Анна Стриковская - Стать Собой (СИ)
Идти пришлось недалеко. Брюнет отворил дверь и втолкнул меня в огромный зал. Яркое освещение после темного коридора сделало меня практически слепой. Дверь захлопнулась, я осталась посреди неизвестности.
Когда глаза привыкли к свету, я увидела, что окружена кольцом женщин. Они не приближались слишком близко, стояли на почтительном расстоянии, но было их немало. Аронайки всего три, столько же лебд и около десятка полукровок. Нарису я узнала сразу.
Тоже подрядилась деток рожать этим нелюдям? Немного же она выиграла от своего поступка. Почему нашему Миру так не везет на баб?
Подойти ко мне и заговорить на правах знакомой Нариса не решилась, это сделала одна из аронаек, самая, на мой вкус, красивая. У нее были темные, почти черные волосы, только не синие, как у моего любимого, а зеленые. Задала она забавный вопрос:
- Скажи, что это на тебе надето?
- Спортивный костюм, такая удобная одежда из моего мира.
- Значит, правда, что ты из другого мира? Нариса говорила, но никто ей не верит.
- Как ни странно, она сказала чистую правду. А вот ей кто это сообщил? - я резко повернулась к Нарисе.
Та потупилась и отступила. Я же снова повернулась к собеседнице и улыбнулась. Пусть еще что-нибудь скажет.
- Действительно, ты не похожа на наших женщин. Не скажу, что красивая, но улыбаешься ты приятно.
- Спасибо. Я в свою очередь могу сказать, что ты очень красивая.
- Мы здесь оторваны от мира. Скажи, правда ли что война закончилась? И кто победил?
- А ты давно здесь? Это я для того, чтобы понять, что тебе известно, а про что стоит рассказать.
- Я попала сюда больше года назад. Война тогда только началась. Мой муж погиб на границе, и я бежала в Калиссу, там живет моя сестра. Здесь в лесах я остановилась на ночлег в придорожном трактире. Меня опоили посланцы Высших и увезли сюда.
- Остальные тоже так сюда попали?
- Да, кто год, кто три, кто пять лет назад.
Понятно, эксперимент идет пять лет как минимум. Я предложила девушкам сесть и стала рассказывать все, что знаю про их войну. Говорила долго, с увлечением. Народ проявил живейший интерес: переживал за Миритона, восхищался Арком и негодовал на проклятого Саргола. Закончила я историей про Теана и про то, как мы с Арком его спасали. Конечно кое-что я пропускала. Не все этим девицам нужно знать.
Попутно меня пригласили за стол и предложили перекусить. Я ела и рассказывала. Когда закончила, то задала встречный вопрос о жизни этих несчастных здесь, в плену у Высших.
Ох, чего я только не наслушалась. Вовсе они не в плену, а счастливы служить таким прекрасным созданиям. Они все тут обожают и любят своих господ и готовы на все, лишь бы им угодить. И я тоже буду счастлива, когда до меня дойдет, как это замечательно. Дурдом какой-то. Видно, все красотки крепко сидят под действием здешней магии. Стоп, она, насколько я помню, работает, пока Высший держит тебя взглядом. А сейчас на нас никто не смотрит. Они врут от страха, или артефакт какой-нибудь так влияет?
Поев, я увлекла в сторону зеленоволосую красотку, которую звали Марлин, под предлогом того, что она должна мне показать здешние удобства.
Она кротко повела меня в дальний угол зала, открыла дверь и мы оказались в подобии раздевалки при спортзале. Шкафчики, закрытые кабинки туалета, открытые кабинки душа... От раздевалки помещение отличалось огромным бассейном. Эх, тут еще бы парную...
Я сделала несколько шагов вперед и резко повернулась. Марлин смотрела на меня с испугом.
- Так как, Марлин, ты обожаешь своего здешнего хозяина?
- Я его ненавижу, - тихо, но твердо сказала Марлин.
- А кто он?
- Тот, кто привел тебя сюда, Дирперидиол.
- Почему-то я так и предполагала. А что тебе в нем так ненавистно? Он тебя обижает? Мучает?
- Нет. На самом деле он не делает ничего такого. Раз в три-четыре дня приходит, забирает в свои покои и соединяется со мной.
В этом месте девушка отчаянно покраснела, но продолжила спокойно рассказывать.
- Не заставляет, я сама вся трясусь от возбуждения, желая его. В этом есть что-то ненормальное, что-то действующее помимо меня. Я никогда так не хотела своего мужа, а ведь мы любили друг друга. Но другая часть меня понимает, как это отвратительно, и после такой ночи я противна самой себе. Ведь он не просто не любит меня. Я для него хуже грязи под ногами. Когда-то я так относилась к лебдам, и теперь мне стыдно. Я жестоко наказана за свою гордыню, но и этого злодея тоже должен кто-то наказать. Не знаю, почему я тебе это все рассказываю, но надеюсь, ты не сделаешь мне хуже.
- Марлин, хорошо, что ты мне все рассказала. Думаю, с другими та же история.
- Не со всеми. Есть девушки, которые обожают наших хозяев вполне искренне. В жизни им пришлось изведать много тяжелого, а здешние их кормят, поят, работать не заставляют. Да и не все они так бездушны и жестоки, как Дирперидиол. Хотя ждать от них любви все равно что от грозовой тучи сладких пирожков. Они тебе будут говорить о проклятье. По-моему, они прокляты богиней любви, потому что не знают этого чувства.
Боги, она права! Проклятье Богини Любви! Если я — ее воплощение, может, что-то у меня и вытанцуется.
- Марлин, ну конечно же!!! Спасибо тебе, дорогая, ты мне очень помогла!
- Не знаю, чем я тебе помогла, но я тебе благодарна по двум причинам. Во-первых, я выговорилась, и мне стало легче. Во-вторых, я получила от тебя известие о своих родных. Благородный Морон — двоюродный брат моего отца. Я вижу, ты ему друг, значит и мне тоже.
- Как я рада видеть родственницу Морона, ты себе не представляешь. Он такой замечательный, самый благородный и достойный из всех, кого я знаю на Арроне.
- Спасибо за добрые слова о дяде. А это правда, что ты жена принца Аркантейла?
- Правда.
- Знаешь, очень много женщин будет тебя ненавидеть, но и очень многие будут тебе благодарны. Ты избавляешь их дочерей от опаснейшего соблазнителя. Хотя, если исключить вопрос женщин...Я лично не была знакома с принцем Арком, но мой муж служил под его началом и никогда не уставал им восхищаться.
- И тебе спасибо на добром слове.
- Если я могу тебе чем-то помочь, скажи. Я постараюсь все для тебя сделать.
Сначала я хотела поблагодарить и отказаться. Ну чем, в самом деле, она может помочь? А потом в голове закрутилась какая-то неоформленная идея. Не додумав ее до конца, я спросила:
