсе единорог.
— В следующий раз все передаешь лично мне, понял? И для тебя будет ой как плохой идеей что-то утаить… Мастер, поглядите сюда, этого хватит на хороший обед на четверых?
— Да, Ваше Величество. Трех монет будет вполне достаточно на хороший обед.
— Тогда пошли. Вы с нами. А вы, досточтимые слуги, тут сидеть. Охрана тож не нужна…
Охрана меня и не думала послушаться. Ну, они ж меня охраняли, чтобы я что не то не сделал, как понятно теперь.
Внутри все было почти так же, как и в наших кафешках. Разве что телевизора на стене не было, вместо него там висел грубо намалеванный портрет королевы-матери. Художник явно польстил оригиналу. Впрочем, придворный художник та ещё профессия, всегда по лезвию ходит. Или пан, или пропал.
