Лоринна Ли - Беглец
Тогда Йарру вдруг осенило. Она собрала все свои силы и уставилась на злополучный камень, представляя себе, как внутри него распускается красная роза. Большой алый цветок, заполняющий весь объем валуна. Вскоре она услышала звуки ударов, с которыми жуки принялись настойчиво биться в камень. С ужасом Арахнида подумала, что могла бы, пожалуй, извести таким образом всю стаю.
Она представила, как хоровод фигур кружится прямо над камнем. Жуки немедленно повторили ее мысленный маневр. Вот она опускает хоровод ниже, еще ниже…
И вот все звезды, снежинки, цветы начинают вливаться в красную розу в сердцевине меловой глыбы, проникая в нее слева, со стороны, где была подсунута под валун сухая палка.
Меловой монолит покачнулся, и Йарра всем телом навалилась на рычаг. Камень дважды перекувырнулся, и девушка остановила его, выстроив на пути целый красный снегопад.
Эту процедуру она повторяла трижды, всякий раз думая, что насекомым надоест это занятие, мало связанное с танцем, и очень для них болезненное. Но стая, похоже, теперь играла в эту новую игру с таким же пылом и жаром, как и в хоровод. Вскоре у нее уже было сносное жилище, внутри которого жарко пылал огонь, а куполом которому служил шумный танец ее новых друзей. Под конец «строительства» Йарра умудрилась заставить жуков даже помочь принести оставшийся нетронутым кусок древесного ствола, который на некоторое время послужил осью кружения алых цветов.
Оставив жуков развлекаться, беглянка собрала в земляную ямку немного углей, бросила на них сморщившийся колосок и принялась вдыхать едкий дым. Вскоре от ее кашля хоровод заметался и распался, превратившись в хаотичное скопление летающих насекомых, окрашенных во все оттенки красного.
Долгое время, пока не обуглился и не превратился в пепел последний кусок корня растения, Йарра мучила себя, поминутно сморкаясь и плюясь во все стороны. Лицо сделалось черным от копоти, во рту образовался отвратительный металлический привкус. Наконец, немного полегчало. Тогда она подняла глаза вверх.
Часть ее ночной «стражи» удалилась на охоту. Но десятка два самых ярых танцоров все еще кружились над дымом, или сидели на верхушках меловых глыб. Девушка представила себе, как над ней появляются крылья гигантской мельницы. Вот ветры со всех восьми сторон света ударяют в эти крылья, и они начинают свой разбег…
Убедившись, что новая забава пришлась по вкусу «охране», Йарра помахала руками тем жукам, что выныривали из темноты, стараясь не пропустить игры, и встала.
Площадка вокруг костра была не очень большой, но для занятий ее могло хватить с лихвой. Девушка потянулась всем телом, стараясь забыть про неожиданно одолевшую ее хворь, силясь отвлечься от жужжания сотен крыльев над головой.
Руки и ноги ее словно одеревенели, дрожа от напряжения, тело же, напротив, раскачивалось из стороны в сторону, словно его колыхали языки огня. Успех от каждой позы, изобретенной основателями тайного общества Арахнид еще в седой древности, был весьма и весьма труднодостижимым. В отличие от простых телодвижений для развития силы и ловкости, которыми пользовались воины или охотники в Долине, здесь требовалось нечто обратное, невообразимое для рядового двуного. Основатели считали, что могущество придет к Арахнидам лишь тогда, когда они смогут уподобиться любимым чадам природы — насекомым. Ведь наблюдение за судьбами мира в последние века явственно показывали, что человек перестал быть венцом эволюции. Новые силы мира питали новые сообщества — пауков, богомолов, муравьев и стрекоз. Все это было очевидно мастерам, создававшим данный комплекс.
Но они шли дальше голого утверждения простой истины, признать которую для обычного двуного было смерти подобно. Много дальше. Они постановили, что само тело человека является препятствием на пути совершенствования Арахнид. Несколько десятилетий опытов показали, что элементарное подражание насекомым не дает ничего — человек придумывает себе некий фантастический образ членистоногого и пытается воспроизводить движения, которые весьма далеки от оригинала и входит в явное противоречие с анатомической конструкцией двуногого.
Тогда Арахниды стали изучать объект своих подражаний в прямом, конструкционном смысле. Подверглись скрупулезному анализу закрылки, ложнопрыжки, хелицеры и чувствительные усики. В невообразимо далекой древности Земли, когда существовали институты по изучению инсектов, оборудованные точными приборами, к услугам которых были тысячи высококлассных специалистов и море литературы, даже тогда позавидовали бы результатам, накопленным Арахнидами в течении всего нескольких поколений самоотверженного труда. Труда, проходившего в условиях строгой конспирации и буквальной борьбы за выживание.
Результат анализа дал некий каркас «идеальных» поз и простейших движений, которые заведомо не могло совершить человеческое тело. Так была создана Золотая Последовательность.
Дальнейшая работа требовала поэтапного приближения к этому идеалу, набору максимально упрощенных движений, за рамками которых остались изначально недостижимые цели — вроде умения порхать над цветами, или откладывать яйца.
Для приближения существовало два Великих Этапа. Этап первый был назван Этапом Куколки. В ходе него три поколения Арахнид, принимая в большом количестве дурманящие человеческий рассудок травы и грибы, проводили над своими телами и телами своих детей небольшие хирургические манипуляции. После них, внешне почти незаметных стороннему наблюдателю, суставные сумки делались подвижнее. Определенные кости могли свободно выходить из своих гнезд практически безболезненно, меняя углы привычной работы конечностей. Некоторые сухожилия удалялись, а грудная клетка могла выполнять совершенно немыслимые движения, проваливая ребра на три-четыре пальца внутрь, сжимая легкие и сердце. Что, в свою очередь, давало скачкообразные изменения определенных физиологических механизмов. Галлюциногенные растения позволяли адепту, параллельно с физическими, грубыми изменениями, постигать или пытаться постичь то, что могут ощущать насекомые, за счет притупления обычных, человеческих органов чувств.
На этом пути погибли многие, в том числе, несколько великих, и далеко не все из них были уничтожены двуногими. Они гибли от неумело проведенных операций, неправильно собранных травяных сборов, от последствий некоторых хирургических изменений, к которым не смог приспособиться измученный организм. Но четвертое поколение уже было полновесными Куколками.
Этим уже не приходилось прятаться в лесах и болотах. Они умело маскировались, проникая в самое сердце людского сообщества. Был даже староста-Куколка, погибший от чрезмерного усердия в деле создания следующего Этапа.
