Анна Невер - Обжигающий след
Тиса дождалась, пока отец выйдет на обед в сопровождении Кубача. При виде нее брови у капитана удивленно взметнулись.
— Мне нужно с тобой поговорить, — сказала ему дочь, готовясь настаивать на своем. Но капитан был краток:
— В кабинете после обеда.
— Хорошо, я буду ждать.
Стеллажи, вымытые шкалушем, приобрели какой-то взъерошенный вид. Книги, лишенные слоя пыли, стали ярче, но одновременно почему-то казались более потрепанными, чем прежде. Тиса взяла с полки первый попавшийся фолиант и уселась на диванчик. Раскрыв том на середине, прочитала: «Летом 8954 года окончилась вторая многолетняя Панокийская война. Рондатский мирный договор закрепил полную победу Лароссийской империи. Побежденная Панокия признавала за Лароссией важнейшие стратегические земли на берегах реки Хорь: Оклию и Месдонию, то бишь Загубскую волость…» История не лезла в голову, и она захлопнула том. Сейчас ее ни одна книга не устроит. Войнова откинулась на спинку дивана и прикрыла глаза в ожидании. Отец редко когда уступал ей. И сейчас, скорее всего, скажет, что не будет вмешиваться в дела старшины из-за прихоти дочери. Но попытаться нужно.
Через некоторое время на лестнице послышались шаги. Тиса поднялась и разгладила юбку. Капитан без промедления направился в кабинет, бросив дочери короткое: «Проходи».
Закрыла за собой дверь кабинета и подождала, пока отец усядется в кресло. Он нацепил на нос очки и принялся просматривать пачку официальных писем. Тиса переступила с ноги на ногу.
— Что ты хотела? — вопрос был задан без отрыва от бумаг.
— Отец, — прошептала девушка. Прочистив горло кашлем, заговорила громче: — Ты же знаешь, что сейчас время, когда надо собирать клюкву для силуча.
— Тебе нужны помощники?
— Да. Достаточно даже одного, которого ты ко мне приставлял. Трихона Якшина. Чтобы он таскал корзины.
Отец отрицательно покачал головой, так и не подняв глаз.
— Только не Якшина. Я только что разрешил Крохову вернуть его в строй. Он считает, что парню уже пора приступать к службе. Но ты можешь взять в помощь любого из мальчишек Жича или Камиллы.
— Нет, папа, — заявила решительно, — поставь себя на мое место. Ты же знаешь, я терпеть не могу приставленных. И шкалуша сперва тоже не выносила, но сейчас уже привыкла. Он мне здорово помогает с заготовками для снадобий, вполне надежен и не балаболит без толку, как остальные. Я ведь не прошу надолго — отпусти его хотя бы на две недели. Пожалуйста.
Она выдохлась.
Мужчина поднял пристальный взгляд — на миг установилась тишина — потом снова опустил глаза в бумаги.
— Хорошо, я поговорю с Кроховым. Но только на неделю. До Жнуха. Ясно?
— Да, папа, — улыбнулась Тиса, еще не веря в свою удачу: «Он согласился!»
Она выскользнула из кабинета и, затворив плотно дверь, радостно потерла ладони. А в кабинете капитан достал из ящика серебряный медальон с изображением женщины с пышными каштановыми волосами. Некоторое время смотрел на него, затем поднес к губам. «Простишь ли ты меня, Елена? Я так виноват перед тобой. И перед нею».
* * *Воскресенье — время свадеб. Единый отдал всю свою кровь ради рождения человечества. И через день воскрес. Увидев свое творение, возрадовался и благословил людей. Поэтому все браки в воскресенье считаются благословленными Богом. Всем беднякам в этот день принято подавать. Считается, что Единый и сейчас иногда любит являться людям в самом разном обличии.
Глинобитный домик с потемневшей от старости черепичной крышей гудел голосами гостей. Тиса подала копейку просящему у тына и вошла в калитку, украшенную цветными лентами. Следом за ней не отставал Трихон. Подарок невесте — жемчужный венок — лежал в сумке, завернутый в белый ситцевый платок.
На крыльце щебетала стайка детей.
— А кто мне покажет невесту? — подмигнула им девушка.
Детвора с удовольствием завела их в дом и показала, где сидят молодожены. Свадьба была в разгаре. Маняша — кудрявая, белокурая, с малиновыми щечками и раскатистым смехом — сидела подле законного мужа в конце длинного ряда столов. Новоявленный супруг гордо обнимал ее за плечи. Захмелевшие гости ели, смеялись и то и дело поднимали стаканы с вином за молодых. Тиса в нерешительности застыла.
— Что делать? — повернулась она к Трихону. — Они сидят так тесно, я просто не проберусь к ней.
Парень огляделся.
— Сейчас. Вы пока присядьте сюда, Тиса Лазаровна, — он усадил ее на свободный табурет.
К ней тут же обернулась женщина с ярким платком на плечах.
— Дочка, а ты чего не ешь? — Потянувшись к подоконнику, взяла тарелку с вилкой, стаканчик и поставила перед гостьей. — Жень, а ну налей девчонке.
— Эт всегда пожалуйста, Алексеевна. Как вас зовут, барышня?
Несмотря на все «не надо», вино налилось, а в тарелке гостьи появились картофельная толченка, холодец и капустный салат.
— Ешь за здоровье молодых, — прокричала ей на ухо Алексеевна.
Тиса попробовала холодец — очень вкусно! Оказывается, она проголодалась. И с удовольствием съела весь студень.
— А говорила — «не хочу», — подначила тетка.
Гармошка заиграла плясовую «Пряничную». Не успела девушка донести до рта вилку с картошкой, как гости стали подниматься с мест и хлынули в смежную комнату, специально расчищенную для танцев. Войнова оглянулась и увидела Трихона рядом с гармонистом. Шкалуш взглядом указал на невесту. Путь вдоль змейки пустых стульев был свободен. Тиса преодолела его и подсела к новобрачной, соображая, с чего бы начать.
— Маняша, поздравляю! — сказала она первое, что пришло в голову.
— Спасибо! — улыбнулась та, весело блеснув зелеными глазами. — А я вас знаю?
— Сомневаюсь, но у меня есть для вас подарок от того, кого вы знали.
В этот момент Трихон с другого края стола подсел к жениху и отвлек его разговором, что было очень кстати.
Тиса открыла сумку и протянула ситцевый сверток невесте. Как только Маняша увидела венок, глаза ее распахнулись от удивления.
— Святой Косиница! Какой жемчуг! — ахнула она.
Шкалуш встал, с грохотом сдвигая стулья, и вместе с женихом направился из-за стола.
— Манечка, я скоро. Мы только покурим, — предупредил жених.
— Хорошо, — рассеянно ответила ему невеста и взглянула на странную гостью. — Кто вы?
— Я дочка капитана Войнова. Наверняка вы о нем слышали…
Маняша пожала плечиками. Белые кружева рукавов дернулись.
— Но это не важно, — продолжила гостья. — Это не от меня подарок.
— А от кого? — удивленно моргнула юная красавица.
Войнова собралась с духом, прежде чем сказать:
— От вашей сестры Натальи…
Реакция была ожидаемой: лицо невесты помрачнело, зеленые глаза заблестели праведным гневом.
— Как вы можете так шутить? Моя сестра пять лет как погибла!
Гостья вздохнула — знала, что будет непросто, — и потянула молодую за руку вниз, когда та порывалась встать.
— Выслушайте меня, прошу вас. Всего минутку.
Маняша в конце концов уступила и уселась на стул с насупленным видом.
— Может, вы слышали, неделю назад девушка чуть не утонула в озере? — спросила Войнова с надеждой.
Невеста неуверенно кивнула головой.
— Это была я… Когда я была уже так глубоко, что сознание мое стало меркнуть, увидела диву с белыми волосами. Русалку. Вы слышали о них?
Маняша кивнула, и тут глаза ее округлились: стала понимать, куда собеседница ведет разговор.
— Да, милая, — подтвердила Тиса, — ваша сестра превратилась в русалку. Это она отдала мне венок и сказала, чтобы вы вспомнили ваше васильковое детство.
— Сестра…
Губы невесты задрожали, и она прикрыла их ладонью.
— Она услышала о свадьбе и захотела сделать подарок. Сказала, что была счастлива, когда вы вместе убегали гулять на холм за рекой.
Младшая грустно улыбнулась:
— Мы любили плести…
— …венки.
— Наточка… — невеста смахнула слезу со щеки и погладила жемчуг. — Я ее никогда не забывала.
Войнова ждала.
— А я могу ее увидеть? — оторвала Маняша взгляд от венка.
— Не знаю. Но вы молитесь за нее, чтобы Единый забрал ее к себе. Есть молитвы о потерянных душах, спросите у матушки Доломеи.
— Обязательно. Завтра же пойду в храм… — И новобрачная надолго замолчала, предавшись воспоминаниям.
Тиса посчитала, что сделала все, что от нее зависело, и поднялась.
— Маняша, извините, что невольно омрачила ваш праздник, — сказала она. — Мне пора.
— Что вы! Это я вас должна благодарить за все, — девушка схватила ее за руку. — Если вы увидите Наточку еще раз, пожалуйста, скажите ей, что я ее люблю и всегда буду помнить. И буду молиться за нее каждый день.
— Хорошо, — пообещала гостья.
— Милости просим, оставайтесь на нашей свадьбе. Мы с Петрушей будем очень рады, — от улыбки на девичьих щеках проявились нежные ямочки.
