Тимур Литовченко - Власть молнии
Обзор книги Тимур Литовченко - Власть молнии
Легенда о Карсидаре — 1
ВЛАСТЬ МОЛНИИ
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ДОРОГА В НИКУДА
Глава I
МИРНАЯ ПОТАСОВКА
Не выпуская из левой руки уздечку, правой рукой Карсидар пригнул ветви буйно разросшегося на опушке леса кустарника. Он с сомнением посмотрел на стоявший у развилки дом, неодобрительно покачал головой и даже слегка поморщился.
— Ристо, как ты считаешь, мне стоит туда идти?
В ответ Ристо шумно вздохнул, потянул ноздрями воздух и негромко, но явно утвердительно рявкнул: «Гррххх…».
Оно и понятно, угрюмо подумал Карсидар. Чего этой скотине надо для полного счастья? Тёплое стойло на ночь, ведро студёной воды, побольше овса в корыте — вот и все его нехитрые требования. Ему не нужно быть уверенным в спутнике почти как в самом себе, не нужно настораживаться при каждом подозрительном шорохе, не нужно спать чутко, просыпаясь от малейшего шума в ночи. Да и, собственно, с какой стати — ведь не за его же голову назначена награда в тридцать два жуда чистым золотом. За голову Ристо никто не дал бы и ломаного медяка… Ну, разве что гандзаки, которые почитают конину за лакомство. М-да, гандзаки…
Карсидар обернулся к Ристо, перебросил уздечку через его голову назад, смотал покороче и завязал узлом, чтобы не путалась.
— Ну вот что, любезный, — проворчал он, ласково потрепав чёлку коня. — Не смешивай свои жалкие интересы с моими. Ты всё же не человек, хоть и мой лучший друг. Так что подожди меня здесь.
Ристо недовольно фыркнул, но Карсидар оставался непреклонным:
— Хватит, хватит. Жди здесь. Либо я сам приду, либо пришлю кого-нибудь. И не твоё это дело.
Конь обиженно чихнул, но подчинился, нагнул голову к земле и, принюхиваясь, затрусил между кустами мелкой рысью. Через некоторое время поодаль раздалось довольное: «Хррри!» — и на зубах у Ристо захрустели стебли сочной травы.
— Вот так-то лучше, — сказал Карсидар и, всё ещё колеблясь, вновь перевел взгляд на дом у развилки дорог.
Так что же делать? Идти или нет? Не доверял он всяким там лавочникам, трактирщикам, купцам и прочей торговой братии. У них одно на уме — как бы преумножить своё состояние, ещё чуток пополнить и без того битком набитые сундуки; а звон монет звучит в их ушах райской музыкой. Такие кого угодно продадут, едва лишь запахнет мало-мальски приличным барышом. А тридцать два жуда чистым золотом — это очень даже приличный куш!
Но уж если мастер трактирщиком заделался… Да нет, не может того быть! Наверняка здесь какая-то ошибка, путаница в именах.
Однако же, Ромгурф выразился вполне определённо: «Спроси старого Пеменхата. Говорят, он обосновался где-то на Нарбикской дороге близ Торренкуля». Карсидар ясно помнил эти слова. Он не забыл бы их ни за что в жизни, как не забыл бы ни за что обстоятельства, при которых они были сказаны. А кроме того, имя Пеменхата как таковое значило очень много. Оно было окутано легендами и само превратилось в легенду. «Славная пыль прошлых веков, что осела на наших сапогах», — так пелось в одной из баллад. И уже ради одного этого имени, пожалуй, стоило сходить в трактирчик и выяснить, что к чему.
Надвинув поглубже на глаза зелёную бархатную шляпу и поправив свисавшую с полей бахрому, чтобы из-под неё не было видно ни волос, ни ушей, Карсидар завернулся в плащ и зашагал к трактиру. Поскольку уже смеркалось, ставни на окнах были закрыты, и заглянуть внутрь дома, чтобы произвести предварительную разведку, не представлялось возможным. На громкий стук долго не отвечали, и лишь когда Карсидар принялся что было силы лупить в дверь ногой, внутри послышались приближающиеся шаги, и негромкий голос произнёс:
— Сейчас, сейчас, уже открываю.
Легендарный мастер Пеменхат (разумеется, если это был он) выглядел не очень внушительно: старый обрюзгший толстяк с подсвечником в руке, одетый в обычный для трактирщиков костюм, являющий собой нечто среднее между нарядом повара и ливреей господского лакея. Просто, со вкусом, но чтоб и работе по хозяйству не мешало. Единственное, что могло служить намёком на возможную принадлежность этого субъекта к тайному сословию мастеров, были длинные, рассыпавшиеся по плечам грязные пепельно-серые волосы, повязанные довольно засаленной лентой, некогда сочно-зелёного цвета. А именно этот цвет был излюбленым у приверженцев вольной профессии. Впрочем, что за глупости. Мало ли какой дурак повяжет свою тупую башку зелёной лентой.
И уж во всяком случае, рожа трактирщика не внушала Карсидару ни малейшей симпатии — двойной подбородок, прищуренные глазки, елейная улыбочка… Ничего себе кандидат в спутники! Плюнуть на такого пузана и то противно.
— Ну вот, уже открыл. И чего было ломиться? Думаю, господин запросто мог бы дверь высадить, не подоспей я вовремя.
Теперь, когда их не разделяла никакая преграда, Карсидар ясно почувствовал, что у трактирщика довольно зычный голос. Он лишь умерял его силу да вовсю пытался подпустить в разговоре вежливо-угодливую интонацию, но если бы крикнул…
«И вот представь, нас услышали! Прямо не верится. Между нами было лаутов сорок, никак не меньше, лес кругом, а таки докричался. Без старого Пема мы бы ни за что не выкрутились. И то сказать, здоров он вопить! Глотка прямо лужёная. Перед тем как кричать, он велел нам отъехать, но и после этого у нас целый день в ушах звенело».
Вот и ещё одна примета Пеменхата налицо. По крайней мере, если Ромгурф ничего не напутал и не приврал… Тем более надо разобраться. Тем более.
— Сам виноват, милейший, — ответил Карсидар на завуалированный упрёк трактирщика, сдобренный комплиментом силе ударов его ноги. — Чего ты так долго возился, не отпирал? Я тут едва корни не пустил. Вот была бы картина: дерево у самого твоего порога! А?!
Трактирщик угодливо засмеялся, хотя шутка была довольно глупой, свидетельствующей о недалёком уме благородного посетителя, который изволил сравнить себя с деревом. Это же всё равно что назвать самого себя неотёсанным чурбаном! Тем не менее хихикал толстяк с видом заправского подлизы.
— А потому не отпирал, что не ждали мы никого, — сказал он наконец. — Ярмарка в Торренкуле ещё нескоро, какие же сейчас люди в этой глухомани?
— Как это какие?! — возмутился Карсидар, в то же время не переставая исподтишка рассматривать трактирщика. — Как это какие люди? А я кто же по-твоему?
— Благородный посетитель, — трактирщик слегка поклонился.
— Ну так и принимай гостя! Долго ты ещё будешь держать меня на дворе, скотина?
Карсидар держался в разговоре с трактирщиком нагловато, а тут и вовсе грубо оскорбил его. Однако толстяк, похоже, ни капли не обиделся. Во всяком случае, он никак не выразил возмущения, а лишь повторил поклон и пробасил:
