Тимур Литовченко - Власть молнии
А Сол сделался центром внимания местной ребятни. Поначалу он стоял посреди хозяйственного двора, а державшиеся небольшими группками поодаль детишки молча пялились на него. Пеменхат понимал, как ему тяжело. Сол вынужден был работать сызмальства. До того как попасть к нему в трактир, мальчик успел хлебнуть лиха. Пеменхат отлично знал, каково приходится круглому сироте, а потому изо всех сил старался облегчить Солу жизнь. Мальчик тонко чувствовал заботу о нём и платил за неё огромной привязанностью. Сколько раз он говорил Пеменхату, что не нужно ему другого хозяина! Однако же, в трактире приходилось работать с утра до ночи, и у Сола совсем не оставалось времени не то что на игру, но даже на такие мирные развлечения как, например, рыбалка. И вот теперь он не знал, как подступиться к местным ребятам, о чём с ними вообще говорить. А для них, между прочим, Сол был настоящим героем. Слухи о драке с разбойниками чудесным образом успели расползтись по замку и облететь поселение у его подножья. И вот оказалось, что среди взрослых, занимавшихся вполне взрослыми делами, был мальчишка, их сверстник! Он тоже побывал в переделке! Кроме того, он попал в караван вместе с нанятыми для охраны людьми. Он путешествует с ними. Возможно, этот необыкновенный мальчик повидал также многое другое…
В конце концов обоюдное любопытство взяло своё. Через полчаса началось осторожное сближение, а ещё минут через двадцать местные мальчишки обучали Сола какой-то незамысловатой игре. Сол взахлёб врал о том, как во время осады трактира пьяными солдатами герцога Торренкульского он лично стрелял из лука, лил на головы осаждающим кипящую смолу и вовсю орудовал дубинкой, а кроме того, выбил из рук одного солдата вот такенный меч, которым на переправе в Слюже славно поработал (кстати, имени Карсидара он не назвал и не сказал, что Читрадрива гандзак, молодец парень!). Ну, а девчонки стояли в стороне и, как и положено слабому полу, только вздыхали.
Оставшись в одиночестве, Пеменхат пошёл прогуляться по замку. Это было весьма древнее сооружение, но, судя по всему, нынешний хозяин недаром слыл любителем утончённой роскоши. В облике замка не было никакого намёка на его прямое назначение — служить надёжной защитой от врагов. Это не была суровая крепость со скуповато-прижимистой отделкой (или вообще без каких-либо следов таковой) и грубыми угловатыми формами. Большинство сооружений было перестроено заново, а стены, главная башня и некоторые другие, переделке не подвергавшиеся, тщательно отремонтированы и содержались в образцовом порядке.
В замке имелся небольшой внутренний двор, где был разбит роскошный, хоть и крошечный садик, ухоженные клумбы которого были засажены пурпурными, ярко-алыми, голубыми, жёлтыми и белыми цветами, а развесистые деревья давали приятную тень даже в самый разгар знойного южного дня. Посреди садика стояла увитая плющом зелёная беседка, слева от входа в которую из земли бил родник, облицованный по кругу мрамором. Пеменхат подошёл к роднику и погрузил в воду ладонь. Вода была ледяная и удивительно прозрачная, а в глубине плавали золотые рыбки. Старик зачерпнул горстью воду, сделал пару глотков (удивительно освежает!) и проследил взглядом за выбегавшим из родника ручейком, искусно уведенным на некотором расстоянии под землю.
Тут подул лёгкий ветерок, и в воздухе повис тихий, едва слышимый уху нежный перезвон. Пеменхат присмотрелся и заметил, что на ветвях окружающих беседку деревьев развешаны серебряные колокольчики. Он вошёл в беседку, опустился на разложенные на скамейке подушки. О боги, как хорошо! Ноющая боль под рёбрами постепенно уходила, слабое дыхание ветерка и мелодичный голос колокольчиков успокаивали, убаюкивали…
— Вот ты где, почтенный! Вставай.
Пеменхат подскочил, встряхнулся. Как ни странно, боль вернулась не полностью, а лишь слегка ноющим отголоском былого. Старик огляделся. Смеркалось. Перед ним стоял Квейд и, кажется, улыбался — из-за темноты было трудно разглядеть.
— Пора на ужин. Князь ждёт вас.
— Как, уже? — удивился Пеменхат. — По-моему, я ещё обед не переварил.
На самом деле он никогда не прочь был поесть. Сказывалась застарелая привычка мастера — поглощать еду впрок, пока есть что кушать и пока для этого найдётся время. И Пеменхат последовал за начальником каравана, который по пути заметил как бы между прочим:
— А ваш главный, мастер то есть, не дурак.
Как Пеменхат ни расспрашивал Квейда, что это значит, добиться конкретных разъяснений ему не удалось.
Во флигеле он прежде всего угодил в руки княжеского портного, который принялся приводить в порядок его одежду, за время похода изрядно износившуюся и порвавшуюся в некоторых местах. Затем находившиеся там же слуги почистили костюм старика, в то время как он умывался холодной водой над большой лоханью. Остальные уже полностью подготовились к предстоящему визиту и ожидали Пеменхата.
— Чем ты уже успел удивить Квейда? — спросил старик у Карсидара по дороге в главный зал.
— Я первым из нас познакомился с князем.
— Когда? — изумился Пеменхат.
— На конюшне. Я пошёл проведать Ристо, князь тоже заглянул туда. Помнишь, в караване была серая в яблоках кобыла, на которую не навьючивали груз? Если ты приглядывался к ней, то заметил, что она привезена далеко с запада. Это чистокровная скаковая. Очень ценная порода. Князю не терпелось взглянуть на лошадь, мы столкнулись там, потом на псарню отправились. В общем, разговорились. Любопытный он человек. Мы пока не говорили о серьёзном, но я непременно сделаю это за ужином… — И, поскольку Пеменхат не понял, что Карсидар разумел под серьёзным делом, пояснил:
— Неплохо бы выведать у него кое-что насчёт гор на юге. Князь собирает любые слухи и многое может порассказать.
Пеменхат не успел оценить устремления Карсидара по достоинству, поскольку в этот момент слуги распахнули перед ними двери зала.
Князь восседал на возвышении за небольшим столиком. Он оказался совершенно седым благообразным стариком, взирающим на вошедших с нескрываемым любопытством. Пеменхат подумал даже, что он каким-то чудом забрал всё любопытство у Сола, который в умытом и расчёсанном состоянии утратил самоуверенность, а войдя в парадный зал и представ пред светлы очи правителя пусть маленького, в основном лесистого, частью гористого, но всё же независимого княжества, растерялся окончательно. Однако, несмотря на почти детскую любознательность, поза князя была исполнена величия, как и подобало правителю, в чертах лица угадывалась былая суровая красота, а широкие плечи, мускулистые руки и толстые пальцы свидетельствовали о недюжинной физической силе, сохранившейся и по сей день.
