Гай Юлий Орловский - Патроны чародея
Дракон плывет по воздуху медленно, при такой массе часто крыльями не поработаешь, всего два–три взмаха, а потом отдыхает, позволяя потокам теплого воздуха поддерживать свое грузное тело и разрешая ему скользить в нужном направлении.
Я торопливо ухватил винтовку, попробовал держать на весу, но ствол ходит взад–вперед, присел у барьера и, опустив ствол на каменный край, попытался ухватить летящую тварь в прицел.
Увеличение слишком уж, быстро–быстро крутил кольца, поймал снова, дракон приблизился так, что вот- вот клюнет, я взглянул поверх, сердце сжалось.
Он пролетел на большой высоте над замком, очень неспешно делает поворот, одновременно начинает снижаться.
— Сволочь, — прошипел я. — Боишься промахнуться с такой высоты?
Вообще–то в самом деле попасть с такой высоты даже мешком с напалмом в крохотный замок непросто. К тому же дракон не стоит на месте, нужно учитывать и его инерцию полета, и направление ветра…
— Высчитывай, — пробормотал я, — высчитывай лучше. Вряд ли у тебя там несколько бомб.
Поймав в прицел голову дракона, я ощутил, что промахнусь, перевел крестик на его широкую грудь и нажал на скобу.
Отдача от выстрела чуть толкнула в плечо, я торопливо выстрелил снова, стараясь попадать просто в туловище. Видно было, как дракон дернулся, чаще заработал крыльями.
С высоты донесся хриплый и надсадный клекот, в котором я уловил нотки боли и страха. Теперь он намного ниже, хорошо вижу на его загривке наездника в длинном плаще с надвинутым на лоб капюшоном, но вряд ли секретность причиной, просто удобнее преодолевать сопротивление встречного ветра.
Держать на прицеле быстро двигающуюся цель стало труднее, всадник изо всех сил дергает за ремни, стараясь повернуть дракона на нужный курс, я все же задержал дыхание и выстрелил снова, потом еще и еще.
Дракон закричал страшно, крылья били по воздуху часто и беспорядочно, а всадник уже лег брюхом ему на шею и отчаянно натягивает, как я понимаю, узду.
Чувствуя злое торжество, я все старался поймать в прицел быстро мечущуюся из стороны в сторону голову, но сейчас это не так важно: дракон развернулся мордой в нашу сторону, и пули, что проходят мимо его черепа, бьют в грудь.
Крик с небес стал громче, я видел, как дракон попытался раскинуть крылья и уйти подальше от опасного места, но не сумел удержаться, его понесло вниз.
Задержав дыхание, я следил, как он темной массой идет к земле, все ускоряясь и ускоряясь, а грохнулся в полумиле от замка с такой силой, что по инерции его перевернуло с полдюжину раз, следом поднялись клубы пыли.
Я успел запечатлеть в сознании эту громоздкую и нелепую кучу окровавленного мяса, сломанных крыльев и торчащих сквозь кожу белых костей, но уже мчался вниз по лестнице.
Во дворе все стоят, как бараны, и все еще смотрят вверх. Я заорал на бегу:
— Вход охранять!.. Никого не пускать!.
Один из стражников сразу же встал спиной к двери башни, а я бросился к конюшне. Ворота распахнулись, выметнулся Фицрой уже верхом и с моим конем в поводу.
— Извини, — крикнул он, — не взял свежего, но тут близко, верно?
— Спасибо, — сказал я.
Ворота распахнуть нам успели за миг до того, как расшибли бы лбы о дубовые доски. Фицрой точнее меня определил направление, и через пять минут скачки темная гора окровавленного мяса выросла так внезапно, что оба спешно натянули поводья, поднимая коней на дыбы.
Я соскочил на землю, Фицрой крикнул что–то предостерегающее. В красноватой полутьме дракон вроде бы шевельнулся, я выхватил пистолет, но рассмотрел наездника, с трудом выползающего из–под придавившей его лапы.
Фицрой покинул седло и вытащил меч из ножен, а наездник с трудом поднялся, выдернул из ножен по кинжалу в каждую руку и чуть пригнулся, готовый к яростной схватке.
Я взял его на прицел, а он опустил голову, сверля меня ненавидящим взглядом.
— Сдавайся, — велел я.
— Приди и возьми, — ответил он надменно. — Я лучший мастер фехтования в королевстве!
— Да ну? — спросил я.
Он не успел бровью повести, как я быстро выстрелил ему между ног, целя повыше. Он охнул, одной рукой инстинктивно прикрыл промежность, все еще не выпуская кинжала, а вторую продолжал держать острием мне навстречу.
— Что, — спросил я, — не задело? У тебя там что, как у воробья?.. Бросай ножики!.. Не хочешь? А как сейчас?
Я выстрелил дважды, снова целя ему в пах. Кровь брызнула в две струи, он выронил кинжалы и с душераздирающим воплем ухватился обеими руками за раздробленные гениталии.
— Ну как? — спросил я со злобным торжеством. — Рассказывай, кто послал, с какой целью… Ну?
Он простонал:
— Как я предстану… в Волшебном Саду…
— Там бабы? — догадался я. — Тогда в самом деле не повезло. Но я могучий колдун, ты же видишь? Как ранил, так могу и залечить моментально. Говори, но только быстро. Время — деньги. И еще твоя драгоценная жизнь.
Он упал на колени, потом на бок, лицо стало смертельно белым, но ладонями все еще зажимает раны, на меня смотрит то с ненавистью, то уже со страхом и надеждой.
— Я — Кранекер, — проговорил он с трудом, — наездник драконов Великой Династии Варфэйра…
— Кто послал?
— Эстбай, это наш старший…
— По чьему приказу?
— Эстбай подчиняется только самому королю… Но на этот раз приказал великий чародей Аллерли и дал мне драгоценнейший Небесный Огонь… Ой, как больно!
— Это ты почти разрушил мой замок? Два дня назад вот так же с дракона?
Он прошептал:
— Нет, это был другой наездник. У него дракон мощнее.
— Хорошо, — сказал я, — а как зовут вашего короля?
В его глазах, несмотря на дикую боль, мелькнуло изумление.
— Антриас, — прошептал он. — Король Уламрии… а теперь излечи меня… Ты обещал…
— Щас, — ответил я. — Держи эти штуки крепче, чтоб не приросли криво… Вот так… Держишь?
— Держу…
— Не дергайся, — предупредил я. — А то промахнусь.
Я выстрелил ему в лоб, не такая уж и ценная это жизнь, если чужая, и, не пряча пистолет, обошел дракона со всех сторон. Упряжь легкая, седла нет, наверняка дракон не позволяет так над собой глумиться, чтоб и всадник, и седло, и уздечка…
Фицрой давно вскарабкался наверх, в лунном свете зловеще сверкнуло лезвие ножа. Я слышал, как яростно выпиливает что–то, но мне важнее вон та сумка, что осталась рядом с телом наездника…
Не сумка, целый мешок, осторожно распутал завязки и заглянул. Так и есть, плотно обернутый тряпками пузатый глиняный горшок размером с барана. Узкое горлышко аккуратно залеплено смолой и покрыто с трех сторон королевскими печатями. Еще один кувшин, так же плотно обернутый тряпками в пять слоев, мирно лежит в другой сумке.
