Василий Чесноков - Правила игры
Крики внезапно прекратились. Фрэнк остолбенело вслушивался в шум дождя, забыв про мокрую одежду и поток воды по щиколотку. Грохнул выстрел, озарив на краткое мгновение блестящие стены домов, и фигурка Джерри пропала из виду.
Кажется теперь Фрэнк начал по-настоящему понимать, о чем говорил тот полицейский. Про распространение. Как чума или тиф, безумие передавалось от одного другому, расползаясь по городу, забираясь в самые потаенные уголки сознания, искажая и коверкая реальность. Поэтому Джерри вышел с оружием на улицы Странфилда. Он стрелял в жителей, в своих соседей, или, по крайней мере, утверждал так. У Фрэнка не было оснований сомневаться в правдивости слов Джерри. В таком состоянии не лгут. Иногда, правда, сон кажется реальностью (Но он же ни черта не соображал!), перекраивая воспоминания на новый лад. Как бы то ни было, Джерри умер (хе-хе, промахнуться с пары дюймов?). Мысль о том, что кто-то еще выбрал эту ночь для кровавой прогулки, вызвала страх. Сердце Фрэнка заколотило под две сотни ударов в минуту, грозя выпрыгнуть через горло. Он часто задышал, пытаясь отогнать подкрадывавшуюся панику, но тщетно: ужас обуял его. Фрэнк словно увидел огромный купол, накрывавший весь город, расширявшийся с каждой минутой, в пределах которого царил хаос. И он положил ему начало. …Она затягивает без разбора…
Он должен был помочь. Хоть как-нибудь. На дрожащих ногах, Фрэнк добежал к выпавшему полицейскому. Он был еще жив, но сознание покинуло его. Боясь, как бы тот не захлебнулся окончательно, Фрэнк доволок его за подмышки до машины и кое-как усадил на переднее сидение. Зафиксировав полицейского ремнем безопасности, чтобы он не завалился на повороте, Фрэнк оббежал «бьюик» и, борясь с подступавшими слезами, покатил к воротам госпиталя. Место, где мог лежать Джерри, он объехал по большому радиусу. Его бы наверняка стошнило, если бы правая (или левая, какая к дьяволу разница!!) пара колес поочередно переехала нечто лежащее в луже на мостовой. Но перекресток остался позади, и «бьюик», провизжав шинами, въехал на территорию стоянки у главного входа госпиталя «Святой Георг».
14
Доктор Литгоу собирался пригласить полицейского Райта внутрь корпуса, где было не так сыро и где можно было спокойно поговорить. Если, конечно, спокойствие еще могло остаться у кого-то в этом городе. Гул мотора привлек его внимание. Еще раньше прозвучал выстрел, но ни сам Литгоу, ни Тэд Райт ничего поделать не могли: духи древних и кровавых веков вырвались на свободу.
– Это еще кто? – поинтересовался доктор, мгновенно спустив очки со лба на нос. Тэд обернулся и нахмурился. Древняя тачка миновала пропускной пункт, на котором сегодня никто не дежурил, и подрулила к главной лестнице у входа в госпиталь. Удивительно было то, что эта машина оказалась первой за последние двое суток на улицах Странфилда. Город снова опустел, как и в пятницу вечером, но теперь люди бежали, со всей поспешностью с какой могли, спасая себя от катастрофы. Никто ничего не понимал. Однако слухов оказалось достаточно, чтобы заставить жителей городка убраться подальше отсюда. Положение усугубляла кошмарная погода, так что некоторые могли с уверенностью сказать: «Нас бы затопило, ведь мы живем в низине…».
Из машины выскочил мужчина лет тридцати-тридцати пяти, одетый в ярко-розовый комбинезон, потускневший кое-где, но все равно приковывавший внимание. Он крикнул, чтобы ему помогли и начал вытаскивать кого-то с переднего пассажирского сиденья.
Когда доктор увидел лицо пострадавшего, он не выразил своих эмоций, зато Тэд охнул не по-детски. Это был Вик, и ему было очень плохо. Литгоу пощупал его пульс и хотел прослушал грудную клетку, но чуть ли не все мышцы полицейского были сведены судорогой. У доктора сразу же появились подозрения, что это паралич, но общее состояние Виктора Миртона не позволяло так просто поставить диагноз.
– Он без сознания, – сообщил он, – и я не знаю точно, что с ним. Обследование покажет…
– Черт! – раздраженно воскликнул Тэд. – У нас может не быть времени на гребучее обследование! А если он умирает?
Доктор Литгоу ничего ему на это не ответил и только вызвал по рации санитаров. В корпусе их осталось около двадцати, то есть те, кто должен был дежурить этой ночью, и те, кто не успел смотаться до дежурства. При докторе никто не жаловался, но когда он уходил в подвал или в операционную, начинались разговоры «вот не повезло… я уже мог быть далеко… если бы не…». Как только непоколебимый хирург и патологоанатом возвращался, все резко замолкали и принимались за дело. А Литгоу было все равно: лишь бы не отлынивали, а так пусть ворчат.
Видя, как сержант Райт впал в состояние крайнего возбуждения близкого к панике от вида перекореженного друга и пытался распрямить его прижатые к груди руки, он проговорил:
– Зря стараетесь. Сейчас это бесполезно и даже вредно: вы можете вывихнуть плечевой сустав и не заметить этого. Или сломать предплечье…
Тэд послушался. И не потому, что этот докторишка ему приказал – он сам понял глупость своих действий. Этим Вику не поможешь. Тогда он снял свою куртку и кое-как обернул ею дрожащего друга. Мужчина в розовом комбинезоне продолжал самоотверженно поддерживать его, хотя вернее было бы, держать на руках. Не дожидаясь бригады санитаров, Тэд вдвоем с водителем внес Вика внутрь корпуса. Как только автоматические раздвижные двери из толстого стекла сомкнулись за их спинами, Тэд понял, насколько холодно снаружи. Здесь, на первом этаже главного корпуса госпиталя, располагалась регистратура, где обычно толпится огромное количество народу в ожидании своего номера по записи. В связи с этим правительство позаботилось, чтобы люди чувствовали себя комфортно, даже если снаружи снег и всего десять градусов по Фаренгейту. Большие рамы были идеально уплотнены, поэтому даже без центрального отопления здесь было очень тепло. Тэд решил предварительно положить Вика подальше от окон, на диван напротив бюро регистратуры. За все то время, пока они несли его, он не издал ни единого звука и не пошевелился. Он умирает? растерянно думал Тэд. Только что он был на грани нервного срыва, а сейчас им владела апатия. Он устало присел на край дивана, чтобы не мешать, и, привалившись к стене, закрыл глаза.
Но Тэд не отдыхал. Перед его глазами по очереди проплывали полуразмытые картины недавних событий. Что-то запечатлелось сильнее, что-то уже потускнело, но образы быстро сменяли друг друга, со скоростью сошедшей с ума детской карусели. Еще немного и можно будет услышать хруст разламывающихся подшипников и злорадный смех управляющего.
(Темная лестница… где выключатель, мать его?!.. Не-ет, не-е-ет!!… Дальше…)
