Наказание для вора (СИ) - Котова Дарья

— Только не говорите никому, это пока тайна следствия, но мы предполагаем, что в Академии есть ликан.

— Единственный ликан в Академии — это я.

— Кроме тебя есть кто-то еще.

— Вы так в этом уверены?

— Я доверяю чутью Лена и твоему. Пока все ниточки ведут в Академию.

Дель ненадолго задумался.

— Нет, я не могу сказать, что кто-то в Академии меня настораживает.

— Понятно.

— Простите, что не смог помочь.

— Ты и так сделал многое: без тебя мы бы так и топтались на двух ликанах…

— Мэл! — зло прошипел притихший на время Лен. Взгляд его оранжевых глаз сверлил какую-то точку под потолком, а руки сами собой сжались в кулаки. — Это Мэл всех сдал. Чтоб меня Глубины поглотили, пап, я забыл предупредить тебя и заткнуть его — наш Мэл подался в Орден послушником.

Они еще немного посидели и пообсуждали нападения ликанов, потом язвительный больше обычного Лен смог наконец отправить отца спать, и друзья направились домой. По дороге лис разве что не дышал огнем — настолько он был зол, — и никакие увещевания Деля, что Мэл имел полное право поделиться со своими новыми знакомыми, что все равно Орден бы узнал, — не могли умалить рассерженного Лена.

— Ты не понимаешь, — дергано перебил ликана лис. — Управление не просто так не любит Орден, на это есть причины. Паладины очень мешают нормально расследовать дело. Считай, если вмешался Орден, настоящего преступника вы будете ловить вместо пары месяцев, пару лет.

— Хочешь сказать, что Орден Света специально мешает восстановлению справедливости?

— Не специально, но… Проклятье, Дель, они все делают через одно место!

— Но ведь и у Управления, и у Ордена по сути одна цель, разве нет?

— У них разные пути достижения этой цели, — голос Лена звенел от злости. — Ты себе не представляешь. Я-то от отца и других стражей наслушался. Да и видел сам кое-что. Они не всегда понимают, что не все так однозначно.

— То есть?

— То есть готовься, что тебя будут допрашивать паладины. И максимум, что сможет сделать отец, это обеспечить проведение допроса в здании Управления, а не в подвалах Ордена.

Дель промолчал, и у Лена внутри похолодело от мысли, что он перегнул палку. Но правда есть правда. И все из-за Мэла!

— Им будет плевать на то, что ты здесь ни при чем.

— Разве… Разве Орден обладает такой властью над Управлением? Это же независимые организации.

— Да, и даже Верховный паладин не может приказать начальнику Управления что-то сделать, кого-то арестовать и тому подобное. Но орденцы могут потребовать предоставить им информацию по любому из дел, в котором участвуют темные, и стражи не вправе им отказать. Власть Ордена распространяется и на Рестанию, не только на человеческие королевства. Так что они получают доступ ко всем протоколам, трупам и свидетелям по делам, а потом принимают меры, уже в пределах собственной компетенции. В итоге на костре горят невинные, а Управление кусает локти. Я не хочу обвинять Орден, они не всегда неправы, но, когда лезут в дела стражей, тогда да. Если вмешался Орден, то можно ставить крест на расследовании: даже если паладины никого не казнят и не запрут у себя в казематах, то, в любом случае, многие из свидетелей замолчат, осведомители откажутся работать, население будет сопротивляться. Все же Рестания — не Фелин-Сен, не Логра, не Ферания и даже не Лената, здесь половина населения — это темные.

— Нас не так много, — тихо возразил Дель. — Ликанов, я имею в виду. А кто еще относится к темным? Орки? Все.

— И оборотни. Да-да, ты думаешь, почему Чесэр Орден терпеть не может? Он в свое время хлебнул с ними. Для паладинов все оборотни без исключения — это темные, и место наше, по мнению орденцев, в Темной Империи, а не в человеческих землях. Про вас, ликанов, я промолчу: там все совсем плохо.

— Подобное отношение заслуженно.

— Знаешь, что такое презумпция невиновности? Вот в Управлении она действует, пусть со скрипом, но все же. В Ордене о ней даже не знают. Я не просто так бухчу, Дель, нам всем это выйдет боком, поверь. Не хочется повторить судьбу одного мага.

— Что за мага?

— Да там, — Лен неопределенно махнул рукой. — Вангред рассказывал, это один из старших инспекторов в Управлении, хороший мужик, даром что гном. Так вот, он рассказывал однажды про девушку-мага. Давно это было, с полвека назад, Вангред тогда только-только из патрульных выбрался, его впервые взяли на выезд вместе с инспектором. Девушку подозревали в жестоких ритуальных убийствах, доказательства были серьезные и слишком явные, что и насторожило тогдашнего инспектора.

Лис тяжело вздохнул. Он слышал от Вангреда эту историю всего лишь один раз, но менее печальной от этого она не становилась.

— В общем, вопросы были. Инспектор подозревал, что девчонку подставили, очень уж все красиво и явно получалось. Знаешь, тогда все бы выяснили, если бы Управлению дали время, но Орден узнал раньше. Они девушку прямо из дома забрали, инспектор даже начать допрос не успел. Потом ее через пару недель осудили и все. Орден посчитал доказательства достаточными, чтобы приговорить ее, без суда и следствия. Ее обвинили в пособничестве Тьме и прочей ереси.

— Что с ней стало? Ее сожгли? — Деля даже передернуло. Он, как и все жители их мира, знал, что у Ордена один вид казни — сожжение заживо на костре.

— Нет, — Лен криво усмехнулся. — Паладины посчитали, что смерть — недостаточное наказание для убийцы нескольких десятков невинных детей. Ее отправили на пожизненное заключение в Тирагард.

— В ту самую кепость-тюрьму в центре Озера Судьбы?

— Да.

Они некоторое время шли молча, каждый думая о своем. Только у самого дома Тары, Лен, не глядя на Деля, заметил:

— У той девчонки то ли жених, то ли брат служил в Ордене. Он первым от нее отрекся. Вот тебе и воины Света.

Они поднялись на чердак, где продолжали ругаться Реб с Мэлом. Честное слово, друзья как будто и не уходили на весь день.

— Расскажешь, Мэл? — громко, перебивая дракона, жестко спросил лис, глядя на человека.

— Что? — тот занервничал.

— Как растрепал все Ордену? Язык за зубами держать не научили?

— А я должен был молчать? Исповедь для того и создана…

— Она создана, чтобы такие простачки, как ты, разбалтывали свои и чужие секреты, — отрезал лис.

— Ты…

Они долго, очень долго ссорились. У Лена чесались кулаки пройтись по лицу Мэла, но он помнил свое правило не бить друзей. Ну, кроме Реба, с тем они периодически сцеплялись, особенно по пьяни, и, что удивительно, учитывая разницу в весе, выходила почти всегда ничья. Только бока наутро болели.

В конце концов, их растащил Дель, отправив злого, как орда демонов Глубин, Лена спать на улицу. Туда же отправился исходивший все это время ехидством Реб. Утром в понедельник все вели себя в рамках приличий, видно, ночь на холодной земле благоприятно сказалась на лисе с драконом, но осадок остался. И ликан сомневался, что кто-нибудь из друзей сможет забыть «светлого фанатика», «продал близких», «циничную тварь» и «ничего другого от вора нельзя ожидать». Каждый остался при своем мнении: Мэл — что поступил правильно, Лен — что они еще хлебнут горя с необдуманного поступка друга. В итоге, они бросали друг на друга недовольные взгляды по пути в Академию, а там… там они позабыли про свои разногласия.

— Кто-нибудь мне объяснит, что происходит? — шепотом поинтересовался Мэл за обедом, склонившись к друзьям. Реб как-то странно усмехнулся, Лен покосился на сидящего рядом Деля. Наконец дракон ответил ничего не понимающему человеку:

— Это называется всеобщая ненависть, привыкай.

Да, именно этим словосочетанием и называлось то, что творилось с утра в Академии. Что именно? Многое: косые взгляды, полные отвращения и страха, перешептывания за спиной. К их компании никто не подходил, никто не обращался, их обходили по широкой дуге, преподаватели старались не смотреть в их сторону, даже Герим изменил своей излюбленной привычке и все два занятия игнорировал присутствие Лена. Такое поведение окружающих наталкивало на определенные мысли. Очень нехорошие мысли.