Александр Мазин - Игры викингов
– Точно? – Лапа враз повеселел. – Дахи, эй, Дахи! Сомлел, однако. Сильно ранили его?
– Руки из суставов вывернули, – сказал Санёк. – Я поставил на место…
– Руки ни при чем, – заявил Лапа, приглядевшись к Дахи. – У него бок в крови.
– Да? Может, кровь не его.
– Его-его. Влажная еще, сочится.
«Блин, мой косяк, – огорчился Санёк. – Не заметил. Надо было перевязать. Этак он запросто кровью изойдет».
Стражники болтали о чем-то своем, особо не обращая на пленников внимания.
– Если захотят поединком родичей побаловать, это очень хорошо, – мечтал Медвежья Лапа. – Я б многих с собой забрал. Эх, получить бы оружие в руки!
«А мне – лишь бы просто руки развязали да на солнышко вывели», – подумал Санёк.
В Валхаллу он не торопился.
На солнышко их вывели. Но развязывать не стали – поставили перед местным вождем, торжественно восседавшим на стуле. И на сей раз мужик обзавелся переводчиком.
– Вы те, кто грабил город Сервидаса? – на скверном скандинавском спросил переводчик.
– Сервидас – это кто? – в свою очередь поинтересовался Медвежья Лапа.
Лидер нахмурился, потом рявкнул коротко, в своей обычной манере.
– Сервидас – великий воин, – донес мысль переводчик.
– Ха! – воскликнул Медвежья Лапа. – Я! Я – великий воин! Развяжи меня, дай мне секиру – и ты увидишь!
– Господин спрашивает – ты отвечаешь! – сердито закричал переводчик. – Или бить больно, огнем жечь!
– Напугал! – хохотнул Медвежья Лапа. – Давай жги!
Лидер и переводчик обменялись несколькими репликами, и толмач внес новое предложение, указывая пальцем на Дахи:
– Ты – говорить или тебя убить!
– Я уже мертв, – отозвался тот. Выглядел он и впрямь – краше в гроб кладут.
Ответ энтузиазма не вызвал. Наступила очередь Санька:
– Ты! Грабил город Сервидаса?
– Не-е-е, – ухмыльнулся Санёк. – Сервидаса я вообще не знаю. Сервантеса знаю. Сервантеса не грабил. Только читал.
После минутного обсуждения его слов последовал неожиданный вопрос:
– Читать – это что?
– Бумага, – сказал Санёк, но тут же поправился: – Пергамент, береста… Начертаны руны. Я вижу, говорю, как звучат.
Краткий диалог между лидером и переводчиком закончился еще более неожиданным вопросом:
– Ты колдун?
– Я воин! – Санёк сделал вид, что оскорблен. Еще не хватало, чтоб с него живьем кожу сдирали, как с того неудачника-игрока.
– Скажи, что колдун, – прошипел Медвежья Лапа. – Пусть тебя боятся.
Но Санёк не рискнул:
– Я воин! – повторил он. – Дай мне меч – и увидишь!
– Меч – нет! – отрезал переводчик. – Мой господин хочет знать: вы грабили город Сервидаса? Тот, что на острове?
– Это – город? – фыркнул Медвежья Лапа. – Если у вас города такие, как тот или этот, – Лапа топнул ногой, – мы ограбим их все. Скоро сюда придет мой ярл, намотает твои кишки на столб, засунет твоей жене и сделает всё твое – своим. Можешь убить нас, лив, но пройдет день, может, два – и ты последуешь за нами! Будешь нам прислуживать в Валхалле! Ха!
Пара минут переговоров. Начало ответа очень понравилось Саньку, а вот финал – нет.
– Мой господин не станет вас убивать. Сервидас с братом скоро вернутся, и тогда мой господин продаст вас Сервидасу. Он дорого заплатит за тех, кто убивал родичей. А твоего ярла мы не боимся. Он никогда не найдет это место, потому что наши леса – не для чужаков.
Тут главный поднялся и махнул рукой. Санька, Дахи и Лапу поволокли обратно в сарай.
Зато чуть позже их напоили. Водой. Очень вкусной. А ближе к полудню даже накормили. Кашей с ложки, потому что развязывать, на всякий случай, не стали. После обеда пришел местный врачеватель, осмотрел пленников и обработал рану Дахи. Прочие повреждения он счел не стоящими внимания.
И связали их после осмотра более гуманно – руки не немели.
Так прошел день. Дахи спал. Медвежья Лапа рассказывал Саньку о своих подвигах. Главным образом, о том, как он ухитрялся попадать в плен и каждый раз чудным образом спасался. Санёк понимал, что Лапа врёт. И даже знал, почему. Чтобы поддержать Санька в трудное время. Вот ведь как. Саньку здоровенный викинг раньше казался туповатым убийцей, а выходит, он не так уж глуп и психолог к тому же.
Вечером в сарае сменилась стража. Вместо крепких мужиков среднего возраста на караул заступили двое парнишек чуть помладше Санька.
Но к своим обязанностям они относились посерьезней, чем старшие. Глаз с пленников не сводили. Один прям-таки волком глядел. Кажется: дай ему волю – на куски порежет.
Сопровождая Санька во двор – по естественным надобностям, – он не удержался, врезал по ребрам древком копья и процедил:
– Чтоб ты кровавой мочой изошел, гадина!
Что характерно: по-русски.
И голосок знакомый, и интонация.
– А ты храбрец! – насмешливо произнес Санёк тоже по-русски. – Связанных бить, да еще сзади – это ты не боишься!
– Да я б тебя… – начал парнишка. И сбился: – По-нашему говоришь, нурман?
– Это ты по-нашему говоришь! – отрезал Санёк. – Где научился?
– Это ты скажи: где научился? – с вызовом бросил паренёк. – Нурман!
– Не любишь нурманов? – осведомился Санёк. – Боишься?
– Никого я не боюсь! На вас кровь моих родичей! В силу войду – убивать вас буду, как собак сбесившихся!
– Помечтай! – ухмыльнулся Санёк, завязывая штаны. Спутанные по-новому руки позволяли сделать это самостоятельно. – Только нурман среди нас один – самый здоровый. А я вот – кривского рода. А у третьего нашего, раненого, его Даныией зовут, рода больше нет. Ливы убили всех. Те, которым ты прислуживаешь.
– Точно не те! – возразил парнишка. – Дядька Скалмантас на словенские земли не ходил никогда.
– А этот, которому он нас продать хочет?
– Сервидас? Этот мог. – И, с завистью: – Он везде ходит. Он – могучий вождь!
– Вот и я о том же, – сказал Санёк. – Мог бы и Сервидас твою родню убить, если бы раньше нурманов добрался.
– Сервидас не мог. Ливы – родичи наши. Бабушка моя мамке Скалмантаса сестрой была. Потому он меня в род и принял.
– Повезло тебе, – сказал Санёк. – А другу моему Даныие – нет. Самому пришлось подниматься. И к нурманам в хирд пойти, чтобы за родню отомстить. Вот ты бы… Как тебя зовут?
– Быструн… Свидрис по-здешнему.
– Вот ты, Быструн, как бы на месте Даныии поступил? По-другому?
– Да так же. Мстить за кровь родную богами велено!
– Вот и Даныиа – так же. За что ж ты его хулишь? Он твою родню не трогал. И я – тоже. Мы мстить пришли. За кровь. Ну и… Не повезло нам.
