Ирина Сербжинская - Агентство «Аргентина»
Он перевел взгляд за окно.
— Лепрекон-маг? — спросил он сам себя и хмыкнул: лепреконы были свободолюбивы и непокорны, не терпели ни малейшего принуждения и чародейские школы с их жесткими правилами и порядками были явно не для них.
— А, может, это не лепрекон? — вдруг усомнился Ньялсага, пожал плечами и снова уткнулся в книгу. К счастью, вскоре обнаружилось еще одно заклинание и кошки в нем не упоминались. Обнаружить того, кто не желал быть найденным, можно было и другим способом: пролив в морскую воду собственную кровь и произнеся при этом соответствующие слова.
Он захлопнул книгу и порылся в набитом кучей хлама бардачке и нашел перочинный нож. Положив его в карман, Ньялсага покинул «Зеленого дракона», на прощанье похлопав его по нагревшемуся на солнце боку и направился к лестнице, ведущей к морю.
…Тут в рассказ шумно вмешался Бахрам.
— Святые ежики, ты что, взаправду собирался откромсать себе палец? — воскликнул он, вытаращив глаза. — Позвонил бы мне, я б мигом раздобыл тебе кошку! Вот у нас в Легионе один маг тоже как-то…
— Времени не оставалось, — сдержанно отозвался Ньялсага.
— Истинный самурай перед трудностями не отступает, — вальяжно развалившись на стуле, сообщил Ява, помахивая банкой с пивом. — Тот недостоин звания самурая, кто за свою жизнь не сделал себе хотя бы парочку харакири!
— Шутки у тебя, Ява… — недовольно пробурчал Бахрам и умолк, а
Ньялсага продолжил рассказ.
…У воды он остановился. Поверхность моря играла тысячами сверкающих бликов, чайки качались на воде, как поплавки.
Он вынул из кармана складной нож, открыл, подошел к самой воде, и сосредоточился. Шум окружающего мира — плеск волн, крики чаек, голоса с набережной, теплоходные гудки и обрывки музыки — постепенно затихал. Дождавшись тишины, Ньялсага пробормотал короткое заклинание и уколол палец острием ножа.
Алая капля крови набухла и упала в воду, затем еще одна и еще.
Ньялсага ждал. Зеленая искрящаяся путеводная нить появилась в воздухе, скользнула в сторону, точно подхваченная ветром, и полетела вдоль набережной.
…Теперь, главное, было не потерять паутинку из виду: путеводное заклинание никого не ждет, просто летит себе, как заблагорассудится и если заклинатель ее упускает — что ж, возвращайся на берег и начинай все заново!
Вот только уверенности, что во второй раз все получится, у Ньялсаги не было.
Он взбежал вверх по лестнице набережной и оказался возле дороги. Путеводная нить, невидимая другим, закружилась в воздушном потоке, плавно перелетела через проезжую часть и поплыла дальше.
— Давай, давай, — побадривал его заклинатель. — Ищи лепрекона!
Снова у него мелькнула мысль, что тут что-то не складывается, ведь с обнаружением лепреконов никогда не было никаких проблем: попадая в незнакомый мир, они сразу же отправлялись туда, где водились деньги. Прошлый лепрекон, к примеру был обнаружен в хранилище одного из банков и извлекать его оттуда пришлось, конечно же, Яве.
Но тот, которого разыскивал сейчас Ньялсага, явно отличался от своих соплеменников и умел прятаться куда лучше!
Вскоре Ньялсага с беспокойством заметил, что зеленый блеск путеводной нити становится все слабее: заклинание теряло свою силу, а значит, вскоре исчезнет совсем. Его, конечно, можно было обновить, но придется возвращаться к морю, терять время, а Кемен тем временем, вполне может отыскать лепрекона безо всяких заклинаний: на гостей из другого мира у него был прямо-таки звериный нюх.
Но путеводная нить, почти полностью выцветшее и утратившая зеленый блеск, продолжала вести Ньялсагу. Вот она на секунду застыла в воздухе, поплыла в переулок, заклинатель поспешил за ней, и оказался в самом обычном дворе: тихом, зеленом, с лавочками у подъезда и песочницей в самом центре.
— Тролль тебя задери! Жилой дом…
Почти невидимая нить скользнула в один из подъездов и поплыла наверх. Вслед за ней, отсчитывая этажи, торопился Ньялсага.
На площадке четвертого этажа заклинание вспыхнуло, рассыпалось бледно-зелеными искрами и исчезло.
— Где-то здесь, — негромко проговорил заклинатель, рассматривая одинаковые двери, обитые дешевым серым дерматином. За которой из них скрывался лепрекон?
Впрочем, гадать Ньялсага не любил. Он порылся в памяти, вспоминая заклинание, которое заставило бы существо, не принадлежащее этому миру, почувствовать смутное беспокойство и выглянуть за дверь. Действовало заклинание избирательно и гость посерьезнее лепрекона его бы и не почувствовал, но…
Шаги за дверью послышались прежде, чем Ньялсага успел произнести первое слово заклинания. Щелкнул замок, звякнули ключи, и дверь распахнулась.
На пороге стоял невысокий, ничем не примечательный человек средних лет.
Увидев его, Ньялсага остолбенел.
— Заклинатель? — в высшей степени доброжелательно осведомился человек.
— Э-э-э… вечер добрый, — заикаясь, выдавил тот: ничего умнее в голову не пришло.
Он смотрел на стоявшего перед ним человека самой безобидной внешности, сутулого, лысоватого, в больших роговых очках, одетого в мятые домашние брюках и спортивную курточке, обутого в разношенные шлепанцы и клял себя за то, что понадеявшись на встречу с обычным лепреконом, не озаботился дополнительным охранным заклинанием, желательно, самым сильным из всех, что когда-либо существовали на свете.
Древний кровожадный монстр, высший оборотень из клана Предвестников смерти стоял на пороге и разглядывал незваного гостя с расстояния вытянутой руки.
… В этот драматический момент балконная дверь открылась, и на пороге появился пятиклассник Соловьев с тарелкой в руках:
— Алина Сергеевна, вам пиццу оставить? — с набитым ртом пробубнил он.
— Оставь меня в покое, мучитель, — скорбно ответила Алина. — Доедай и садись «Занимательную математику» читать. В начале следующей недели проверочная работа будет, мне ваш математик по секрету сказал.
— Я на «пятерку» напишу, — похвалился Соловьев, набивая рот пиццей.
— Как же, на «пятерку»… — тяжело вздохнула Алина-барракуда. — Хоть на трояк вытяни — и то хорошо.
— Святые ежики, замучили пацана математикой! — громко возмутился Бахрам но, заметив пристальный взгляд Алины, тут же исправился: — Но вообще-то, будущему суперагенту математика нужна. Иногда…
— Считать трупы врагов? — лениво поинтересовался Ява.
— Трояк? Спорим, я на «отлично» напишу? — азартно спросил пятиклассник. — Спорим?!
Ньялсага отставил в сторону пустую банку из-под пива.
— Спорим, спорим. На что?
