Тимур Литовченко - Власть молнии
— Хватит тебе пить, — шепнул покрасневшему от досады Солу Пеменхат.
Тот неопределённо дёрнул головой, выражая не то согласие, не то протест. Князь велел проводить Сола в отведенные будущему мастеру покои, и мальчик-слуга пошёл показать ему дорогу.
— Да, парень пришёл в ваше княжество вместе с нами и, если не во всём, то по, крайней мере, во многом наравне с нами. Молодец! — ласково заметил Карсидар.
Пеменхат незаметно толкнул его локтем в бок: мол, к чему концентрировать внимание на ребёнке? Подумаешь, мальчик впервые в жизни выпил много вина, ну и что? Со всяким ведь такое бывает в первый раз. Но Карсидар вроде как не понял его и продолжал своё:
— Кстати, ваша светлость, согласитесь, Сол тоже своеобразная редкость, которую вы повидали сегодня. Хоть вы слывёте собирателем редких вещей — а сегодня я убедился, насколько молва справедлива по отношению к вам! — вряд ли вы можете похвастать тем, что видели мальчика более удивительного, чем этот.
Пеменхат, обгладывавший в этот момент ножку зайца, едва не подавился. Наконец-то он понял, куда клонит Карсидар, про какого мальчика желает услышать из княжеских уст. Проклятый провокатор!..
А ничего не заподозривший Люжтен задиристо возразил:
— Вот тут ты как раз ошибаешься, мой славный мастер! Видеть я его не видел, но слышал однажды об одном необыкновенном мальчугане, который, полагаю, был гораздо более интересен, чем Сол.
— Да что вы? — с достойным настоящего мастера хладнокровием, в котором, впрочем, присутствовала некоторая доля удивления, произнёс Карсидар. — Не может того быть!
— А вот и может, — запальчиво возразил князь. — Это связано с горами, в которые мои владения упираются на юго-западе. Теперь догадываешься?
— Нет, — невозмутимо ответил Карсидар. — А о чём я должен был догадаться?
— Как же так? — вмешался Квейд. — Ведь ты сам интересовался горами.
— Я?! — изумился Карсидар. — Разве я интересовался горами?
— Ну, ты и шутник! — зычно хохотнул князь.
— Ах, нет же! — вспомнил Квейд. — Горами интересовался почтенный Пеменхат. Сегодня утром, на барже.
Карсидар бросил на смутившегося старика испепеляющий взгляд: чего, мол, путаешься в немилое тебе дело? А князь вновь засмеялся и продолжал:
— Вот и спросил бы своего товарища. Раз почтенный Пеменхат интересуется горами, он должен знать, что место это необычное. И даже весьма загадочное… — Князь многозначительно поднял над головой палец.
Пеменхату оставалось лишь кивнуть в знак согласия.
— А раз ты ведаешь о том, — продолжал князь, — не слышал ли, почтенный, про некоего мальчика, который спустился однажды с гор?
— Н-нет, — солгал Пеменхат, всеми силами стараясь говорить ровным, без дрожи голосом.
— Ну, так послушай, — охотно начал князь, не заметивший волнения старика. — Давно дело было, лет двадцать тому, а то, пожалуй, и все двадцать пять. Есть на западе моего княжества один хуторок. Небольшое такое владение, за пару часов объехать можно. Вроде ничего особенного, разве что виноградники там отличные…
— Вы сказали «виноградники», ваша светлость? — переспросил Карсидар, словно очнувшись от задумчивости.
— Да. Неплохие урожаи там собирают. Правда, вино, которое мы сегодня пьём, не оттуда, это заморское, но мы ещё отведаем и того вина. Я надеюсь, вы не покинете мой замок завтра же на рассвете? — спросил князь.
Почувствовав, что его светлость неспроста интересуется этим, Пеменхат поспешил заверить:
— О нет, что вы, князь! Я просил бы вашего разрешения погостить здесь дня три-четыре, покуда не перестанут ныть мои рёбра.
— Вот и отлично, — обрадовался Люжтен. — Мне доложили, что тебе понравился мой садик для размышлений, не так ли, почтенный Пеменхат?
Старик широко улыбнулся и уже приготовился отвесить очередной комплимент, но Карсидар опередил его и с мягкой настойчивостью промолвил:
— Ну так что же мальчик, ваша светлость?
— Мальчик? — князь наморщил брови. — Ах, мальчик! Да, прости, мастер, совсем забыл… Так я о хуторе. Расположен он у самых горных отрогов на берегу одного из многочисленных притоков Зальды. Место красивое, возражать не приходится, но, повторяю, ничем, кроме виноградников, не примечательное. Кругом леса, а ещё западнее начинаются территории диких племён. Не слишком спокойная там жизнь, прямо скажу. Однако тамошний арендатор — мой бывший оруженосец; он славный малый, вдобавок побывал не в одной переделке. Если бы не повредил на войне ногу, служил бы мне верой и правдой ещё долго. А так ушёл на покой. Но, в общем, он справляется…
— Ваш арендатор хромает? — вновь перебил князя Карсидар.
— Да.
— А на какую ногу? На левую?
— На левую? С чего ты взял? — Люжтен удивлённо воззрился на Карсидара. Но прежде чем тот успел что-нибудь сказать, князь возразил:
— Нет, хромает он на правую.
— А-а-а… тогда ничего, показалось, — разочарованно протянул Карсидар.
— Ты бывал раньше в наших краях? — спросил Люжтен.
— Нет-нет, ваша светлость. Говорю же, что показалось. Прошу вас извинить мою невыдержанность и продолжать рассказ. — Однако видя, что подозрительность хозяина не рассеялась, ещё раз заверил его:
— Действительно показалось. Прошу вас, продолжайте.
Князь пожал плечами.
— Так вот, однажды в имение моего бывшего оруженосца прибежал ребёнок. Был это мальчуган лет четырёх, от силы пяти, замёрзший, со сбитыми в кровь коленками и содранной на ладонях кожей, в рваной одежонке, носившей, впрочем, следы богатства и даже роскоши. Я-то сам эту одежду не видел, но мой отставной оруженосец на такое добро насмотрелся и кое-что в подобных вещах смыслит. А кроме того, на шее у мальчишки была золотая цепочка, на которой висел перстень с камнем.
Карсидар вновь хотел что-то спросить, но на этот раз его опередил Читрадрива (кстати, заговорил он едва ли не впервые за весь ужин):
— Что за перстень?
И Карсидар промолчал, послав гандзаку какой-то таинственный, но явно исполненный благодарности взгляд.
— Представьте, прелюбопытнейший! — воскликнул князь, обрадованный тем, что Читрадрива наконец включился в беседу. Его светлость был очень радушным хозяином и не любил, если кто из его гостей постоянно отмалчивался. — Золото, из которого он был сделан, оказалось фальшивым.
— Вот как! — воскликнул Карсидар. — Почему же?
— Я посылал на хутор одного из подмастерьев моего ювелира… после случившегося, о чём я ещё расскажу. — Люжтен выдержал многозначительную паузу. — Так вот, он установил, что это так называемое золото чрезвычайно твёрдое. И хоть со временем оно совершенно не тускнеет, никакого другого вывода, кроме того, что золото фальшивое, сделать было нельзя.
