Брендон Сандерсон - Слова сияния
Шаллан проходила мимо веток и даже обломков досок, которые могли принадлежать кораблям. Она не увидела никого из людей и не нашла следов. В конце дня пришлось сдаться. Веденка уселась на выветренный камень. Она не замечала, что из-за ходьбы по камням ступни теперь изрезаны и покрыты кровью. На голове творилось полное безобразие. В потайном кармане лежали несколько сфер, но все оказались разряжены. Они не помогут ей, пока не удастся найти какое-то подобие цивилизации.
«Топливо для костра», — подумала Шаллан.
Требовалось собрать топливо и развести огонь. Ночью он мог послужить сигналом для других выживших.
Или привлечь пиратов, бандитов или наемных убийц с корабля, если они не утонули.
Шаллан скривилась. Что ей было делать?
«Разведу маленький костер, чтобы согреться, — решила она. — Огорожу его, а ночью поищу другие костры. Если замечу, попытаюсь осмотреться, не подбираясь слишком близко».
Хороший план, если не считать того, что всю свою жизнь она прожила в роскошном особняке, где огонь разводили слуги. Шаллан никогда не разжигала камин, не говоря уж о костре в диких условиях.
Шторма... Ей повезет, если она не умрет здесь без укрытия. Или от голода. Что она будет делать, когда начнется сверхшторм? Когда ожидается следующий? Завтра ночью? Или послезавтра?
— Пойдем! — сказал Узор.
Спрен вибрировал на песке. Песчинки подпрыгивали и дрожали, когда он говорил, подскакивая и падая вокруг.
«Это мне знакомо... — подумала Шаллан, нахмурившись. — Песок на блюде. Кабзал…»
— Пойдем! — более настойчиво повторил Узор.
— В чем дело? — спросила Шаллан, вставая. Шторма, как она устала. Она едва могла двигаться. — Ты нашел что-то?
— Да!
Его ответ немедленно привлек ее внимание. Не задавая дальнейших вопросов, девушка последовала за Узором, который оживленно скользил вдоль берега. Понимает ли он разницу между настроенным дружелюбно и опасным человеком? На мгновение замерзшей и измученной Шаллан стало почти все равно.
Узор остановился около какого-то предмета, наполовину погруженного в воду и водоросли на кромке прибоя. Шаллан нахмурилась.
Сундук. Не человек, а большой деревянный сундук. Ахнув, Шаллан упала на колени, открыла замки и откинула крышку.
Внутри, подобно светящемуся сокровищу, лежали книги и заметки Джасны, аккуратно упакованные в водонепроницаемые чехлы.
Может, Джасна и не выжила, но дело ее жизни уцелело.
* * *Шаллан опустилась на колени перед импровизированным костром — кучей собранных ею в маленькой роще веток в круге из камней. Уже почти наступила ночь.
Вместе с темнотой опустился ужасающий холод, такой же сильный, как в самые суровые зимы дома. Здесь, в Замерзших землях, подобное было в порядке вещей. Ее одежда, которая не до конца высохла в такой влажности, теперь казалась ледяной.
Шаллан не знала, как развести костер, но, возможно, ей удастся сделать это необычным способом. Шторма, как она измучилась. Борясь с усталостью, девушка вытащила светящуюся сферу, одну из множества найденных в сундуке Джасны.
— Ладно, — прошептала она. — Давай начнем.
С Шейдсмара.
— М-м-м... — прожужжал Узор. Шаллан училась распознавать его жужжание. На этот раз оно казалось тревожным. — Опасно.
— Почему?
— Что здесь земля, там — море.
Шаллан вяло кивнула.
«Подожди. Подумай».
Было тяжело, но она снова заставила себя задуматься о словах Узора. Когда они плыли по океану и она попала в Шейдсмар, под ней оказалась обсидиановая земля. Но в Харбранте она упала в океан сфер.
— Так что же нам делать? — спросила Шаллан.
— Переходи медленно.
Девушка глубоко вдохнула холодный воздух и кивнула. Она стала пробовать. Как раньше, медленно, осторожно. Это было похоже... похоже на то, как открываешь глаза по утрам.
Ее охватило ощущение другого места. Ближайшие деревья лопнули, словно мыльные пузыри, их место заняли бусины, устремившиеся вниз, в переменчивое море из таких же бусин. Шаллан почувствовала, что падает.
Она выдохнула и моргнула, прогоняя ощущение, закрывая свои воображаемые глаза. То место исчезло, и через мгновение Шаллан снова очутилась в роще.
Узор нервно жужжал.
Шаллан стиснула челюсти и попробовала снова. На этот раз медленнее, она проскользнула в место со странным небом и не-солнцем и зависла между мирами. Шейдсмар наложился на окружающий мир как неясный послеобраз. Удерживаться в таком состоянии было трудно.
— Воспользуйся штормсветом, — сказал Узор. — Притяни их.
Шаллан нерешительно втянула в себя штормсвет. Сферы в океане снизу задвигались косяком рыб, приблизившись к ней и склеившись вместе. Из-за крайней усталости девушка с трудом могла удерживаться в этом двойном состоянии, и когда она посмотрела вниз, у нее закружилась голова.
Но каким-то образом она держалась.
Узор стоял рядом — фигура в плотной одежде, с головой, образованной из невозможных линий, руки сложены за спиной. Он парил, как будто находился в воздухе. На этой стороне спрен был высоким и внушительным. Шаллан рассеянно отметила, что он отбрасывает тень в другую сторону, навстречу, а не от далекого, кажущегося холодным солнца.
— Хорошо, — сказал Узор. Здесь его жужжание звучало ниже. — Хорошо.
Он наклонил голову и, несмотря на то, что не имел глаз, повернулся вокруг, будто обозревая местность.
— Я отсюда, но помню так мало...
У Шаллан сложилось ощущение, что ее время ограничено. Она опустилась на колени и дотянулась до веток, которые набрала для костра. Чувствуя их на ощупь, она одновременно видела, как в той странной реальности ее пальцы прикоснулись к одной из стеклянных бусин, плавающих в волнах внизу.
Дотронувшись до этой бусины, она заметила, как что-то мелькает над ней в воздухе. Девушка вздрогнула и, подняв голову, увидела больших, похожих на птиц существ, кружащих над ней в Шейдсмаре. Они были темно-серыми и, судя по всему, не обладали определенной формой, их фигуры расплывались.
— Что...
— Спрены, — объяснил Узор. — Привлеченные тобой. Твоей... утомленностью?
— Спрены усталости? — спросила Шаллан, поразившись их размеру.
— Да.
Она задрожала и посмотрела вниз, на сферу под рукой. Девушка была опасно близка к тому, чтобы окончательно провалиться в Шейдсмар, и с трудом различала образы физической реальности вокруг. Только бусины. Она чувствовала, что в любой момент может упасть в море бусин.
— Пожалуйста, — сказала Шаллан сфере. — Мне нужно, чтобы ты стала огнем.
Узор загудел другим голосом, довольным, говоря за сферу:
— Я — ветка.
— Ты могла бы стать огнем, — сказала Шаллан.
— Я — ветка.
Ветка оказалась не особенно красноречивой. Шаллан подумала, что не стоит сильно удивляться.
— Почему бы тебе не стать огнем?
— Я — ветка.
— Как мне заставить ее измениться? — спросила Шаллан у Узора.
— М-м... Я не знаю. Ты должна ее убедить. Предложи ей правду, может быть? — Он говорил взволнованно. — Это место опасно для тебя. Для нас. Пожалуйста. Быстрее.
Шаллан снова посмотрела на ветку.
— Ты хочешь гореть.
— Я — ветка.
— Подумай, как это было бы весело.
— Я — ветка.
— Штормсвет, — проговорила Шаллан. — Ты можешь его получить! Весь, что у меня есть.
Пауза. В конце концов последовал ответ:
— Я — ветка.
— Веткам нужен штормсвет. Для... разных вещей... — Шаллан сморгнула слезы усталости.
— Я...
— ...ветка, — закончила девушка.
Она сжала сферу, одновременно чувствуя ее и ветку в физическом мире, и попыталась придумать очередной аргумент. На какие-то мгновения усталость отступила, но теперь возвращалась, наваливаясь еще сильнее. Почему...
Ее штормсвет подходил к концу.
Через секунду он иссяк, вытек из нее, а она выдохнула и соскользнула в Шейдсмар, чувствуя себя подавленной и измученной.
Шаллан упала в море сфер. Ужасная темнота, состоящая из миллионов движущихся частиц, поглощала ее.
Шаллан выдернула себя из Шейдсмара.
Сферы расступились, превращаясь в ветки, камни и деревья, возвращая ее в привычный мир. Она очутилась в маленькой роще, сердце колотилось изо всех сил.
Все вокруг стало обычным. Не было больше ни отдаленного солнца, ни океана бусин. Только бездушный холод, ночное небо и жалящий ветер, дующий меж деревьев. Осушенная сфера выскользнула из пальцев и зацокала по каменной поверхности. Шаллан прислонилась к сундуку Джасны. Ее руки до сих пор болели после того, как она перетащила его с пляжа под деревья.
Девушка сжалась в испуге.
— Ты знаешь, как развести костер? — спросила она Узора.
Ее зубы стучали. Отец Штормов, она больше не чувствовала холод, но зубы выстукивали дробь, а дыхание стало видимым в лунном свете, вырываясь облачком пара.
