Василий Чесноков - Правила игры
А это другой разговор. Мало ли что Вик пережил за сутки, пока был в дороге? Наверняка поездка не показалась ему легкой экскурсией.
– Так он оправится?
– Да, я это гарантирую. Но когда припадок пройдет, я точно не знаю. Он может длиться от десяти минут до нескольких часов.
Тэд кивнул и попросил разрешения повидать друга. Литгоу ответил, что жена и дочь сержанта Миртона уже пришли к нему в палату.
– Ладно, – сказал Тэд, – тогда я загляну попозже…
Литгоу, казалось, хотел что-то добавить, но только махнул рукой и пошел к лестнице вниз. Начинался ночной обход.
В палате, кроме самого Вика, лежавшего на койке у окна, и его семьи, Тэд обнаружил и свою Вайолу. Она полулежала в кресле, а рядом на полу валялся раскрытый журнал. Она спала. Лиза, жена Вика, молча сидела рядом с мужем и держала его за руку. Дочь Долорес стояла по другую сторону койки, прижимая к груди плюшевого медведя. Она насупилась и в свои шесть лет выглядела очень серьезно, слишком серьезно. Медведь был тот самый, которого подарил ей на Рождество два года назад сам Тэд. Его глаза были сделаны из больших блестящих пуговиц, а шею украшал полупрозрачный голубой бант. Шерстка была по-прежнему густой и ровной.
Взгляды Лизы и Тэда пересеклись, и он только кивнул, как бы приветствуя. Понимая, что любые слова сейчас излишни, Тэд почти на цыпочках подошел к своей спящей жене и подобрал журнал. Вайола мало читала, так что разве полистала в поисках цветных фотографий. Он посмотрел на ее безмятежное лицо и испытал те же чувства, что и тогда, дома. Захотелось разбудить ее, прижать к груди и больше не отпускать… Но сон ей был просто необходим после такого дня. Тэд сел рядом с Вайолой, и, почувствовав присутствие мужа, она опустила голову ему на плечо.
Он сам почти заснул. Глаза видели только светлое пятно лампы в коридоре, просвечивавшей матовое стекло дверей в палату. Сон подступал исподволь, спускаясь легким ангелом, и каждый его шаг стирал понемногу последние нити связи с реальностью. Тэд перестал ощущать руки и ноги, все тело налилось огромной тяжестью, и он понял, что не может сопротивляться. Разум требовал отдыха настойчиво и неотступно, как никогда раньше. Даже в армии после десятимильного кросса под проливным дождем Тэд так не уставал. Сквозь свое спокойное дыхание он слышал, как бьется сердце его жены, маленькое и слабое. Дремота мешала мыслить, но ему подумалось, что это от нервов. Это просто нервы, а не врожденный порок сердца, как всегда говорила сестра Вайолы. Сердце не работает в полную силу, словно подводная лодка на глубине, застигнутая эскадрой. Оно боится быть обнаруженным и уничтоженным. Вот и все.
Мысль продолжала свое вялое течение и, предоставленная самой себе, дрейфовала, то и дело меняя курс. Через ровный, приглушенный шум в голове Тэд слышал обрывки речи, будто бы кто-то зашел и тихо заговорил. Он даже и не пытался разобрать отдельные слова, продолжая пребывать в полудреме. Дыхание окончательно замедлилось. Сон пришел…
15Это был восхитительно, как во сне. Вик стоял у резной ограды, торчавшей из бетонного основания, а сразу за ней начинался сад. Густыми кронами раскинулись яблони, каштаны бросали на покрытую травой землю причудливые тени. За деревьями притаился кустарник, а дальше ничего не было видно. Поискав глазами арку, он не удивился, обнаружив ее в окружении зеленого плюща. Он обвивал прутья, взбираясь все выше и выше к самому своду, образуя живую стену. Оглянувшись, он увидел пустыню. Она подступала к ограде, но на расстоянии нескольких десятков футов уже произрастали травы. Пустыня была серая, будто вместо песка она состояла из пыли, многих миллиардов тонн. По счастью, ветер не тревожил гладкую поверхность серых дюн.
Вернувшись к арке, Вик заметил, что она немного изменилась. Только совсем чуть-чуть: рисунок на решетке стал иным, где вместо летящих голубей появились две клюшки для гольфа. Толкнув кованую калитку, он вошел в сад.
Аромат, стоявший там, невозможно было описать, настолько незнакомым он был. Определенно пахло свежей травой, но не той, которую скосил у себя на лужайке сосед, а растущей, тянущей соки из недр сверхплодородной земли. На вид трава настолько сочна, что казалась полупрозрачной, и на мгновение Вику почудилось, что он увидел потоки животворной воды внутри каждого стебелька. Но налетел порыв теплого ветерка и согнал наваждение.
Посреди идеально ровного газона пролегала грунтовая тропинка. Она была настолько утоптана, что казалась выложенной плиткой. Тропинка спускалась с холма и дальше бежала к садовым деревьям, кои стояли невдалеке от ограды, но садом можно было назвать только дальнюю часть. Там рос целый лес, красиво обрамленный кустами ежевики. Вик понял, что именно туда он хочет попасть. Бросив последний взгляд на серую пустошь за решеткой ограды, он ступил на тропинку и зашагал к лесу, высматривая все новые достопримечательности чудесного сада.
Углубившись в лес, Вик понял, что это всего лишь узкая полоса, будто бы высаженная умелым лесником для защиты от ветров и посторонних взглядов. Шириной она была не более полсотни футов, но деревья росли так часто, что напоминали сплошную стену. Откуда-то потянуло дымком, но запах сразу же пропал, как только Вик вышел из-под зеленого навеса ветвей. Как по волшебству с неба брызнул моросящий дождик, такой теплый, что капли на лице почти не ощущались. Вик задрал голову вверх, пытаясь усмотреть ту тучу, из которой шел дождь, но в небе было ни облачка. Только желтый круг солнца, горячий и нестерпимо яркий.
Трава по краям грунтовой дорожки приобрела яркую окраску, переливаясь в солнечных лучах всеми цветами радуги. Но внимание Вика уже переключилось на маленькую белую точку, поднявшуюся на несколько мгновений над живой изгородью. Донесся ропот листвы, будто бы вздохнула толпа людей, и Вик, пристально вглядываясь в синь неба в поисках белой точки, дошел до изгороди и заглянул за нее.
– Сэр, не хотите ли сигару?!
Прямо перед Виком вынырнул паренек лет девяти-десяти с непослушными русыми волосами. Он носил широковатые для него штаны на помочах и клетчатую кепку.
– Сигару? – переспросил Вик. Свой же голос показался далеким и безжизненным, словно его передавали по старому приемнику, хрипящему и тихому.
– Да, сэр. Отличнейшую сигару! – В руке у мальчишки появилась одна, и он с готовностью протянул ее Вику.
А ведь мне даже неоткуда прикурить, подумалось Вику, но сигару он все-таки взял. Она оказалась просто великолепной: ароматные листья были крепко скручены и плотно упакованы, что особо ценилось заядлыми курильщиками.
